Валентин Сорокин
Родился в 1936 году на Южном Урале. Около 10 лет проработал в 1-м мартене Челябинского металлургического завода. Член СП СССР с 1962 года. Возглавлял отдел поэзии в журнале «Волга», отделы публицистики, поэзии в журнале «Молодая гвардия». Был главным редактором издательства «Современник», руководителем Высших литературных курсов. Лауреат Государственной премии России, Международной премии им. М.А. Шолохова, Всероссийской премии им. С.А. Есенина и др.
Святой поцелуй
Белый иней овеял кресты,
Белый иней сквозит по оградам.
И над ними течёт с высоты
Солнце белое звень-водопадом.
Одиноко в туманной глуши,
Тихо, тихо – ни стона, ни боли,
Словно крылья усталой души
Опускаются в белое поле.
Что ещё у меня впереди
На дороге, истерзанной бытом?
Я молю тебя:
«Встань и приди
Поклониться чужим и забытым!..»
Сиротеющим избам не цвесть,
Где вы, пахари, где вы, солдаты,
Кто, живые иль мёртвые здесь
За великий разор виноваты?
Вон берёзы теснятся толпой,
Возле кручи – обвал неминуем –
Всех безгрешных помянем с тобой
Самым вещим святым поцелуем.
С пеньем храмов очнётся верста,
Час прощения в них повторится,
И распятой надежды звезда
В чутком небе опять загорится.
Поющее слово
Мало быть доверчивой и милой,
Строгости наивность не умней.
Видел сон я: над моей могилой
Медленно распластывался змей.
Ты склоняла рядом, неусыпа,
Голову печальную свою,
В миг, когда под самый крест он сыпал
Красную стальную чешую.
За холмами плакали метели,
Горы тьмы по рощам натекло,
Только мы уже с тобой взлетели
В звёздный мир, где мудро и светло.
Я всегда склоняюсь перед былью:
Бог карает злобу наперёд –
Можно тело ранить,
ну а крылья
Никакой дракон не отберёт.
Круг за кругом, выше, выше, выше,
А внизу такая благодать –
Синева колеблется и дышит,
Смысла нет скорбеть и пропадать.
Музыка глухому не даётся,
Звёздный свет слепой не различит.
Если в сердце слову не поётся,
На губах оно не зазвучит.
Меж звёзд
Порой замыканною бабой
Я громко заревел бы в ночь.
Но сильному не может слабый
И в одиночестве помочь.
Живым страданье не чужое,
И знает гибельная мгла:
У сильного крыло большое
И взмах тяжёлого орла.
На высоте последней круга
Пусть отрезвит меня гроза.
Я не хочу глазами друга
Свои испытывать глаза.
Иди, коль ветер, так на ветер,
Иди, огонь, так на огонь,
Я славлю тех, кого не встретил,
Протягиваю им ладонь.
Меж звёзд не значится граница.
Спешит в долину солнце с гор.
И сильным птицам в стаю сбиться
Стрелки мешают до сих пор...
Путь человеческий в ухабах,
И ты,
от Бога ждя вестей,
Не задевай крылами слабых,
Не шевели земных страстей!
Вырождение
Во имя правоты
Родных святынь,
Которые вожди
Себе создали,
Катились волны римлян
До пустынь, –
Века дрались,
Покуда не устали.
И возбуждённый
Солнцем Ганнибал,
Возмездьем погоняемый
И блудом,
Вершиннобелых
Гор не огибал,
А напрямик явился
В Рим с верблюдом.
Не понимая
Тонкостей борьбы
В сложнейших
Политических вопросах,
Его солдаты,
Чёрные рабы,
Хватали женщин
Золотоволосых.
Цвела в домах
Насильная любовь.
Империи влетало
По заслугам.
И светлая
Мифическая кровь
Шла на потребу
Блуду и недугам.
Шумел сенат:
«Завет не бережём,
Знать меру –
Дело долговековое!»
За руки,
Занятые грабежом,
Мы платим сердцем
Или головою.
Обыденное
Те же страхи, то же нездоровье.
Ветер пахнет порохом и кровью.
И у женщин ведь не без причины
Возле глаз – трагичные морщины.
Светом звёзд вчера твои печали
Мне в окно стучали и кричали.
А на древнебелых плитах Рима
Молча тень металась пилигрима.
Что ты ищешь в стороне далёкой,
Злою, брошенной и одинокой?
* * *
В бездне света мучится округа.
