К сожалению, в случае Ломоносова это показано мало. Скорее, недостаточно. Впрочем, Астафуровым разобрана его «Ода на взятие Хотина», отмечено новаторство в сравнении с поэзией Тредиаковского. Упомянуто в книге и о «Риторике», и о «Российской грамматике». И всё же автор сделал акцент на биографии великого русского учёного – биографии, спору нет, настолько интересной, даже захватывающей, что книгу не портит и недостаток подробностей литературной деятельности Ломоносова. Знакомство с гением состоится, а что представлен он преимущественно как учёный-естествоиспытатель – так ведь и это тоже правда.
А вот писать историю Михаил Васильевич сам не взялся, хотя и помогал собирать материал для Вольтерова захода. Огромную работу по созданию первого корпуса русской истории предстояло выполнить Карамзину – и книга о нём строится по-другому. Именно труд Андрея Сахарова наилучшим образом представляет Карамзина как деятеля литературы и вообще словесности: подробно и внятно рассказано и о новаторстве его повестей и о вкладе в совершенствование и развитие возможностей русского языка. Попутно говорится и о таких деятелях, как Новиков или Державин, ведь немаловажно то, что Карамзин начал вести первый в России литературный журнал, достаточно приложил усилий для создания той культурной среды, в которой вырос и Пушкин.
Обе книги компактны, хорошо иллюстрированы, содержат множество цитат и вставных историй, позволяющих составить представление не только о конкретном деятеле, но и об эпохе, в которой он жил и работал, о фигурах, которые его окружали.