Новость минувших выходных: в ходе рейда сотрудников Объединения административно-технических инспекций Москвы в Детский музыкальный театр им. Н.И.Сац был выявлен факт отсутствия на сотрудниках перчаток, что является нарушением требований соблюдения перчаточно-масочного режима. Так просто театр вряд ли отделается, – обещают, что по результатам рейда будет составлен протокол, материалы дела будут переданы в суд. В первый раз нарушителям грозит штраф до 300 тыс рублей, хотя в принципе «вилка» наказаний в отношении юридических лиц простирается до 1 млн, к злостным нарушителям может быть применена процедура приостановки деятельности до 90 суток, во время которых – речь же о нарушителях! – государственный театр (если нарушителем окажется государственный театр) будет лишён всех компенсаций. Театр Сац – не первая жертва начавшихся строгих проверок соблюдения действующих в Москве санитарных норм. До того нарушения были зафиксированы в Цирке Никулина на Цветном бульваре, Доме культуры имени Зуева, где играет свои спектакли «Квартет И», в Театре им. Моссовета…
Меня эта новость печалит, а список нарушителей печалит вдвойне. «Сей странный выводок» грешит, на мой взгляд, некоторой односторонностью. Я же понимаю, что в театрах работают не самые легкомысленные люди, которых нельзя заподозрить в несерьёзном отношении к пандемии, карантинным мерам и новой коронавирусной инфекции в целом. Почему я так считаю? Всё просто. Театры, актёры – на мой взгляд, самые пострадавшие от пандемии. В России, возможно, чуть менее, чем в других странах (за что – большое спасибо Роспотребнадзору!), – в одних, как известно, театры решили вовсе не открывать до конца этого года, в иных – отменили весь нынешний сезон. Но именно потому, что наши театры уже испытали тяготы и лишения самоизоляции, самое страшное среди которых – жизнь без зрителей (для актёра, пожалуй, ничего хуже и страшнее нет), именно в театрах больше всего боятся эту счастливо появившуюся возможность снова потерять. Энтузиазм, с которым в театрах готовились к приёму публики, закупая санитайзеры, маски, специальные обеззараживающие шлюзы (таких, как в «Ленкоме», в «Мастерской Петра Фоменко», в некоторых других московских театрах нет даже в некоторых богатых компаниях, не говоря уж о госучреждениях), можно сравнить по своему эмоциональному накалу разве что с выпуском важной или даже главной премьеры. Настойчивость, с какой в минувшую субботу в «Мастерской Фоменко» повторяли про маски мне, воспитанному на лучших советских грампластинках, конечно, напомнила Ростислава Плятта, который в сказке «Отчего у кита такая глотка» умолял меня не забыть про подтяжки. А пройдя через обеззараживающий коридор, предваряющий встречу с билетерами в «Ленкоме», можно, кажется, сразу идти в хирургическую операционную. Одни эти расходы, на которые пошли театры и мы, которые учим в своих театральных институтах актёров, режиссёров и представителей других театральных профессий, должны убедить строгих представителей Роспотребнадзора и упомянутого выше Объединения административно-технических инспекций Москвы, что мы как никто… так нам хочется уже больше не останавливаться, не проваливаться в страшный локдаун.
Но конечно театры наказать проще, чем… не хочу ни на кого показывать пальцем, да и за такие намёки можно и партбилет на стол положить, как говорили те годы расцвета таланта Ростислава Яновича Плятта. Просто не хочется, чтобы кто-то счёл, что театры в нынешней трудной ситуации – слабое звено.