Леонид Беловинский. Московские улицы. – М.: Олимп, 2008. – 410 стр.
Современные «коренные москвичи», у которых, как иронично подметил сам автор, «папенька, скорее всего, приехал из Рязани или Углича, а маменька вообще явилась из какой-нибудь калужской деревни», редко интересуются историей города, в котором живут. Идея рассказать о строительстве города и жизни москвичей не нова. Однако стоит отдать должное автору: повествование лишено исторического пафоса, присущего многим произведениям подобной тематики. Язык повествования лёгкий, а факты и приводимые события понятны самому широкому кругу читателей.
В первой части рассказывается о создании и расширении города. Несведущего читателя проводят по улицам и переулкам первопрестольного «града», который в то время и городом назвать было сложно. Скорее, это была «Большая деревня», но именно в то время ни одно обозначение улиц не было случайным. Проще говоря, по их названиям легко проследить историческое развитие города, особенности жизни и быта москвичей, от основания до начала прошлого столетия, когда тоталитарный режим практически разрушил уклад, создававшийся веками. Автор обращает пристальное внимание и на торгово-ремесленные слободы, названия которых говорят сами за себя: Мясницкая, Поварская, Большой и Малый Кисельные переулки… Более полно образ столицы раскрывается через воспоминания мемуаристов, историков и писателей того времени.
В следующих главах доктор исторических наук Леонид Беловинский заостряет внимание не на улицах, но на людях, которые там жили, быте населения XVIII–XIX и даже начала XX века, который складывался в условиях сначала строгого, но со временем всё менее влиятельного сословного деления. Он более подробно повествует о дворянах, купцах и обывателях. Рассказывает о том, где они работали и проводили время на досуге. Обращает также внимание на самые известные дворянские роды, политических деятелей и учёных того времени, фамилии которых остались в памяти потомков.
Одним словом, раскрывает москвича как человека с широкой, хлебосольной душой, образ которого ещё не стёрся под влиянием бесконечных смешений и переселений последних десятилетий.