Петляющая речка Нежеголь, меловые холмы, поросшие лесами, зреющие под высоким небом нивы – красота несказанная окружает наш город Шебекино. И сам он, такой уютный, в парках и клумбах, как бы приглашает – войди, радуйся, живи! Трудолюбивые горожане, развитая промышленность, школы, дворцы искусств, Ледовая арена, бассейны, стадионы... Но именно этому приграничному городу выпало испытать на себе ярость обстрелов, бессонные ночи и спешную эвакуацию. Мы и сегодня ежедневно слышим тревожные сирены, на наших улицах взрываются снаряды, но Шебекино продолжает жить и работать! О реализации областных и федеральных программ развития и восстановления городского округа, объёмах инвестиций, способах поддержания стабильности в нынешних условиях и о многом другом мы говорим с главой администрации Шебекинского городского округа Белгородской области Владимиром Ждановым.
– Владимир Николаевич, вы получили и военное, и гражданское образование. Согласитесь, удачно сложилось, что в теперешней ситуации прифронтовым городским округом руководит и профессиональный военный, и профессиональный чиновник. Город уже год планомерно разрушается ВСУ. Вряд ли найдётся мэр, желающий обменяться с вами городами…
– Начну издалека. Мой дед во время Великой Отечественной войны служил в морфлоте, был ранен, работал после войны в колхозе. Мне, мальчишке, на просьбы рассказать о его военных приключениях всегда отвечал одной и той же фразой: «Лишь бы тебя это не коснулось». И более ничего! Ни полсловечка! Я тогда его не понимал, думал, война – это подвиги и приключения. Увы, пожелания моего деда не сбылись. Для страны и для нашего города наступили тяжёлые дни, погибают люди, ВСУ ежедневно обстреливают Шебекинский округ.
Война – это страх, взрывы, кровь, боль, слёзы и – труд. Бесконечный труд: выстоять, поднять, восстановить и идти дальше! Может быть, Шебекино сложнее, чем другим городам, но и Грайворону, и Белгороду тоже несладко. В нашей ситуации мы стараемся делать всё возможное для людей, соответствовать их запросам. Работы много, но на государевой службе каждый должен исполнять свои обязанности. «Огневой вал» ВСУ в прошлом году разрушил или изуродовал более пяти тысяч домов и квартир, много промышленных и социальных объектов. Повреждения в некоторых из них были очень серьёзные, требовали больших вложений и труда, но нам в немыслимо сжатые сроки удалось почти всё восстановить.
В мае этого года я с радостью докладывал у губернатора, что нам осталось отремонтировать только 250 единиц жилья. Менее чем за год в строй вернулось 5500 домов и квартир, восстановили почти 94% от общего количества повреждённых объектов. При этом учтите, что не только восстанавливали, в этой тяжёлой ситуации мы ещё и строили новые объекты. Это оказалось возможным только благодаря слаженности работы на всех уровнях – благодаря поддержке Президента России, губернатора области, благодаря труду жителей города и округа. Благоустраивались общественные территории, обновлялись наши учреждения, во исполнение поручения губернатора везде устанавливались модульные укрытия, совершенствовалась система оповещения. И что же?
Сейчас, после месяца новых прилётов от ВСУ, под ремонт снова ушло около 2500 жилых помещений! Чтобы понять, как сильно нас отбросило назад, сравните цифры – 250 и 2500! А ведь это семьи, их жильё и имущество!
– Вы предпочитаете осматривать места прилётов своими глазами?
– Стараюсь. Ходишь по домам, по квартирам – и видишь: все люди живут по-разному, жильё тоже разное, по достатку. Поэтому нет и быть не может общего лекала, следует к каждому применять сугубо индивидуальный подход, быть максимально открытым людскому горю. Я и подчинённых к тому призываю – если есть диалог с людьми, то и ситуация контролируемая.
– Повлияла ли на ваш стиль руководства летняя трагедия 2023 года?
