Дебютная работа Александра Цоя «Когда она приходит» получила три статуэтки журавля: за лучший фильм, лучшую режиссуру и лучшую мужскую роль (сыгранную Петром Скворцовым). «Земле Эльзы» Юлии Колесник, где исполнила свою последнюю роль замечательная Ирина Печерникова, присуждён приз «Российской газеты». При всём различии этих картин в них можно найти параллельные и перпендикулярные места, побудившие автора к написанию этой заметки.
Герой Скворцова, мелкий служащий проектной компании Максим, находится меж двух огней: начальница пилит его за то, что мало работает, а супруга – из-за того, что он мало зарабатывает и не может обеспечить няню маленькому сыну. Но история, начавшись как реалистический сюжет о «маленьком человеке», тут же сворачивает в другое измерение. Уйдя от жены, Максим сближается с девушкой, попавшей в ДТП и обнаружившей у себя волшебную способность предсказывать будущее и осуществлять его желания. Затюканный клерк начинает быстро подниматься по служебной лестнице, но за это приходится платить всё более крупными неприятностями, и добрая фея в его глазах всё больше походит на злую ведьму. Соответственно этому действие иногда погружается в ирреальную звукозрительную атмосферу, свойственную хоррорам и фильмам, где явь неотличима от сна. Режиссёрская выучка заметна, и к технической стороне зрелища претензий нет, однако и положенного саспенса, поскольку ждать нечего: ни «чужих», ни прочих демонических тварей, ни разгадки волшебного дара на экране не предвидится. И, главное, не возникает ни сочувствия, ни интереса к герою, который за полтора часа не сказал ничего умного или остроумного и ничего сам не совершил, если не считать помощи пострадавшей. Скворцов выразительно играет заданного сценарием истеричного и угрюмого типа, но выйти из предписанного сценарием не под силу никакому актёру, будь он хоть гением перевоплощений. Неясно даже, куда выходить – от реализма ушли, к мистике не пришли. Кто эта «она», которая «пока приходит», – идея фирменного проекта, сказочная помощница-вредительница или сама смерть? Досмотрев до рифмующегося с началом финала, можно подумать, что всё показанное ранее происходит в предсмертном бреду героя. И на ум приходит ещё одна «она» – известная поговорка: «Помер Максим, да и хрен с ним». Относится она, как пишут одни недостоверные источники, к первому римскому «солдатскому императору» Максимину Фракийцу или, как указывают другие, столь же ненадёжные, к первому русскому пролетарскому писателю Максиму Горькому. И невольно думается, что, если бы волею авторов фильма клерк поднялся до этого уровня, могло бы выйти кино поувлекательнее.
В той же мере, в какой неожиданны повороты фильма Цоя, очевидны все пути в «Земле Эльзы». Очаровательная сельчанка Эльза, лет 75, родом из обрусевших «екатерининских» немцев, не износив туфель, в которых шла за гробом мужа, примеряет новые и знакомится с не менее обаятельным старым вдовцом Леонидом (Вениамин Смехов), соглашается выйти за него замуж. Просто видеть столь чудесных актеров, конечно, чистое удовольствие, но это не снимает вопросов к происходящему на экране. Происходи оно в действительности, герои, скорее всего, счастливо прожили бы остаток жизни и даже умерли в один день, но кино, как известно, требует драматизма, то бишь препятствий на пути к своевременному или безвременному концу. В пьесе Ярославы Пулинович, лежащей в основе картины, оными, иначе не скажешь, назначены взрослые дети: дочь Эльзы считает новый брак матери изменой любимому отцу (который, как сообщается по ходу действия, выгонял жену в исподнем на мороз и нещадно избивал, причём не только из ревности, но также из патриотических чувств по отношению к «фашистам»), а невестка Леонида опасается, что новая жена свёкра, случись с ним что, завладеет частью его городской квартиры. Да и сельские вдовицы не в восторге от того, что завидный жених достаётся немке, и всей в буквальном смысле капеллой о(б)суждают её поведение. Конфликт разгорается до температуры, при которой жениху становится дурно, но завершать фильм тем же, с чего он начался, авторам было не с руки. В результате концовка выстроена так, чтобы зритель мог с равным основанием решить, что тот скорее жив, чем мёртв, и наоборот.
КСТАТИ
Интересно, что по поводу двойственного финала разыгрались нешуточные страсти сорок лет назад при обсуждении худсоветом «Мосфильма» картины Глеба Панфилова «Тема», в которой герой теряет сознание в телефонной будке: одна часть худсоветчиков утверждала, что он умер, другая – что остался жив. Доведённый до точки директор студии Сизов заявил, что если в последнем у кого-то есть сомнения, финальную сцену придётся переснять. «Нет, Николай Трофимович, – раздался весомый голос Сергея Бондарчука (столетие со дня рождения которого миновало 25 сентября), – в таком случае придётся эту сцену пересмотреть». После чего наступила немая сцена из комедии Гоголя «Ревизор».