Воспитанник Сухопутного кадетского корпуса в Санкт-Петербурге, этот человек был истинным российским офицером – бесстрашным, несгибаемым. Он принадлежал к той редкой когорте людей, кто способен совершать невозможное, выполняя приказ своего командования.
Даже за неудачное для России Аустерлицкое сражение Карл Фёдорович Толь получил орден Святого Владимира 4-й степени, потому что продемонстрировал в тот трагический день пример неимоверной доблести. А первое боевое крещение он получил ещё в Швейцарском походе Александра Суворова. Ту героическую эпопею дворянин немецко-балтийского происхождения и будущий главноуправляющий путями сообщения Российской империи завершит в чине майора и со своей первой наградой – орденом Святой Анны 4-й степени.
Во время Отечественной войны 1812 года он был генерал-квартирмейстером русской армии, входил в штаб Кутузова. Именно Толь выбирал место для позиций наших войск на Бородинском поле. В 1814 году за отличия в зарубежном походе получил от австрийской короны титул барона. Как один из помощников императора Александра I участвовал в Венском конгрессе, определившем судьбу Европы после падения Наполеона. Он по праву считался одним из крупнейших штабных генералов России. Ему доверял и Николай I: Толь проявил себя твёрдым лидером как во время восстания декабристов, так и в годы опасного для империи Польского восстания. Словом, историческая личность, прошедшая огонь и воду.
1 октября 1833 года Толя назначили главноуправляющим путями сообщений и публичными зданиями. Что такое пути сообщения в 1833 году? В первую очередь – шоссейные дороги и речные маршруты. И Карл Фёдорович на новом посту проявил себя как честный, амбициозный и способный администратор. Хотя к зарождению самого перспективного вида транспорта – железным дорогам – поначалу относился скептически, делая ставку на строительство шоссейных дорог, развитие дилижансов. Почти весь кабинет министров разделял скепсис опытного Толя: и военный министр Александр Чернышёв, и великий финансист Егор Канкрин… У каждого из них имелись вполне логичные доводы против нового проекта, который, по их мнению, ещё не доказал свою эффективность в Европе. Считалось, что и император считает чугунку чем-то опасным и ненужным государству. И всё-таки русские чиновники и инженеры ездили по Европе, изучали строительство железных дорог, анализировали их экономическую целесообразность, восхищались мощью паровозов и ужасались. А тут ещё из Австрии явился Франц фон Герстнер со своими наполеоновскими планами превращения России в железнодорожную державу.
Толь не был прямолинейным консерватором. Его сильной стороной всегда оставалась логика. Барона трудно было переубедить силой красноречия, однако анализировать факты и технические возможности он умел трезво, привлекая к работе профессионалов-экспертов. Так, в железнодорожной аналитике задействовали Михаила Сперанского – выдающегося знатока законов, предлагавшего в своё время и экономические реформы. Казалось бы, Сперанский занимался составлением свода законов империи, но именно ему Толь поручил проанализировать проект строительства первой русской железной дороги. Результатом работы комиссии Сперанского стали «Замечания на проект Герстнера о строительстве железных дорог» – достаточно благожелательные.
Ознакомившись с этой запиской, Толь изменил своё мнение и принял решение о выдаче разрешения на строительство Царскосельской железной дороги Францу фон Герстнеру. Некогда опытнейший армейский снабженец, он убедился в том, что новый, быстрый и надёжный транспорт необходим вооружённым силам (а если говорить непосредственно о царскосельской трассе, то в первую очередь гвардии, к нуждам которой относились с большим почтением). Конечно, главную роль в судьбе проекта сыграло мнение императора Николая I: 28 февраля 1835 г. состоялось заседание Особого комитета по обустройству железных дорог в России в присутствии императора. Всё прошло на удивление гладко: «…полезность постройки железных дорог в России и исполнимость их в техническом отношении всеми членами Комитета были признаны единогласно».
Верил ли Толь, что в скором времени можно объединить стальными трассами Санкт-Петербург и Москву, центр России и Одессу, Крым, Николаев? Слишком больших финансовых вливаний требовала новая отрасль, слишком многое следовало закупать в Великобритании и Бельгии. Толь считал, что нужно выждать время и проанализировать результаты эксперимента – посмотреть, как будет работать Царскосельская дорога. И уж только потом, на основании критического анализа, принимать решение. Но целесообразность строительства дороги в Москву барон уже не оспаривал.
Скорее всего, именно Карл Фёдорович предложил императору строить первую железную дорогу не за счёт казны, а посредством частного фонда, в котором верховодил Алексей Алексеевич Бобринский – член совета Министерства финансов, признанный знаток техники. Бобринского интересовало многое – и цветоводство, и геология. Беседуя с Толем, он сумел переубедить старого солдата и доказал ему, что волшебная чугунка может не только изменить и армейскую, и придворную жизнь, но и принести доход в казну. Бобринский рассказал об успехах железнодорожного строительства в Великобритании, о том, как развивается английская промышленность, работая на стальных магистралях. И Толь понял: за этой «фантастикой» – будущее.
3 ноября 1836 года состоялась первая обкатка паровоза на Царскосельской дороге. Его доставили в разобранном виде морем из Англии в Кронштадт, а оттуда по заливу, Обводному каналу и на лошадях – в Царское Село, где паровую машину собрали и проверили. Во всех совещаниях с участием императора, связанных со строительством первой русской железной дороги, барон Толь принимал самое деятельное участие.
Россия делала первые шаги в железнодорожном строительстве. Начиналась серьёзная работа, требовавшая точности и особого профессионализма, в которой вместе с иностранными специалистами – такими, как Герстнер – воспитывались русские управленцы и инженеры.
Умер барон Толь в 1841 году, как раз в то время, когда император учреждал комиссию для составления проекта железной дороги между Санкт-Петербургом и Москвой. То грандиозное строительство началось и завершилось без его участия. Тем не менее имя Карла Толя навсегда вошло в золотой список основоположников железнодорожного дела в России.
Этого проекта станции железнодорожного сообщения между Санкт-Петербургом и Москвой барон Толь уже не увидел