– Знаете, в прошлом году после того памятного 1 июня, когда около 60 тысяч человек были спешно эвакуированы под огнём противника, пришлось пересмотреть свои взгляды на многие вещи. Первые три дня июня мне пришлось проводить совещания под открытым небом, в лесопосадках. Там оперативно решалось, что будем делать. Удалось молниеносно организовать работу по временному размещению эвакуированных, взаимодействовать с бойцами батальона самообороны, волонтёрами. Несколько дней администрация города и оперативный штаб работали в Крутом Логу и Разумном, был вариант размещения сотрудников в Белгороде, но представьте себе, что было бы, если бы мы повесили на одном из зданий Белгорода табличку «Администрация г. Шебекино»? Все десятки тысяч уехавших из-под обстрелов пошли бы к нам, и мы утонули бы в рутине, завязли в Белгороде, у нас не было бы времени принять надлежащие меры для восстановления Шебекино.
Получив добро от правительства области, мы разделились. Социальные и некоторые другие службы уехали в Белгород, чтобы работать с людьми. А я, как глава, принял решение уже с завтрашнего дня работать в Шебекино. Стационарный телефон действовал, а дизель-генератор запустить можно всегда. К тому же была тесная связь с главами сельских территорий, самообороной, волонтёрами. Эти мужественные люди и не покидали город, помогали вывозить людей из-под обстрелов, не допустили случаев мародёрства, доставляли оставшимся еду, воду, медикаменты, спасали и кормили оставленных в городе и пригородах животных. Они действовали исключительно по внутреннему зову, потому что иначе не могли. Не могли иначе поступить и мы, администрация. Надо было начинать восстанавливать жизнь в городе.
– Восстанавливать, когда на город ещё валилось до 500 снарядов ВСУ в день? Когда не было ни электроэнергии, ни сотовой связи, ни интернета, ни воды, когда все стёкла в центре, да и в здании администрации были выбиты и белым днём было темно от дыма пожарищ…
– Да. Иного выхода не было. В шесть утра я вошёл в свой кабинет и первое, что сделал, понимая, что один в поле не воин, – со всем известного городского номера стал обзванивать все службы и ведомства, начиная с федеральных, заканчивая муниципальными, спрашивая: «А где вы? Завтра хочу вас объехать, посмотреть, как устроились, как вы работаете». И узнавал у них, что каждая служба может сделать для немедленного начала восстановления города. На возражения отвечал: «Вы сами видите, я уже в Шебекино на работе и спрашиваю вас: кто город будет возвращать к жизни? Один не справлюсь, у меня и полномочий нет на всё, нет и специалистов, а они нужны как воздух. Не надо никого принуждать, стыдить, вышел человек, работает – спасибо. Нет его – потом будем разбираться, может, он семью отвозил в безопасное место. Но мы с вами, руководители, должны быть на месте! Чтобы наши подчинённые видели это. Ведь если нас нет, зачем им-то в город ехать? Опасность, как и безопасность, должны быть неделимые».
Первыми откликнулись наши девчонки-озеленители. Они прямо требовали, чтобы я их пустил в город, – цветы же пропадают! Буквально в течение трёх-четырёх дней львиная доля коммунальных, сетевых, федеральных служб вернулась в район, и всё закрутилось: разборы завалов, уборка и мытьё улиц, обеззараживание города, вывоз мусора, восстановление всех сетей и коммуникаций. Мы смогли! У нас всё получилось именно благодаря совместной и слаженной работе и поддержке на всех уровнях.
– Владимир Николаевич, как обычно складывается ваш рабочий день?
– Он у меня ненормированный, в зависимости от ситуации. Половину своего гардероба перевёз в кабинет, иногда тут и живу. Домой вот вожу одежду жене на стирку (смеётся). Приезжаю к семи-восьми утра, много работы с документами, людьми, но, если выпадает час-другой, сажусь в машину и еду по городу по точкам производимых работ для контроля. А уехать домой ранее срока – нет, это недозволительно. Вот такие простые, нехитрые правила. Но ведь по нам равняются, и наши совместные со всеми службами усилия приводят к тому, что ситуация в городе пока управляемая. Здесь, в прифронтовой полосе, не получается у руководителей ни отдыха, ни выходных, как у коллег из других, «мирных» областей. Никто в этом не виноват, просто именно нам выпали на долю трудности прифронтового ведения хозяйствования.
– Что вы, как глава города, можете сделать для сбережения людей во время обстрелов?
