Итак… Алексей Кабанов, отец двоих детей, задушил жену, расчленил тело и, заметая следы, дал в блоге объявление о её пропаже, о чём с ужасающими подробностями рассказали почти одновременно два главных телеканала страны. Между тем у всех ещё в памяти, как некий отец семейства зарезал своих детей и мать (этому тоже оба ТВ-канала посвятили специальные передачи), как школьник расстрелял своих одноклассников, а отвергнутый любовник – сослуживцев.
Что происходит?
Как на передовой
Как и многие мои современники-соотечественники, я ни разу не видела убийства. Не по телевизору – в реальности. К счастью. Но каждый день, включая радио (от других СМИ отказалась), чувствую себя как на передовой. Убийства. Самоубийства. Несчастные случаи. Теракты. Катастрофы. Если уж такой выдался скучный день, что в Москве никого не задавили, а в Краснодаре ничего не взорвали, ведущие обращаются к происшествиям в Европе, Америке, Австралии, в конце концов и набирают необходимый криминальный тонус. Но обычно на просторах нашей страны всего хватает, и, рассказав о замёрзших и сгоревших, упомянув о компенсациях за убитых и пострадавших, дикторы переходят к новостям спорта. А потом – реклама недвижимости в Испании.
Вам не хочется спросить: кому это надо? Нет, я не про теорию заговора, но ведь не просто же так отбираются эти «новости». При советской власти был свой стандарт: встречи на высшем уровне, вести с полей, открытие нового прокатного стана в Челябинске (или лесопилки в совхозе имени Сальвадора Альенде), борьба американских безработных за свои права, гастроли Большого театра в Японии… и новости спорта. Почему это было так, а не иначе – всем ясно.
Значит, какая-то цель должна быть и у нынешнего формата? Какая? Необходимо знать о несчастье ближнего? Да, когда-то это имело смысл: на землетрясение в Спитаке откликались тысячи людей, и помогали посылками, и ехали добровольцы. А сейчас кто-нибудь помогает семьям, оставшимся без дома «в результате взрыва бытового газа»? Или – потерявшим близких в авиакатастрофе? Если и есть такие герои, то наверняка за пределами статистики. А все душевные силы потребителей новостной информации идут на то, чтобы просто продолжать жить как ни в чём не бывало. Выйти из дома, зная, что на голову может свалиться смертоносная сосулька. Пройти по улице, по которой носятся пьяные водители. Зайти в кафе, которое могут поджечь конкуренты владельца. Прийти в родной офис, где коллега может открыть стрельбу из пистолета.
В ком-то эта ситуация, возможно, воспитывает философское отношение к жизни. У людей впечатлительных могут развиться страхи и фобии. Но большинство-то живёт как ни в чём не бывало! И даже покупают эту самую недорогую недвижимость в Испании – реклама работает.
Нет, А.П. Чехов явно имел в виду что-то другое, когда писал про «человека с молоточком за дверью», который должен напоминать, что в мире существуют несчастья, горе и болезни. Когда этот «молоточек» повторяет про несчастья и горе ежедневно каждый час, эффект притупляется. Экстремальное становится нормой.
Несостоявшееся
самоубийство?
Всё это – предисловие к разговору о так называемой немотивированной жестокости. Психологи утверждают: «немотивированная жестокость» – термин юридический, а не медицинский. На самом деле все преступления вполне мотивированы, просто мы не видим – чем.
Ну, к примеру, вспомним о полицейских в Казани, замучивших до смерти задержанного. Или – знаменитого майора Евсюкова, стрелявшего из пистолета по покупателям супермаркета. Интересуюсь мотивами этих преступлений у знакомой, кандидата психологических наук, работающей в психологической службе при ГУВД Москвы. Она рассказывает:
– При приёме на работу кандидаты в полицейские проходят у нас тестирование. И если тестируемый на вопрос, почему он хочет работать в полиции, отвечает: «Хочу носить оружие! Хочу отомстить всем своим врагам», – я рекомендую его не принимать. Хотя, конечно, последнее слово за начальством – я только рекомендую. Оружие – это сильный стимул для проявления агрессии. И военная форма – мотивация для агрессии. Даже белый халат врача является признаком определённой власти, а уж погоны… портупея… лампасы… Ясно, что человек, защищённый формой, чувствует и ведёт себя совсем иначе, он ведь человек государственный, «право имеет». И при малейшей «лазейке» в психике ему просто сносит крышу. Тот же Евсюков был, как известно, человеком агрессивным, пьющим, употребляющим наркотики...
