Наталья Стикина
Родилась в 1976 году в посёлке Кебань-Ёль Усть-Куломского района Республики Коми. В 1980 году переехала в г. Усинск Республики Коми, где и проживает по настоящее время. Творческой деятельностью занимается с 1990 года. Автор четырёх поэтических книг. Произведения публиковались во многих коллективных сборниках как в России, так и за рубежом; публикации в журналах «Наш современник», «Северная Аврора», «Дети Ра», «Юность» и др. Член Союза писателей России.
О слепоте
Памяти Вирджинии ВульфПусть ослепла, – но долго ли, долго ли буду слепой?
Если звуки сильнее, чем плотность моих перепонок.
Если пальцы боятся задеть даже воздух пустой:
в них чувствительность стала такой, что не сможет ребёнок
прикоснуться ко мне, не боясь, заболеть слепотой.
Она колет и жжёт, и тревожит пространство рассвета,
наполняя и чрево, и дом голубой пустотой.
И на левом боку между рёбер багровая мета…
Даже если уйдёшь, не посмею окрикнуть: «постой!»…
А в брусничном желе отпечатался слепок ключей.
Чуть увядшие розы мертвей, чем погасшая лампа.
И в наследной резной бонбоньерке, среди мелочей,
будут нэцке из школьных мелков о прозрении плакать.
Я, быть может, прозрею. Пускай не глазами – душой,
и пойму, что любовь в темноте это не обречённость.
Но пока не понять, принимая незрячий покой,
Что защита моя – безупречная незащищённость.
О стихах и вечности
не по выдохам – вдохам – считай безрассудный апрель,
не по слуху – по снам – вычленяя фальшивые ноты.
дни за днями летят сквозняком в приоткрытую дверь,
превращаясь в твоих рядовых стихотворной пехоты.
и стихи, как солдаты, на страже покоя в душе.
и стихи, как солдаты, навытяжку строчным ранжиром...
оголённые нервы – не повод увязнуть в клише,
пересохшее горло – не повод не быть целым миром.
вечность снова отступит, (как только апрель сменит май).
не сдавай себя в плен, отпусти и сойди с её следа.
отпусти, даже если стихи вдруг заступят за край.
ведь у этих солдат под рукой ничего, кроме неба.
Внутренний цензор
мой внутренний цензор,
как внутренний вирус,
гуляет по венам,
жрёт кровь:
свобода забыта,
свобода забита,
свобода писать
про любовь.
возвышенно-жёстко,
униженно-мило
и просто за тем,
чтобы быть.
натянуты вены,
натянуты нервы
притянутой рифмою
«жить».
и сладкой отравой
выходят на волю
стихи не о том,
что болит.
мой внутренний цензор
убитой свободы
свободно
во мне
говорит
О случившемся
А. Г. Попову
Когда зима пришла к нам слишком рано,
Я видела, как замерзали птицы.
Я видела – не лечатся их раны…
Ну а со мною, что могло случиться?
Когда весна пришла к нам слишком поздно,
Я видела голодную волчицу.
И мне хотелось быть неосторожной,
Плохое не могло со мной случиться.
Когда и лето где-то задержалось,
Я видела, как плакала лисица,
Попав в капкан. И злилась во мне жалость
К тому, что не со мной уже случится.
Когда пришла болеющая осень,
Я видела, как жизнь со смертью билась.
И птицы бились. Только грудью оземь…
Всё, что могло, со мной уже случилось.
Непросто
...Знаешь, а это непросто смириться с зимой,
И зарабатывать жизнь каждый день новым вдохом.
Ждать от морозов обычных весенних подвохов,
В виде апрельского снега над новой травой.
Годы проходят по краю источенных рифм
Редких стихов никогда и никем не прочтённых.
Как же не просто жить пресно и скучно-покойно,
Ради спасенья любви свой талант усмирив!
Знаешь, ведь это не просто – не верить весне.
Слишком короткой, чтоб просто почувствовать радость…
…...........
Очень непросто принять неизбежную старость.
И зарабатывать смерть. Чтоб легко. Чтоб во сне.
На часах без пяти ночь...
На часах без пяти ночь,
За окном без пяти – снег.
