Сосед-профессор из шестой квартиры
Такую книжку дал мне – будь здоров!
Крутую вещь писателя Шекспира,
Известного у них, профессоров.
Два дома было в городе Верона,
Друг дружку не любили – просто жуть!
Но беспределить не было резона,
Так, иногда побьют кого-нибудь.
Но ведь любовь бал правит в человеке,
Её ничто не может превозмочь!
И Ромка, юный шалопай Монтекки,
Запал на Юльку, Капулетти дочь.
Пацан, похоже, сдуру выпив лишку,
Так накосячил – мама, не скучай!
Пырнул ножом соседского парнишку,
А тот вдруг, раз – и помер невзначай.
А это был братан его любимой,
Но Ромка, автор зуб даёт, не знал!
Ведь если знал бы, то прошёл бы мимо,
Ну, на крайняк, немного б попинал.
И Ромка с Юлькой вмиг попали в сети
Понятий чести, воплей в унисон,
И поняли они, что им не светит
Законный брак и в загсе Мендельсон.
А дальше там – интриги и афера,
И чисто детективные дела,
Фиктивный яд, могильная пещера…
Донцова б много за сюжет дала!
Была, короче, там любовь до гроба,
Но спрессовал влюблённых груз проблем,
И в результате померли все оба,
Обои, в смысле, и причём совсем!
И мало, что зазря погибли дети,
Шекспир ещё наслал на всех чуму…
Нет повести печальнее на свете,
Ну разве только повесть про Муму…
Шекспир, короче, он гигант, в натуре,
Умел давить на жалость старикан!
И я за приобщение к культуре
Пойду налью профессору стакан!
Так накосячил – мама, не скучай!
Пырнул ножом соседского парнишку,
А тот вдруг, раз – и помер невзначай.
А это был братан его любимой,
Но Ромка, автор зуб даёт, не знал!
Ведь если знал бы, то прошёл бы мимо,
Ну, на крайняк, немного б попинал.
И Ромка с Юлькой вмиг попали в сети
Понятий чести, воплей в унисон,
И поняли они, что им не светит
Законный брак и в загсе Мендельсон.
А дальше там – интриги и афера,
И чисто детективные дела,
Фиктивный яд, могильная пещера…
Донцова б много за сюжет дала!
Была, короче, там любовь до гроба,
Но спрессовал влюблённых груз проблем,
И в результате померли все оба,
Обои, в смысле, и причём совсем!
И мало, что зазря погибли дети,
Шекспир ещё наслал на всех чуму…
Нет повести печальнее на свете,
Ну разве только повесть про Муму…
Шекспир, короче, он гигант, в натуре,
Умел давить на жалость старикан!
И я за приобщение к культуре
Пойду налью профессору стакан!