– Я уже говорил об установке модульных укрытий, губернатор области дал и новое поручение – устанавливать переданные нам регионом размыкатели дверей подъездов, включающиеся во время тревоги.
Для меня, как главы города, самое сложное, самое неприемлемое то, что я вынужденно работаю, как бы это выразиться, постфактум. Я тоже узнаю об обстрелах по вою сирены или по звуку разрывов, как и все. А нам жизненно необходима эта минута, эти тридцать секунд, чтобы успеть запустить сирену, голосовое оповещение, чтобы людям отреагировать на них. Когда по нам бьёт РСЗО, наше ПВО имеет время перехватить ракеты, а мы имеем время включить оповещение. Значит, у жителей есть 20–30 секунд, чтобы забежать в укрытие. Но если бьёт артиллерия противника, тогда всё происходит слишком быстро. Выстрел – и сразу прилёт к нам. А чем артиллерийские снаряды перехватишь? Взять недавний случай – раненые, погибший. Почему? Заранее не сработала система оповещения. А как она может сработать, когда невозможно предугадать этот внезапный удар артиллерии?
Почему по нам работает артиллерия ВСУ? Потому, что достаёт до нас! Наш город приграничный. Всё понятно, но тяжело смириться.
– Но у военных есть разведка...
– Да, и разведка у военных есть, и наши взаимоотношения с военными выстроены, и обмен информацией идёт. Но сегодня по городу и округу бьют не случайные «блуждающие» миномёты. Нет, это артиллерийский удар со специально подготовленных противником скрытых позиций по жилым районам с целью посеять хаос, запугать нас. «Блуждающие» миномёты наши военные отследили бы и уничтожили, а когда удар производится со скрытых позиций, это сделать сложно. Но даже и при этом военные делают всё возможное, чтобы количество ударов по нам было минимально, спасибо им, они молодцы. Я очень им признателен!
– Сколько жителей выехало из Шебекино из-за обстрелов и сколько ещё остаётся в городе?
– Понимаете, эти цифры не константа. Обстрелы усиливаются – люди спешно уезжают, обстрелы прекращаются – город начинает наполняться людьми. Срабатывает инстинкт самосохранения, это очень правильно. Есть особенно опасные, часто обстреливаемые районы города, да и в целом округа, там мы стараемся уговорить людей временно выехать в ПВР. Шебекинский городской округ – это чуть более 86 000 жителей, город и село – примерно пополам. Из, скажем, 42 000 горожан за пределы Шебекино выехало около 13 000 человек. Значит, в городе осталось 29 000 человек. Вот таковы цифры.
– Можете сравнить ситуацию в городе сегодня с той, которая была у нас в июне прошлого года?
– Прошлый год... Мне уже кажется иногда, что всё это было не с нами. Объясню образно. Получив первое образование в военной академии, я уважаю систематизацию. Днём у меня в кармане или ночью рядом на тумбочке всегда есть блокнотик. Озарит, ты – раз, и записал. Впоследствии смотришь, оцениваешь: хорошо ли, нет ли. Иногда даже удивляешься, читая: как же до этого раньше не додумался? Так вот, к нашей теме: это было 2 июня прошлого года. Накануне, 1 июня, ВСУ нанесли по городу более 900 ударов «Градами» и артиллерией, практически все жители выехали, а город лежал чуть ли не в руинах. Работники администрации под обстрелом практически сутки помогали людям эвакуироваться. А вечером 2 июня я вернулся в город.
В здании администрации никого уже не было. Забрал из кабинета портфель со всеми документами и паспортом, спустился вниз. Было уже семь вечера, я сел на ступенях крыльца, достал блокнотик – и замер! Ни машин, ни людей, только пустой город. Рядом со зданием есть фонтан, там всегда детский визг, хохот, мамочки с детьми. Мне нравятся детские голоса, у меня же своих трое, так я иногда открою окно, слушаю – так хорошо, успокаивает! А тут сижу, странно и жутко, жара страшная, тишина гробовая. Я и записал: «Что мы со всем этим будем делать, как вернём город к жизни?» Недавно просматривал те записи, прочитал – заново мурашки побежали по телу. Как справляться сегодня? Где брать инструкции? Все «методички» мы пишем себе сами, своими верными решениями, но и своими ошибками. Все возникающие вопросы прифронтового города решаем на основе личного опыта. Дай Бог, чтобы этот наш горький опыт никому более не потребовался!