Вот и задумаешься – что уж тут такого немотивированного в его преступлении?
Самое трогательное, что после серии скандалов с полицейскими (или они ещё назывались милиционерами?) начальник этого силового ведомства предложил ввести в юридических вузах, где воспитываются его будущие подчинённые, уроки… человеколюбия! Вот это уже конструктивная мысль. Запомним её.
Специально, чтобы «войти в тему», я посмотрела телепередачу о «немотивированном» убийце, зарезавшем детей и мать. Пытался и жену – но та успела убежать, спаслась. Мужчина этот нигде не работал, постоянно от чего-то лечился, жил в семье затворником и грозился «всех вас убить». И убил. А его жена содержала семью, работая в парикмахерской, и чуть ли не пятнадцать лет жила, судя по всему, рядом с душевнобольным... По логике – «не пьёт – и то ладно»?.. Не подозревая, чем всё это может кончиться?..
Заморозка сердца
Незадолго до убийства на всех семейных фотографиях он вырезал ножницами своё лицо. Это наводит на мысль о намерении самоубийства, и метафизически он его совершил: убивал-то он самых близких, тех, кто является его «продолжением», – мать, детей, жену.
– Это пример инфантилизации сознания, – объясняет мне практический психолог, член правления Российского детского фонда, автор многих книг и статей по детской психологии И.Я. Медведева. – Распространённое в наши дни качество у многих мужчин. Маленький ребёнок тоже не отделяет себя от родителей. Я не знаю подробностей этого преступления, но вполне возможно, что в такую форму вылилось несостоявшееся самоубийство.
Неужели же такими невинными причинами – военной формой, инфантильностью сознания – можно объяснить страшные преступления? А где же главная, любимая наша формулировка – среда заела? Где социальные мотивации – нищета, голод, безработица?
Как сказал поэт, бывали хуже времена, но не было подлей. Ведь, правда, бывало в России покруче – в смысле голода и нищеты. Пережили же и Смутное время, и войны, и революции, и разрухи… Но было меньше сирот при живых родителях. И такие вот «немотивированные» злодейства случались довольно редко и не являлись предметом общественного обсуждения – оставались в сфере психиатрии, где им и положено быть. Среда «заедает» до определённых пределов, не покушаясь на глубинные основы нравственности. Правда, в мирное время очень распространённой «мотивацией» преступлений было пьянство. Анатолий Приставкин однажды рассказал мне о человеке, который два года писал из колонии письма любимой жене и детям – не верил, когда ему говорили, что он их зарезал. Не помнил. Сознание было отключено алкоголем.
– Что же происходит с сознанием сейчас? – продолжаю я беседу с Ириной Медведевой.
– Заповедь «Не убий!» закодирована в нашей генетической памяти. Убивать – сознательно! – очень трудно. У солдат, если это не Отечественная война и их не подпирает уверенность, что «наше дело правое», возникают серьёзные психические травмы. В Америке эту проблему назвали «вьетнамским синдромом» и придумали специальные тренинги, облегчающие солдатам-агрессорам их задачу, – об этом сообщил Дэвид Гроссман, известный американский учёный, в прошлом – военный психолог. Так появились известные нам компьютерные стрелялки, в которые играют дети почти во всём мире. А на самом деле задача этих «игр» – воспитать в человеке бесчувствие; в старину медицина называла это «скорбным бесчувствием», т.е. болезненным, потому что ведь в основе здоровой психики заложена способность сопереживать.