Зной плывёт, угарен и тяжёл.
Брызнул дождь, но, словно от испуга,
Стороной стремительно ушёл.
Слабый голос дальнего раската
Убегает прямо на звезду.
Ты ни в чём, земля, не виновата
За мою потерю и беду.
Разве я не многих ротозеев
Удивлял
и лодырей,
когда
Просыпался до зари и сеял,
Чтобы ликовала борозда?
Каждый стебель поднимался, крепок,
Но прогнулся низко небосклон,
И дохнул растяжно и свирепо
Суховей, как огненный дракон.
Не во имя ль будущей напасти
Я, не веря облику святынь,
Сжёг свои желания и страсти
На костре враждующих пустынь?..
Из камней повыступили бело
Капли соли.
И на дне реки,
Где веками столько струй кипело,
Умирают даже родники.
Птица полночи
Птица полночи стонет и стонет,
Тяжела на болоте вода,
А за лесом, в пустом небосклоне,
Загорается нервно звезда.
Значит, завтра в пути окаянном
Снег настигнет нас или же дождь,
В поле, спаханном трактором пьяным,
Некривого столба не найдёшь.
Одолевшие море и сушу
Непонятных народов сыны
Скособочили русскую душу
И легли у кремлёвской стены.
Избы, избы, погосты, погосты.
На курганах – распятая быль,
А в глазастые русские вёрсты
Сеет ветер библейскую пыль.
В страдных думах о хлебе и Боге
Утоленья счастливого нет,
Словно выронил я на пороге
Свет молитвы и матери свет.
И недаром, податлив от века,
Вздохом памяти крепок и густ,
Устремился тропой человека
Чуть колеблемый таловый куст.
Я ли честно с бедою не бился,
А висит надо мною укор.
Не жалею, что здесь я родился,
Удивляюсь, что жив до сих пор!
Вместе с нами
Соловей опять звенит и плачет
В милой роще, ну а что он значит
Посреди задымленных просторов,
Где рябины глохнут от моторов?
Вот и мы с тобою нежность нашу
Не поднимем, как святую чашу, –
Ныне верность лживостью убита,
Нищетой и громом динамита.
Но земля прекрасна соловьями
И неодолима –
вместе с нами!..
Последний порог
Белое облако, белая птица,
Белая рожь иль река серебрится.
Ливни кровавые отморосили –
Белые храмы на холмах России.
Словно на скатерти белые хлебы,
Белые храмы
вкусны, благолепы.
Нежностью, верностью, русскою думой
Быть невозможно тебе ведь угрюмой.
Ну погляди на меня, молодого,
Русского сокола, горько-седого.
Белые сумерки, белые ночи,
Чем же твои опечалены очи?
Мы – перед храмом и мы – перед Богом,
Как перед русским последним порогом.
Парящий на облаке
Устаю, тоскую, сомневаюсь,
Доверяя сердцу и глазам.
Никому в друзья не набиваюсь,
Сам иду, одолеваю сам.
Разве мало на дорогах грешных
Радостно
у долов и ракит
Я встречал богатырей мятежных,
А к плечу притронешься – рахит!
Высоты и пропасти слиянье,
Реки сохнут, и земля горит,
Орденов помпезное сиянье
Щедро о собрате говорит…
А с незаменимых взятки гладки.
Неужели я тому виной,
Что, как поседевшие солдатки,
Слепнут звёзды за моей спиной?
Кружатся и кружатся просторы.
Птица наважденья верещит.
И куда ни кину ночью взоры –
Меч ржавеет, костенеет щит.
Не Христос, на облаке парящий,
Это я хочу – невдалеке
Встать над миром с розою горящей
В сильной и
не бронзовой руке!..
Твоя снежина
Просиял закат небесным пылом,
Ночь темна, а впереди светло.
Я свободен от всего, что было:
Удивляло, мучило, вело.
Где-то ветром новый флаг полощет,
Предвещая бурю кораблю...
Ну а я люблю, как в белой роще
Белую снежину я ловлю.
Медленно скользит она и вьётся
И, не замечая никого,
Жжением томительным коснётся
Вздрогнувшего сердца моего.
Белая снежина, я ль не с нею
Прохожу по вихрям стрежневым –
Только эта капля не тускнеет,
Посланная зорями живым.
Не огни мелькают – годы, годы,
Если за туманами весны
Кроме снов мучительных природы
Есть ещё божественные сны...