Сергей Рославцев
Есть идея: пусть театры, в афише которых есть пьесы А.Н. Островского, хоть раз в году перечислят сборы от спектаклей в фонд музея-заповедника драматурга. Очень надо…
Много лет я не был в Щелыкове, где когда-то бывал и даже живал, как говорится. Святое для России место! Тут ты у Островского как в объятиях. Когда-то прабабушка моя говорила: «Как с великими пообщаешься, так и сам умнее становишься!» Я всегда посмеивался над её словами, хотя легенда семейная гласила, что строила она глазки самому Станиславскому. Знаю одно: лет с тридцати так точно и до преклонных моих годов раз в несколько лет отправлялся я в Щелыково, чтобы в буквальном смысле слова припасть к нему как источнику силы и радости. Всё в нём, от незабвенной летней красоты и щемящей весенней нежности до богатой осенним золотом роскоши и ледяной красоты зимы, для русской души – сплошное благо и лекарство, её врачующее. Походишь по намоленным местам, помолчишь с ними, а то и поговоришь, налюбуешься на ситцевую красоту тех мест – и становится на сердце теплее, а в голове – яснее. И небо над головой в Щелыкове – всегда будто выше, чем в других местах…
И вот минувшей осенью поехал я по делам в Кострому, и, хотя времени было в обрез, не смог не заложить дорожный «крюк» перед возвращением и хотя бы на несколько часов не заехать в любимое место. И оно меня ждало, да… Ждало и, как выяснилось, старилось. Поверите ли – в страшном сне не мог представить, что за морщины времени пробегут по любимому «лицу» одной из самых красивых усадеб России.
Про состояние Голубого дома и говорить не могу, до того больно и стыдно. На картинках в Интернете он – цвета неба. На сайте усадьбы (ведь какая приличная усадьба сегодня не имеет своего «портрета» в Интернете!) домик, который построила когда-то Мария Шателен, внучка Островского, я бы сказал, даже не голубого, а пронзительно-голубого цвета. На деле же ничего этого нет. Облупившаяся на доме краска давно обнажила грустное серое дерево, в основании дома кирпичи кладки торчат из-под облупившейся штукатурки, точно больные зубы. Упадок и разложение везде, везде тлен и воспоминание о прошлом величии, но и только. Деревянные заборчики сплошь покрыты лишайниками, тела водосточных труб – шелудивы, облезают струпьями, смотреть страшно. Но главное – будто в помине тут нет хозяйской руки: всё какое-то неприбранное, неряшливое, нелюбимое, на лестнице, а был я в будний день, сухие скукоженные листья образовали уже такой слой, что и ступенек не видать. На той же лестнице, что как-то подметали (доказательство чему – брошенная тут же метла), ступени так щербаты, а кое-где и сломаны, что подняться вверх я не решился. Впрочем, оно и не разрешалось, «убитая» лестница перевязана была кое-как запретной ленточкой… Двери, окна, опоры – всё тут пришло в самое грустное состояние из всех возможных.
Опечаленный, отправился я к могиле великого нашего драматурга – поклониться Александру Николаевичу Островскому. Но как увидел её – затосковал совсем. Понимаете ведь какая штука: много было в России поэтов, много писателей. А драматургов – в разы меньше, и первый из них – он, Александр Николаевич. «Наше всё» для русской сцены. Гений! Мы двести лет ему в ножки кланяемся за нестареющее его литературное наследство, за пьесы, что только современнее становятся! Уверен: упасть перед могилой его на колени в благодарности великой не зазорно было бы каждому гуманитарию. Но вот незадача: падать-то некуда!
На лысой площадке перед могилами Александра Николаевича, Марии Островской и Михаила Шателена, её отца, траву будто вытоптали, а вид неказистой клумбы, пристроенной сбоку, да ещё и заросшей сорняками, вызывал и скорбь, и уныние, и страшное раздражение: как же так?! Надгробиям таких-то людей в розах бы утопать, а не на площадке для выпаса коз ютиться!
Но главное – походил я там, сколько уж смог, поспрашивал… Такое ощущение, что никого особенно судьба этой жемчужины средней полосы не волнует. Вернувшись домой, «погуглил», как сейчас модно: что же происходит. Оказалось, скандал с ремонтом Щелыково начал разгораться уже давно и даже был суд: представители инспекции по охране культурного наследия обратились туда с требованием, чтобы музей привёл в порядок террасу, кирпичную кладку, лестницу, а также двери, окна и опоры Голубого дома. На ремонт отвели 18 месяцев, а закончить работы нужно до весны 2026 года. Дай Бог, как говорится! Может, после моего отъезда что-то в усадьбе происходить и начало, но не похоже было, чтобы кто-то там к ремонту готовился.
Кстати, в 2022 году, в преддверии юбилейного года Островского, в Щелыкове всё же отремонтировали дом Островского. Тогда Минкульт РФ выделил полтора миллиона, за этот счёт и привели в порядок его крышу и фасады. Спору нет: дом выглядит в целом получше, но краска облупилась и на нём, и на веранду выйти страшно, она точно так же требует вмешательства и ремонта. А лишаи на изгороди вокруг него – как символ нашего беспамятства…
Хорошо бы, ремонт состоялся, выделили на него деньги. Но скажу по-простому: если денег нет, например, но душа неравнодушна у начальства, отчего тревогу не протрубить – погибает жемчужина? Отчего не объявить сбор – набрали бы народом по копеечке!
Не могу забыть ощущение это, когда по усадьбе гулял… Как предчувствие потери – когда ещё ничего не произошло, но под ложечкой тянет и тянет, тянет и тянет… Вот и сейчас так… Давайте всем миром не дадим пропасть нашему достоянию. Месту силы. Очень прошу.
С уважением и надеждой,
Сергей Рославцев,
давний читатель и почитатель «ЛГ