Так вот, видео- и компьютерные жестокости страшны не только тем, что насмотрелся человек – и пошёл их воспроизводить. Может быть, их зритель и «игратель» никогда не воспроизведёт этих действий. Но они расшатывают психику, особенно детскую и нестойкую. Вмешиваются в формирование сознания – а кора головного мозга, отвечающая за этот процесс, развивается до 20 лет. Это эффект «заморозки сердца», ребёнок в ответ на жестокость информационной среды, чтобы не умереть от шока, «замораживает» сердце и утрачивает способность к состраданию.
– Думаю, что и для взрослых этот механизм работает, – дополняю я. – Защищаясь от жестокости – «картинки» ли, репортажа, человек «замораживает» своё сердце, иначе ему придётся рыдать с утра до ночи. Пропустил мимо сердца, мимо ушей информацию, поиграл, развлёкся – и переключился, живёт себе дальше, любит детей, гуляет с собакой, помогает другу. А кто не сумел переключиться? Ребёнок, подросток или субъект с не очень устойчивой психикой?..
– ...Тот так и живёт с парализованным сердцем, в «скорбном бесчувствии». Кстати, это один из признаков шизофрении – «окаменение» сердца при гипертрофированном ratio, эффект Кая из сказки «Снежная королева». Такому убивать легко. Другой вариант воздействия жестокости – постоянный подсознательный ужас от ощущения конечности своей жизни. А агрессия – оборотная сторона этого «непереваренного» страха.
...Приятель рассказывал: «Еду в метро, рядом пара молодая сидит, симпатичные, студенты, наверно. В руках – игрушка цифровая, мониторчик: Красная Шапочка бежит, должна взять препятствия. Раз, два… третье не смогла взять, и какая-то штука здоровая вроде бабы, которой сваи забивают, её – бах! – по голове. От неё только брызги полетели. Я говорю: «Ну ладно, Красная Шапочка не преодолела препятствие, но зачем же её – так?» – Смеются!»
Во имя
«адреналинчика»!
«Лучший способ преодолеть соблазн, это уступить ему!» – так говорил Оскар Уайльд, парадоксов друг. С этим способом у нас всё в порядке. Кулинарные книги бьют все рейтинги продаж. «Попробуй! купи! выиграй!» – уговаривают нас в метро и на улицах. И всё – с безудержным эротическим подтекстом, им проникнута даже известная реклама пылесосов. Прозвучавшая на заре перестройки знаменитая фраза «Секса в Советском Союзе нет» была поднята на щит и стала могучим стимулом для борьбы с «отставанием от цивилизованного мира».
Предельная сексуальная и моральная «раскрепощённость», к которой склоняет нас информационная среда, тоже один из признаков душевных заболеваний. Неслучайна смысловая пара – секс и насилие. Часто они выступают под общим псевдонимом адреналин – ключевым словом молодёжной и так называемой мужской рекламы. Адреналин же – это, как известно, гормон надпочечников, вызывающий состояние активности, тревоги и напряжения. Поклонникам этого магического слова нравятся безумные децибелы дискотек, опасные виды спорта, запредельные скорости, «энергетические» напитки, всевозможные виды «бодрящих» наркотиков: эмоции должны бить ключом, а жизнь – висеть на волоске. Какой же русский не любит быстрой езды? Какому джигиту не охота пострелять из ружья? И – покачаться на «тарзанке» над пропастью? Или скатиться с горы в шаре-зорбе?.. Адреналинчик!..
И что это, как не агрессия, направленная против всё равно кого – себя или других? Агрессия, мотивированная соблазном острых ощущений, – главным доказательством своего существования.
Так, упакованные в заманчивые обёртки «адреналиновой» рекламы, агрессия и секс творят чудеса, вплоть до полной перестановки верха и низа, земли и неба. И тогда душа (которая даже у атеистов имеется!) начинает искать себе «еду» в земле, в грубой материи и, нахлебавшись адреналина, тестостерона и прочих радостей, загибается от неподходящего рациона. Что и требуется. Только – кому?