Ветер рвёт тишину в клочь…
От крыльца моего в бег
Перейдёт слабый твой шаг.
На часах без пяти ноль.
От того, что бежишь в мрак
Поседеет твоя смоль.
Не окликну. Беги прочь
Под собачий смурной лай.
На часах без пяти ночь,
На душе без пяти – рай.
Если звуки сильнее, чем плотность моих перепонок.
Если пальцы боятся задеть даже воздух пустой:
в них чувствительность стала такой, что не сможет ребёнок
прикоснуться ко мне, не боясь, заболеть слепотой.
Она колет и жжёт, и тревожит пространство рассвета,
наполняя и чрево, и дом голубой пустотой.
И на левом боку между рёбер багровая мета…
Даже если уйдёшь, не посмею окрикнуть: «постой!»…
А в брусничном желе отпечатался слепок ключей.
Чуть увядшие розы мертвей, чем погасшая лампа.
И в наследной резной бонбоньерке, среди мелочей,
будут нэцке из школьных мелков о прозрении плакать.
Я, быть может, прозрею. Пускай не глазами – душой,
и пойму, что любовь в темноте это не обречённость.
Но пока не понять, принимая незрячий покой,
Что защита моя – безупречная незащищённость.
О стихах и вечности
не по выдохам – вдохам – считай безрассудный апрель,
не по слуху – по снам – вычленяя фальшивые ноты.
дни за днями летят сквозняком в приоткрытую дверь,
превращаясь в твоих рядовых стихотворной пехоты.
и стихи, как солдаты, на страже покоя в душе.
и стихи, как солдаты, навытяжку строчным ранжиром...
оголённые нервы – не повод увязнуть в клише,
пересохшее горло – не повод не быть целым миром.
вечность снова отступит, (как только апрель сменит май).
не сдавай себя в плен, отпусти и сойди с её следа.
отпусти, даже если стихи вдруг заступят за край.
ведь у этих солдат под рукой ничего, кроме неба.
Внутренний цензор
мой внутренний цензор,
как внутренний вирус,
гуляет по венам,
жрёт кровь:
свобода забыта,
свобода забита,
свобода писать
про любовь.
возвышенно-жёстко,
униженно-мило
и просто за тем,
чтобы быть.
натянуты вены,
натянуты нервы
притянутой рифмою
«жить».
и сладкой отравой
выходят на волю
стихи не о том,
что болит.
мой внутренний цензор
убитой свободы
свободно
во мне
говорит
О случившемся
А. Г. Попову
Когда зима пришла к нам слишком рано,
Я видела, как замерзали птицы.
Я видела – не лечатся их раны…
Ну а со мною, что могло случиться?
Когда весна пришла к нам слишком поздно,
Я видела голодную волчицу.
И мне хотелось быть неосторожной,
Плохое не могло со мной случиться.
Когда и лето где-то задержалось,
Я видела, как плакала лисица,
Попав в капкан. И злилась во мне жалость
К тому, что не со мной уже случится.
Когда пришла болеющая осень,
Я видела, как жизнь со смертью билась.
И птицы бились. Только грудью оземь…
Всё, что могло, со мной уже случилось.
Непросто
...Знаешь, а это непросто смириться с зимой,
И зарабатывать жизнь каждый день новым вдохом.
Ждать от морозов обычных весенних подвохов,
В виде апрельского снега над новой травой.
Годы проходят по краю источенных рифм
Редких стихов никогда и никем не прочтённых.
Как же не просто жить пресно и скучно-покойно,
Ради спасенья любви свой талант усмирив!
Знаешь, ведь это не просто – не верить весне.
Слишком короткой, чтоб просто почувствовать радость…
…...........
Очень непросто принять неизбежную старость.
И зарабатывать смерть. Чтоб легко. Чтоб во сне.
На часах без пяти ночь...
На часах без пяти ночь,
За окном без пяти – снег.
Ветер рвёт тишину в клочь…
От крыльца моего в бег
Перейдёт слабый твой шаг.
На часах без пяти ноль.
От того, что бежишь в мрак
Поседеет твоя смоль.
Не окликну. Беги прочь
Под собачий смурной лай.
На часах без пяти ночь,
На душе без пяти – рай.