Почему за решёткой оказываются невиновные люди?
ЗИГЗАГ СУДЬБЫ
История этого уголовного дела проста: в Туле был убит журналист Вагиф Кочетков, автор острых публикаций. Но вместо подлинного убийцы на скамье подсудимых оказался случайный человек. Впрочем, не совсем случайный. У Яна Стаханова в прошлом была одна судимость, и потому он оказался весьма удобен. Именно на таких навешивает торопливое следствие нераскрытые преступления, чтобы доблестно отчитаться перед вышестоящими товарищами.
Стаханов, видимо, хорошо зная нравы дознавателей и их подручных, не стал подвергать своё здоровье вполне реальной опасности и дал требуемые от него признательные показания через час после задержания. Но на следующий же день сообщил адвокату, что оговорил себя.
А следствие тем временем шло уже по накатанной колее, доказательства «вины» Стаханова фальсифицировались, мнение же адвоката Евгения Анищенко следователи игнорировали, и понадобилось несколько лет мытарств, прежде чем истина (весной этого года!) наконец-то восторжествовала. Стаханова освободили прямо в зале суда. По словам судей, оправдавших его, следствие совершило огромное количество натяжек, и в Тульской прокуратуре уже собираются возбуждать против ретивых «выбивателей показаний» уголовное дело.
Теперь Стаханов вправе обратиться в Верховный суд, как пострадавший от ошибок следствия, потребовать возмещения материального и морального ущерба. Будет ли его иск удовлетворён? Трудно прогнозировать. Дело в том, что ситуация со Стахановым, к сожалению, довольно заурядная для нашего следствия, ошибки которого вышестоящие органы отнюдь не всегда торопятся исправлять. Результат? Жертвы этих ошибок обращаются в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ).
Даю справку: c 5 мая 1998 года у нас вступила в действие Европейская конвенция по правам человека. Согласно ей граждане России могут напрямую обратиться в Европейский суд по правам человека по поводу следственных ошибок и несправедливого судебного разбирательства (что само по себе уже оскорбительно для имиджа России, который работники следственных органов обязаны беречь, как, впрочем, и все остальные граждане нашей страны). Так вот, таких исков в Европейский суд становится с каждым годом всё больше. И дела вроде «Иванов против России» всё чаще оканчиваются победой «Ивановых». Недавно достоянием гласности стала следующая удручающая информация: по решению Европейского суда по правам человека Россия обязана выплатить по итогам 2007 года 4,3 млн. евро жертвам незаконного преследования.
Цифра колоссальная! А между тем судья ЕСПЧ от России Анатолий Ковлер сообщил, что наша страна занимает первое место по количеству жалоб в Европейский суд. Оказывается, число обращений от России в ЕСПЧ за последние десять лет – почти четверть.
Словом, проблему трудно не заметить. Комментируя её, генпрокурор Юрий Чайка недавно выдвинул предложение: за ошибки следствия надо обязать платить самих следователей. А тех из них, кто совершает ошибки умышленно, изгонять с работы, возбуждая против них уголовные дела.
НАКАЗАНИЕ РУБЛЁМ
По просьбе «ЛГ» ситуацию комментирует доктор юридических наук, профессор, ректор Московского нового юридического института Александр ЯКОВЛЕВ:
– Тезисы генпрокурора меня слегка озадачили. Возлагать на следователя личную материальную ответственность – это неприемлемое и нигде никогда не выдвигавшееся предложение. Если человеку причинён ущерб в результате незаконного осуждения, он имеет право на денежную компенсацию физического и морального ущерба. Но компенсировать его должно государство, которое отвечает за то, что позволило или позволяет таким следователям вести расследование.
– Но ведь приговоры выносят суды, а не следователи, поэтому улучшение работы следствия напрямую зависит от качества судебной системы…
– Функции нашей прокуратуры издавна были весьма своеобразны: она не только вела расследования, но и наблюдала за законностью, в том числе законностью следствия, которое сама же и осуществляла. Напомню удивительное, но понятное требование к следователю, существовавшее у нас ранее: чтобы он собирал не только инкриминирующие, но и оправдывающие доказательства. Сейчас стереотип «следователь всегда прав» при ничтожной роли адвоката в ходе следствия – одна из причин неэффективной работы правосудия. Уличающие доказательства собирает следователь, а оправдательные – адвокат. Но по законодательству у адвоката на то нет достаточных полномочий. То, что между прокуратурой и следственным комитетом сейчас намечаются конфликты, говорит о том, что подлинного разделения функции расследования и функции надзора всё-таки не происходит.
