Картина известного испанского режиссёра Фернандо де Араноа с Хавьером Бардемом в роли современного собственника и управленца включена в шорт-лист «Оскара».
Хулио Бланко – владелец предприятия по изготовлению весов, рассчитывающий одержать победу в премиальном конкурсе на почётное звание лучшего патрона. В первых же кадрах фильма, выступая перед служащими, он так задушевно аттестует себя как их лучшего друга и заботливого отца, что даже у доверчивых зрителей должно зародиться сомнение в его правдивости и подозрение, что перед ними некто вроде Тартюфа. Если, конечно, оно не появилось раньше при виде подчёркнуто иронического русского названия фильма, напоминающего название картины Ларса фон Триера «Самый главный босс» (2007), чей главный герой был и главным прохвостом среди прочих персонажей.
Изрядно загримированный и состаренный лет на десять Бардем с явным удовольствием перевоплощается в Бланко, одновременно подтрунивая и над героем, и над собственным имиджем, сформированным предыдущими ролями, так что другим исполнителям остаётся лишь подыгрывать ему. Делают они это вполне профессионально, но фильм, по сути, превращается в бенефис одного актёра. Другое дело, что артист хорош и зрелище стоит просмотра.
Ход действия оправдывает недоверие к герою, у которого не без помощи режиссёра появляются рабочие и личные проблемы, вынуждающие его выходить из образа добродетельного хозяина. Оказывается, что босс неравнодушен к смазливым молодым стажёркам, одна из которых затягивает его в постель и вынуждает повысить её по службе, а его многолетний партнёр, которому изменяет жена, запустил работу, и Бланко приходится вмешаться в его личную жизнь.
Самая серьёзная проблема возникает при увольнении работников, один из которых устраивает лагерь перед воротами «Весов Бланко», вывешивает плакаты и выкрикивает лозунги, порочащие бывшего начальника. Тот пытается уговорить бывшего подчинённого, откупиться от него, предотвратить шум в прессе, вызвать полицию, задействовать административный ресурс, но оказывается, что никто не вправе ни арестовать, ни даже выдворить пикетчика с нейтральной территории, как сделал бы, не считаясь ни с чем, влиятельный российский бизнесмен или чиновник.
Чтобы решить вопрос до приезда премиальной комиссии, Бланко прибегает к крайнему средству, но режиссёр до последнего прячет это от зрителей, дабы не разоблачить его раньше, чем нужно фильму. И так же, как Бланко пренебрегает им же заявленными условиями обращения со служащими, де Араноа отступает от заданного им правила поведения камеры, согласно которому она следует за героем и передаёт сидящим в зале всё, что он говорит. Но именно в тот момент, когда герой идёт договариваться с будущим исполнителем своего чёрного замысла, камера останавливается, позволяя зрителям видеть, но не слышать этот разговор, и оставляет их пребывать в заблуждении, будто Бланко наставляет на путь истинный парня, которого он по просьбе его отца, своего служащего, вытащил из кутузки, куда этот отморозок попал за драку с иммигрантами.
Но цель, как часто бывает в кино, покрывает не совсем корректные средства её достижения. Путь героя, согласно авторскому замыслу, длится ровно неделю, причём каждый день отмечается титром и ассоциируется с определённым событием в его жизни иронически перекликаясь со Страстной седмицей, в конце которой Христу был уготован крест, а Хулио, несмотря на все неприятности, – вожделенная награда комиссии.
Кроме Страстной недели символическое значение в картине имеют весы, отклоняющиеся от равновесного состояния в зависимости от того, что происходит вокруг, так что хозяин вынужден периодически их подкручивать, как делали и делают рыночные торговцы, чтобы обвесить покупателей. Чем не модель мироустройства, в котором сильные мира сего подстраивают весы Фемиды в своих интересах?