Известной французской писательнице исполнилось бы 80 лет
С именем Франсуазы Саган связана целая эпоха, «поколение Франсуазы Саган». В её произведениях центральное место занимает женщина, со своими переживаниями- желаниями – истинными, а не навязанными обществом.
Не уходя далеко в историю (ведь можно вспомнить имена других «феминизированных» писательниц Франции – к примеру, Жорж Санд в XIX веке), среди русских современниц вспоминается та, что «научила женщин говорить».
Анна Ахматова при всей, казалось бы, далёкости от самой Франсуазы Саган, а тем более её среды и круга «насущных проблем», боролась и скрыто, и явно за те же цели, что и Саган. И целью этой «борьбы» было не пресловутое «освобождение женщин», просто они чутко улавливали те тенденции, которые происходят в современном мире, а также то сопротивление, которое этим изменениям оказывает отжившая своё мораль. Если героини Жорж Санд «бросали вызов» обществу тем, что сами выбирали, с кем связать свою судьбу (т.е. выйти замуж), не считаясь ни с мнением этого общества, ни – даже! – иногда родителей, то героини Саган пошли ещё дальше в этом направлении – для них сам институт брака теряет ценность вместе со всей ложью и ложным пафосом жизни.
Её героини стремятся прежде всего любить, невзирая на обстоятельства и тем более условности. Именно поэтому о произведениях Саган часто говорили, что в них есть и чистота, и цинизм одновременно. Эта смесь и лёгкий непринуждённый стиль повествования, словно созданный для описываемых событий, придали её произведениям привкус уникальности и скандала, а ей принесли оглушительный успех.
Ахматова, выросшая в других условиях, на другой земле, чувствовала, что роль женщины меняется и никогда не будет прежней. Ахматову называли «полумонахиней, полублудницей», а её поведение шокировало ханжески настроенную часть общества. И даже символична перекличка между ранними стихотворениями Ахматовой и названием первого романа Саган «Здравствуй, грусть!»: «Я улыбнулась судьбе, мне посылающей грусть». Это их ранние произведения, это то, с чем они пришли к людям, их заявка миру.
В этом сходстве скрыто больше, чем можно увидеть на первый взгляд, так как это обращение ни к грусти, ни к судьбе, а напрямую – к миру, который, они знают, их не примет.
Успех, толпы поклонников – это ещё не принятие миром. Как признавалась Саган Теннесси Уильямсу, кумиру своей молодости, которого она считала гениальным драматургом, – она хотела двух вещей от жизни: испытать большую любовь и стать большим писателем...
Франсуаза Саган на протяжении жизни питала искренний, если не сказать больше, горячий интерес к России, русским людям. Возможно, сказались корни (по словам Франсуазы, её бабушка была русской), одновременно её привлекал русский характер, с которым она чувствовала душевное родство. В эссе о М. Горбачёве 1989 г. Саган пишет: «…представляли для нас Россию, русский дух, героев Достоевского, героев Толстого, балалайки и всё то, за что мы в глубине души любили, не зная его, – этот такой близкий народ, с которым почему-то вечно находились в состоянии то холодной войны, то разрядки». И дальше: «Ах, как же далеко мы были от знаменитой русской теплоты, от русской души...»
Любовь к езде, азарту и играм, широту и безоглядность своей натуры сама Франсуаза объясняла тем, что в её жилах течёт русская кровь. Даже аварии (после одной из которых ей чудом удалось выжить) не могли её остановить.
«Только закрыв за собой дверь, можно открыть окно в будущее», «Пишу, как дышу, следуя своему инстинкту, не думая о том, что надо непременно сказать нечто новое», – писала она. Почести, как и посмертная слава, мало её интересовали. По этой причине она отказалась от предложения стать членом Французской академии.
Тем не менее каждый её роман был громким событием в литературной жизни.
Франсуа Мориак, французский писатель, сказал ещё после выхода её первого романа: в ней есть стиль и тайна, это «маленький очаровательный монстр», чудо, которое вряд ли когда-нибудь повторится.
Да, Франсуаза Саган, явившаяся в нужное время, сказав слово, которое для многих было как глоток холодной воды в жаркий день, не повторится, как и её эпоха.
Пожалуй, в её образе жизни и в творчестве было нечто такое, что импонирует русскому менталитету и вызывает недоумение, замешанное на восхищении, у Запада.
Ей без труда удалось покорить западную публику и вызвать любовь и интерес российских читателей. Сегодня писателей-женщин становится всё больше и во Франции, и в России. Но имя Франсуазы Саган не затеряется среди них, так как она была «у истоков», первой женщиной, не побоявшейся рассказать открыто о своих чувствах и именно о том, что её волновало, устремлённой в будущее и – не боявшейся жить.
Наталья КАУЛИНА