Ольга Страда, искусствовед, бывший директор Итальянского института культуры в Москве
Венеция объединила двух очень разных по духу и по стилистике художников. Среди серых камней и воды болотного цвета, в которых растворена сущность города, они пытаются нащупать противоположные подходы к решению одного и того же вопроса: куда идёт человечество?
Выставка Strangers («Чужие») академика Российской академии художеств Андрея Есионова, которая проходит в залах Фонда Бевилакуа Ла-Маза, в самом сердце города, под портиками площади Святого Марка, создаёт впечатление непрерывности между тем, что изображено на картинах, и тем, что происходит за пределами выставочной площадки. Люди, странники, каких немало на улицах любого города. Венеции, Рима, Москвы… Лишь иногда зритель узнаёт их по говорящим деталям. Сама техника акварели, используемая Есионовым, ещё больше подчёркивает неопределённость местонахождения. «Андрей Есионов любит и ценит непосредственность акварели, которая не прощает ошибок в исполнении», – отмечает в каталоге выставки историк Бруно Гуэрри. Действительно, мастерство художника ярко проявляется в сюжетах его картин, особенно в изображениях людей, которых он мог встретить в своих путешествиях и которые привлекли его внимание. Это не отдельные портреты, а портрет эпохи, в которой незнакомцы существуют внутри собственного пространства, живут, следуя привычным для всех нас правилам поведения, в том числе и эстетическим, подтверждая тем самым связь с сегодняшним днём и с прошлыми столетиями.
Недаром один из кураторов выставки – известный марокканский писатель Тахар Бенжеллун отмечает в своём эссе, что работы Есионова не только «рождают воспоминания о других эпохах, но и возвращают в современную реальность, к тем мифам, которые преследуют нас и сейчас».
Обращают на себя внимание названия работ – «Паррезия», в которой одна из двух изображённых девушек передаёт другой искрящуюся гранату; «Фундаментальная эмансипация», где дерзкая девица расхаживает с мечом в руках, а на тротуаре лежат отрубленные мужские головы; «Марш эгоцентризма», в которой крепкий мужчина шагает, не обращая внимания на происходящее вокруг. Любимый приём Есионова – сочетание нежной, прозрачной акварельной техники и парадоксальных сюжетов – создаёт мощный контраст, привлекает внимание зрителя. Художник запечатлевает мгновения повседневной жизни людей, которых мы сами можем встретить в любой точке земли.
Итак, куда же катится человечество? Где та красота, которая якобы спасёт мир? Возможно ли спасение? Для Есионова, родившегося в 1963 году в Ташкенте и получившего там художественное образование, спасение есть. Сама выставка и её оформление говорят об этом. Это Ноев ковчег, в который входят не только чужие одинокие люди, но и животные, собаки разных пород, кошки, попугай, лошади, даже белый медведь, а также любимые пейзажи художника – Флоренция, Рим, Венеция и Москва. «Только познавший одиночество в толпе с тоской вожделеет контакта» – этими словами Низами Махмудова открывается каталог к выставке.
Если Есионов создаёт свой ковчег, буквально принимающий посетителей выставки, которые входят в него через ворота (так оформлена экспозиция), Катерина Ковалёва в своей выставке Limbo («Лимб»), которая проходит в арт-пространстве CREA на острове Джудекка, также размышляет над близкими темами, над человеческой участью. Ковалёва родилась в Москве, совсем юной начала рисовать под руководством ученицы Фалька Е.Е. Рожковой, окончила с красным дипломом Московский полиграфический институт.
Искусство Катерины Ковалёвой отличает концептуальная глубина, опирающаяся на три ключевых понятия: память, созерцание, ожидание. Эти понятия красной нитью проходят через всё её творчество, рождая сложную игру, благодаря которой инсталляции обретают невероятную поэтическую силу.
Основу венецианской экспозиции составляют четыре восьмиметровых расписанных парашюта, подвешенных на высоте шести метров, и два парашютных полотна. В изображениях использованы фрагменты работ по мотивам Тьеполо и Тициана на тему «Похищение Европы». На выставке также представлена инсталляция «Карта уклонения и зона приземления», состоящая из шестиметрового свадебного платья из парашюта, на котором напечатаны карты, и креста из старых ковров, имитирующего ориентир для приземления парашютиста.
После войны, в середине сороковых годов, невесты нередко шили свадебные платья из парашютной ткани. Известна история американского лётчика Клода Хенсингера, которому парашют во время войны спас жизнь. Он благополучно спустился на землю из горящего самолёта, затем укрывался им от непогоды и перевязывал раны. Вернувшись домой в Пенсильванию, Клод попросил свою невесту сшить из парашюта свадебное платье. Это платье долгие годы хранилось как семейная реликвия, а сейчас находится в Музее американской истории Смитсоновского института.
Представленное на выставке платье соединяет в себе два противоположных символических значения, связанных с идеей спасения: спасительный парашют как благословение небес и карта побега или уклонения, помощь в спасении.
Как отмечает в сопроводительном тексте к выставке Андрей Курилкин, «работы Катерины Ковалёвой не говорят о сегодняшнем дне прямо, но предлагают набор непрямых ассоциаций и открытых метафор, в которых сталкиваются культурная мифология разных эпох, фактура полувоенного обихода и пластика современного искусства. Этот набор открыт и позволяет зрителю самостоятельно искать рифмы и силовые линии, связывающие разные части экспозиции, – вместе с его собственным экзистенциальным и историческим опытом».
В обеих выставках присутствует ряд чёрно-белых рисунков, созданных в акварельной технике. У Есионова это этюды, наброски к сюжетам его картин, у Ковалёвой – силуэты и люди, у которых нет лица, сидящие на чемодане или с чемоданом в руке. Странники, чужие, ищущие новые пути существования в мире, который давно потерял привычные всем координаты. Художники тонко чувствуют ткань вселенной и ищут в творчестве пути спасения, в том числе и духовного.
Специально для «ЛГ», Венеция