Валерий Мухин,
Ялта
Черный сверкающий автомобиль покидал город, выезжая на объездную дорогу. В машине – Он и Она. Когда глаза их встречались, улыбка на Её лице растягивалась. Между лепестков приоткрытых пунцовых губ неоново вспыхивал ряд белоснежных зубов.
Оба молчали. Лёгкое урчание мотора, мягкое покачивание автомобиля пробуждали в каждом приятные мысли.
Он вспоминал, как почти год назад в его жизни произошло два знаменательных события: женитьба и приобретение автомобиля, который он почему-то ласково называл Дас. Каждый раз оставляя его в гараже, Он гладил капот и говорил: «Мерси, Дас!».
Особое чувство укрепилось в нём не только к изысканным линиям и зеркальной черной поверхности автомобиля, но и к многочисленным колесикам, трубочкам, пружинкам, холёной серебристой глади металла. Едва только Он поворачивал в замке своего авто «золотой» ключик, как обожаемое существо тотчас вздрагивало всем своим телом и просыпалось. Вначале недовольное, хрипловатое урчание затем переходящее в ровное, доброжелательное мурлыканье. Нечто таинственное стало входить в их отношения человека и машины. Так или нет, но Он любовно относился к источнику своего увлечения, занимавшему все Его мысли почти постоянно.
Она, спутница, в то же самое время была занята воспоминаниями о дне, когда однажды в Её жизни впервые появился новенький, поблескивавший всеми никелированными частями, велосипед. Ни разбитое колено, ни время, потраченное на овладение правилами езды, не поколебало Её желания в совершенстве освоить желанный драйв. Уже тогда Она осознала одну бесспорную истину: для того, чтобы удерживать равновесие, необходима скорость. Скорость! – вот в чем заключается настоящая устойчивость, поняла она, в точности, как когда-то на велотреке. Ее дыхание вдруг рефлекторно сжалось, мышцы рук напряглись, сознание слегка покачнулось в нахлынувшей волне воспоминаний. Она инстинктивно напряглась, упершись ногами в мягкий ворс напольного коврика машины, чтоб сохранить равновесие, но ощущения скорости не возникло, скорости она не почувствовала. Ей не хватало скорости…
Глаза их снова встретились.
Ощутив Её напряжение, Он очнулся. Мысли рассыпались в разные стороны, но затем, набегая друг на друга, стали выстраиваться в Его сознании в осмысленное восприятие действительности. Действительность была определенной – автомобиль, он, она.
Будучи человеком зрелым, Он уже не удивлялся новым внезапным поворотам жизни, её сюрпризам и даже тем случайностям, которые в корне меняли представления о том мире, от которого Он отдалился благодаря силе власти социального положения, укрепленной капитальной стеной его материального благополучия. Но то, что пришло в Его спокойную, размеренную жизнь вместе с автомобилем и с Ней, никак не отвечало Его расчетам и ожиданиям. Нечто другое, как бы отдельное, самостоятельное, но всё же живущее внутри, в Нем, стало формироваться и разрастаться. Оно заявляло о себе особенно четко, когда Она находилась рядом. Радовало ли Его это? Или раздражало? Он не мог это понять. Впрочем, иногда Он чувствовал подступавшую жажду, томление и необъяснимую потребность в чём-то не совсем неопределённом. Он понимал, что где-то в глубине Его сознания происходит некое раздвоение. Ему всё чаще и чаще приходилось ловить себя на мысли, что это как-то связано с Ней. Все то, что прежде было Им выстроено прочными и удобными иллюзиями, теперь трещало и рассыпалось. И это нечто было сильнее Его защитных средств. Капли сомнений о правильности прежнего осмысления жизни, стабильной, с её маленькими радостями и огорчениями, проникали в это нечто, во всё, чем Он являлся. Горячие зыбкие волны накатывали на Него, размывая плотины устоявшихся представлений. Вместе с тем какая-то растерянность и неуверенность подавляли прежнюю сосредоточенность и четкость устремлений. Он не мог отделаться от незнакомого чувства духоты, завладевшего Им в связи с невнятной неопределенностью. Некая неловкость, которую Он испытывал теперь, особенно в Её присутствии, наводила Его на мысли на то, что поездка предпринята неудачно и что в таком, как Ему казалось, будто бы болезненном состоянии, не стоило её совершать. Мысль о необходимости остановиться и все серьезно обдумать автоматически стала вдруг претворяться и в действие: педаль газа освободилась из-под заданного темпа: и скорость стала падать.
Но автомобиль уже вышел на скоростную автостраду. Нелепость действий была очевидна.
Она заметила Его неуверенные движения. Чувство неконтролируемого раздражения скользнуло змейкой от кончиков тонких пальцев выше к плечу, сжалось в уголках губ и выскользнуло глухим выдохом. Она ничего ещё не понимала, но Её натренированное чувство настойчиво сигналило о потере устойчивости и равновесия. Всё существо требовало именно устойчивости. Затем Ее губы скорее изобразили, нежели произнесли: необходимо увеличить СКОРОСТЬ!
Её раздраженный взгляд подействовал на Него сильнее, нежели приказ или окрик. Его уязвлённое самолюбие сразу отметило усмешку в выражении Её лица. Всегда холодный и расчетливый, Он был застигнут врасплох, в момент минутной слабости. Его прагматичный ум лихорадочно искал устойчивость и скорее ощутил, нежели услышал слово СКОРОСТЬ.
Теперь Они оба желали одного – СКОРОСТИ.
Педаль газа плотно прижалась к полу. Ощущение тяжести, прижимавшей их тела к упругим сиденьям, придавало большую уверенность. Пространство раздвинулось бесконечным коридором. Неуверенность исчезла. И одна только устремленность вперед всё в себя всасывала с нарастающим ускорением. Плотная ткань стабильной устойчивости обволакивала туманом сладостной эйфории, переходившей в радость движения, а затем в безграничное счастье, в то счастье, когда осознание вещей уравновешивается с какой-то непостижимой истиной, когда единство того и другого становится очевидной реальностью и разоблаченной тайной.
Но ИСТИНА не прощает смертным, вступившим в её пределы, собственного объективного откровения и разоблачения. Нарушивший ее пределы, становится пленником, потому что притягательная сила Истины всегда пропорциональна силе счастья от полноты познания её скрытой сути…
Они даже не успели почувствовать, когда мир вещей вдруг трансформировался в их представлении в нечто материальное – в реальность, которую Они уже не смогли ощутить, потому что их сознание, преодолев возможную скорость своего временного перемещения в этом мире, стало с ускорением распространяться в пространстве, имя которому – бесконечность, где всё подчиняется единому закону: закону РАВНОВЕСИЯ…