Считается, что чем меньше у человека уровень образования, тем больше он делает покупок. То есть идеальный потребитель (а мы рвёмся в общество потребления) не должен быть обременён интеллектом и прочими затеями выше пояса, и тогда здоровое желание быть не хуже других он реализует за счёт приобретения замечательных и полезных предметов: новейших цифровых игрушек, кулинарных полуфабрикатов, быстрых-пребыстрых автомобилей, больших-пребольших телевизоров, дешёвых-предешёвых «фирменных» футболок и т.п.
Возможно, падение образования и культуры этим и обусловлено – зачем нам философ, который на какой-нибудь сногсшибательной распродаже воротит нос и заявляет: «Как много, оказывается, на свете предметов, которые мне не нужны!» Поэтому мы выращиваем потребителей: в школах теперь не учат, а оказывают образовательные услуги, книжные магазины называются супермаркетами, и рекламируемая в них печатная продукция изображается сваленной в корзинки на колёсах, как сметана и сосиски. Впрочем, зачастую она того и заслуживает.
«Сенсационная»
истина
А теперь вернёмся к преступникам. Неожиданное предложение руководителя силового ведомства об «уроках человеколюбия» для милиционеров показательно. Похоже, ни ужесточение законов, ни повышение зарплат, ни психологическое тестирование не могут решить проблем личности, обладающей властью (мундиром, удостоверением, служебным пистолетом). Чтобы власть ощущалась не как вседозволенность, а как ответственность, нужен определённый интеллектуальный и душевный (в идеале – духовный) багаж.
В выпускном классе школы сейчас 1 (один!) урок русского и 3 (три!) урока физкультуры. Когда нашим «руководящим товарищам» (особенно – в сфере – образования!) откроется сенсационная истина, что здоровье бывает не только физическое и что именно от душевного здоровья зависит всё остальное, может, всё наконец вернётся… нет, не на круги своя, а просто – к норме. «Назовём-ка кошку кошкой!» – написал Маршак. Норма – это когда небо наверху, а земля внизу. Когда родители любят и воспитывают детей. Когда матом пишут в общественном туалете, а на сцене им не пользуются. Когда психические, сексуальные и эстетические извращения трактуются по медицинскому ведомству, а не провозглашаются современным образом жизни.
И норма эта ДОЛЖНА КУЛЬТИВИРОВАТЬСЯ ВЛАСТЬЮ, а стало быть, и информационными системами: телевидением и прессой. Говорят, у правителей сильно развит инстинкт самосохранения – тогда они должны понять необходимость общественного поворота от гибели к жизни.
В начале декабря в фейсбуке появилось объявление: поможем ничейным, приютским старикам, поздравим их с Новым годом! Благотворительный фонд «Старость в радость» предлагал собрать небольшие подарки (точно указывалось, какие, как их организовать и упаковать) и сложить в определённые дни и в определённых местах для передачи в дома престарелых. И если бы вы зашли в очень морозный предновогодний вечер в столичные сетевые кафе, то увидели бы целые горы праздничных мешков и пакетов и хлопочущих над ними взмыленных девушек-приёмщиц. Люди молодые и не очень, одинокие и парами, на машинах и пешком спешили сложить свои подарки: кружки и сладости, тёплые носки и пижамы, календари и настольные ёлочки, чтобы обрадовать каких-то далёких, незнакомых, НИЧЕЙНЫХ стариков.
Я уверена, что их никто не обманул, что вещи действительно доставлены адресатам, но дело даже не в этом, а в том, сколько хороших людей откликнулось на этот, казалось бы, наивный призыв.
Об этой акции, кажется, почти нигде не сообщалось – ни по ТВ, ни в печатных СМИ. (Или – я пропустила?) А ведь стоило бы сосредоточить на этом человеколюбивом направлении всю нашу телегазетную мощь. Вместо извращённого погружения массового сознания в кровавые подробности очередного убийства. «Немотивированного».