– Оказывают ли городу помощь из области и федерального центра?
– Всё, что происходит у нас сегодня – материальное обеспечение высочайших темпов восстановления, рабочие бригады для этого восстановления, – это великая помощь нам. Мы бы сами никогда с такими масштабами не справились. К тому же существуют постоянные «форс-мажоры» и «цейтноты». Раньше, в мирное время, мы работали только планово. Под наши планы было всегда заложено определённое количество строительных бригад, просчитаны сметы и свёрстан бюджет. И если бы не руководство региона и помощь федерального центра, то колоссальные программы восстановления и компенсаций были бы затянуты не на один год!
Возьмём для примера только областную программу выплат за автомобили, пострадавшие от обстрелов. По закону прописано 50 и 100 тысяч рублей за полное уничтожение автомобиля, но мы сегодня выплачиваем компенсацию в размере оценки эксперта, и это деньги не муниципалитета. А если учесть, что в Шебекино страдает по 15–16 машин в день? На прошлой неделе нам перевели деньги для выплат за 60 машин, кроме этого ожидают оплаты ещё за 601 пострадавший автомобиль. Вы же читаете, сколько их в сводках ежедневно? Наши эксперты не успевают производить оценки! Дошло до того, что в какой-то момент мы были вынуждены свезти к себе экспертов практически со всей Белгородской области и поселить их тут на время работы. По данным на прошлую неделю, выходит, что мы уже выплатили за 1038 автомобилей примерно 143 миллиона рублей. И данные по 600 машинам ещё находятся в экспертной работе.
Федеральные руководители разных уровней – частые гости нашего городского округа. Например, для оценки ситуации и контроля у нас был министр строительства России И.Э. Файзуллин. Так как контакты с федеральными министерствами – прерогатива областного центра, мы сегодня находимся на постоянной телефонной связи со всеми профильными министерствами области. Каждую неделю губернатор, который держит восстановление на ежедневном контроле, практически все министры области – строительства, ЖКХ, социальной защиты – проводят в городе встречи с людьми и выездные планёрки на объектах. Потому что, во-первых, мы, город, с такими объёмами задач без области и федерального центра не справились бы, а во-вторых, в мирное время некоторые вопросы в повестке никогда и не возникли бы, а сейчас их приходится решать, и решать очень быстро: выплаты за уничтожение имущества, за ранения. Таких вопросов возникает целый ком.
– Ваш труд был высоко оценён. Президент Владимир Путин наградил вас орденом Мужества, вы стали Человеком года…
– Это большая честь – получить такие высокие награды. Но считаю неправильным говорить, что Человек года – это Владимир Жданов. Для меня Человек года – это вы все, это каждый житель. И вместе мы способны по-настоящему на многое. События этих грозовых лет показали, что жители Белогорья, да и всей страны стоят плечом к плечу как одно целое. Так что, дорогие жители Шебекино и области, безмерно благодарю вас за стойкость и поддержку. Наивысшей оценкой труда всех нас остаётся возвращение жителей в город при малейшей стабилизации ситуации.
Беседу вела Ирина Пичугина (Дубовик), житель Шебекино
«ЛГ»-ДОСЬЕ
Жданов Владимир Николаевич родился в 1980 году в райцентре Белгородской области Красная Яруга, окончил Серпуховской филиал Военной академии РВСН имени Петра Великого по специальности «стартовые и технические комплексы ракет и космических аппаратов» и чуть позже – Белгородский государственный университет по специальности «государственное и муниципальное управление».
На гражданке начинал специалистом отдела организационно-контрольной работы в аппарате губернатора Белгородской области, руководил службой протокола, затем занимал пост главы администрации губернатора. В 2018 году его назначили ВРИО главы администрации Шебекинского городского округа, и вскоре он был избран на эту должность местными депутатами.
Награждён Указом Владимира Путина орденом Мужества «за отвагу и самоотверженность при исполнении служебного и гражданского долга».
«Человек года» по версии международной премии «Мы вместе».