ДНЕВНИК УЧИТЕЛЯ 
«Друзья и дружба в лирике Пушкина»: тема стара как мир.
Мама рассказывала мне, как в своё время писала сочинение на эту тему. Я хорошо помню, как на эту же тему писала сочинение я.
А теперь его будут писать мои ученики.
Но сначала – урок.
Готовлюсь.
Казалось бы, ну чего тут готовиться: все стихи на эту тему читаны-перечитаны сто раз.
Но у меня железное правило: всегда перечитывать тексты.
Стихотворение «19 октября» (1825).
Что я скажу о нём своим ученикам?
Что, сидя в Михайловском, Пушкин поминает в нём своих лицейских друзей: покойного Корсакова, путешествующего Матюшкина, навестивших его в ссылке Пущина, Горчакова и Дельвига, «запоздалого друга» Кюхельбекера.
А ещё расскажу, что в черновике этого стихотворения поминались и другие лицеисты: Вальховский, Броглио, Данзас.
Но друзья Пушкина не только одноклассники. В том же стихотворении первую чашу он поднимает за «наставников», а в черновике, как мы знаем, было: «Куницыну (курсив мой. – И.К.) дань сердца и вина», то есть учителя – тоже друзья.
А кто ещё? Пожалуй, царь. Тот, что сослал в ссылку (хотел на Соловки, но друзья поэта упросили – на юг):
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж, он основал Лицей.
(Удивительно, как Пушкин умел – силою духа – врагов превращать в друзей.)
Перечитываю внимательно это стихотворение ещё раз:
А ты, вино, осенней стужи друг (курсив мой. – И.К.)
Пушкин умел дружить не только с людьми.
Вот и «вино» – друг.
А ещё – Царское Село, ибо оно «Отечество».
Натыкаюсь на эту хрестоматийную строку и вдруг понимаю, что Пушкин умел дружить и с «местом». Умел, как сказал другой классик, «привлечь к себе любовь пространства».
И тут же вспоминаю его предсмертные слова, обращённые к стоявшим на полках книгам: «Прощайте, друзья...»
А через минуту – строчки из «Евгения Онегина»:
Чтоб обо мне, как верный друг (курсив мой. – И.К.)
Напомнил хоть единый звук.
Поразительна способность Пушкина дружить со всем миром во всех его многообразных проявлениях: от человека до «звука».
Завтра я обязательно расскажу своим ученикам об этом своём маленьком открытии.
А потом они напишут сочинение.
Одно будет даже в стихах:
Эх, ну за что? Ах, почему
семь тонн своих стихотворений
на триста восемь поколений
оставил Пушкин – не пойму.
Вот если б, севши на Салтана,
Людмилу встретив и Руслана,
их кот учёный превратил в одно:
нам Пушкин друг, но трудно всё равно.
Да, им трудно. Читать Пушкина. Писать о Пушкине. Но всё-таки он им «друг».
Значит, всё не напрасно: и моя подготовка, и наш урок, и их сочинение.
Миссия выполнима.