Анта... Одели... Ута…! В сентябре 1924 года редкий москвич не ломал голову над этими словами. Загадочный шифр разжигал любопытство горожан и звал, обещая нечто удивительное и волшебное. Газеты пестрели объявлениями, повторяющими радиопередачу из трёх неведомых слов. Секрет раскрылся 23 числа, когда «Киногазета» объявила о расшифровке сигналов и пригласила всех желающих в кинотеатр «Арс» на премьеру нового фильма Якова Протазанова «Аэлита». Билеты разлетались вмиг.
Годом ранее. Протазанов совсем недавно вернулся из трёхлетней эмиграции, с желанием вновь заявить о себе как крупном советском и европейском режиссёре. Кинематографисту «из бывших» требовался размах, яркий новый старт, для чего нужна была картина экстраординарная, опережающая время. Его выбор – экранизация «Аэлиты», крайне популярного в то время романа о путешествии советских граждан на Марс, где они разворачивают знамя классовой борьбы, возглавляя трудовые массы. Полёт на иную планету для кинематографа уже не был в новинку, ещё в 1918 году начался прокат датского пацифистского памфлета «Путешествие на Марс». Фильм, который Протазанов скорее всего видел во время своего пребывания в Париже и, несомненно, оказавший влияние на его решение. Межпланетное путешествие! Грандиозно! Революционно!
Но это 1923 год, на окраинах страны ещё тлеют угли Гражданской войны, разруха, нищета, тотальный дефицит современной техники и, что ещё важнее, людей, которые могли бы создать передовую ленту, не уступающую западному кино. С производством кино в СССР большие проблемы, «Пролеткино» бьёт в набат: «Плачевное состояние нашей кинопромышленности заставляет нас обращаться за фильмами за границу. Ликвидация явлений, связанных с закупкой фильмов за границей, которые наблюдаются до настоящего времени и благодаря которым мы теряем огромные средства, будет уже большим шагом вперёд». В этих условиях амбициозный план экранизации романа Толстого выглядит авантюрой нэпманской киностудии «Русь». Но это не просто дорогая кинокартина, поглотившая полтора года работы съёмочной группы и огромный по тем временам бюджет, это создание полноценной производственной базы для съёмки на качественно новом уровне. Тот задел, на котором впоследствии вырастет киностудия имени Горького.
Критика встретила «Аэлиту» прохладно. Фильм был популярен у зрителей, а советские журналисты усмотрели в нём идеологический провал Протазанова, поскольку тот делал акцент на душевные переживания интеллигента Лося, а красноармеец Гусев оказывался на втором плане. Эта мысль передавалась из статьи в статью, из газеты в газету, а затем перекочевала в киноведческую литературу, где просуществовала до семидесятых годов. На однородном фоне советской критики сегодня искренними кажутся только два голоса, осуждавших киноленту. Во-первых, это сам автор «Аэлиты», справедливо обидевшийся на то, что сюжет основательно перекроили без его ведома, даже не посоветовавшись, хотя обещали привлечь к работе над сценарием. А во-вторых, Дзига Вертов, в высшей степени последовательно осуждавший весь художественный кинематограф.
Да, критика громила «Аэлиту», да, режиссёру указывали на идейные ошибки, но были фильмы, которым доставалось куда сильнее. Например, «Врагов» Сабинского, вышедших почти одновременно с картиной Протазанова и оказавшихся в том же сегменте «боевика», буквально топтали. За бездарность. Впрочем, политические вопросы окончательно увяли к семидесятым и авангардная кинолента, предложившая миру новый облик кино, обогащённый образами конструктивизма и социалистическими идеями, получила должное признание не только за рубежом, куда была вывезена вопреки запрету, но и на Родине.
Но вот что самое главное. Прошло 95 лет, а проблема зависимости от западного кинопроката вновь не менее остра, отсутствие зрелищного фантастического отечественного кино оставляет голливудские ленты без конкуренции на российском рынке, а значит, в умах зрителей доминирует только один вариант будущего – предлагаемый Европой и США. Найдётся ли новый Яков Протазанов и новая «Русь»?
Николай Трябин