– Но почему те люди, которым у нас поручено вести следствие, часто не справляются со своей работой, и мы получаем иски в Европейский суд и огромные долги?
– Для руководителя, который должен стремиться к тому, чтобы следствие работало эффективно, есть несколько путей повышения квалификации следователей. Вначале нужно отсеивать тех, кто не знает дактилоскопии, криминалистики, кто плохо изучал криминологию и т.д. Если повышение квалификации не работает – остаётся увольнение. Наконец, если он совершает преступление, должно последовать наказание, но не рублём. Но есть и упомянутые Юрием Чайкой намеренные ошибки следствия, вызванные в первую очередь коррумпированностью работников следствия и прокуратуры.
А коррупция – это продажа власти за наличный расчёт или другие блага… Сейчас громко объявляют: «Мы с коррупцией покончим на всех уровнях». Телевидение переполнено речами, общественность довольна – «за мерзавцев взялись», создаются органы по борьбе с коррупцией (это самое ужасное, так как в них самих могут оказаться коррупционеры), множится число «козлов отпущения» в лице осуждённых чиновников. Все эти приёмы в своей совокупности могут только успокоить общественное мнение («о, наконец, взялись за них»), но, к сожалению, они закрывают дорогу для реальных социальных реформ против условий, порождающих коррупцию. Из них центральное – освобождение государства от функций собственника. Только такое государство может эффективно следить за тем, как собственники соблюдают его законы. Меры же, предлагаемые Юрием Чайкой, могут вызвать только резкий отток следователей из органов.
– Может быть, наказание рублём нерадивого следователя – это попытка государства сэкономить?
– У меня впечатление, что эта попытка будет забыта достаточно быстро, потому что нет никакой возможности отвечать за плохое функционирование госслужащего, если это не результат его личного преступления. Тогда он должен отвечать, как преступник, а если он неэффективен – за это отвечает назначившее его на эту должность государство! И возложить на него как на должностное лицо ответственность можно только в том случае, если он сам лично является виновником конкретного преступления. Но не отвечать своим кошельком за промахи в работе.
КТО ПРИДЁТ НА СМЕНУ?
Полистаем Уголовно-процессуальный кодекс. В статье 133 УПК РФ говорится: «Вред, причинённый гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объёме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда». Комментируя предложение Юрия Чайки, известный адвокат Павел Астахов прямо признал: «Для того чтобы пойти по пути, который предлагает генеральный прокурор, придётся менять, к сожалению, Конституцию».
Но нужно ли это делать? И кто те люди, которым предстоит платить за свои ошибки, если предложение генпрокурора будет узаконено?
Руководитель департамента межведомственной и информационной деятельности Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, генерал-майор ФСБ Александр Михайлов ответил на это так: «Следствие ведут оставшиеся знатоки». (Видимо, имея в виду тех прославленных советским телефильмом единичных профессионалов, чудом уцелевших после всех постигших нашу страну перемен.) То есть положение с кадрами сейчас труднейшее – на место уходящих (уходящих за более достойной зарплатой!) приходят в следственные органы неопытные выпускники юрфаков. Среди них, как известно, немало и тех, кто просто покупает свои дипломы. Зачем покупают? Не затем ли, чтобы потом окупить прибыльно свои траты?
Конечно, проблемы совершенствования работы следственных органов не решишь одним радикальным приёмом. Необходим комплекс мер. Причём мер безотлагательных. Потому что остановить работу следствия на время его «вынужденного капремонта» невозможно – криминальная хроника об этом свидетельствует со всей очевидностью.
И кто может поручиться, что именно сейчас, в эти дни, часы и минуты, в каком-нибудь следственном кабинете не принуждают очередного страдальца оговорить себя?