Эдуард Мижит
(1961–2023)
Поэт, прозаик, драматург, эссеист, переводчик, литературовед. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Автор семи книг, член Союза писателей России, Союза театральных деятелей РФ. Народный писатель Республики Тува, заслуженный деятель искусств РТ, лауреат премии Министерства культуры РТ в области литературы и искусства.
* * *
О чём поют скакуны и орлы?
– Кто так здорово подготовил коня к скачкам? Сразу видно, что это большой мастер и ему ведомы очень многие секреты этого дела. Таких мастеров сегодня по пальцам одной руки можно пересчитать, – восхищённо сказал один из судей, подойдя к наезднику коня, только что прискакавшего первым на конных скачках.
– Мой дедушка готовил! – звонким голосом ответил наездник, мальчик лет десяти. По тувинской традиции все наездники на состязаниях по конным скачкам – это мальчики, а порой и девочки, не старше двенадцати – тринадцати лет.
Дело происходило во время традиционного народного празднества Наадым, основу которого составляют состязания по трём мужским игрищам – конным скачкам, стрельбе из лука и национальной борьбе. Вокруг скакуна и наездника тут же собралась толпа знатоков и ценителей. Они со всех сторон осматривали коня, призывая друг друга обратить внимание то на одни, то на другие его достоинства. И каждый из них старался щегольнуть особыми познаниями в народном искусстве подготовки коней к скачкам. Тут были и споры, и согласные рукопожатия, и восхищённые цоканья языками…
Я не заметил, как поток бурного обсуждения неприметно захватил меня и повлёк за собой. Так под стук копыт, лошадиное ржание и возгласы страстных лошадников я оказался затянутым в мощный водоворот этой дорогой для каждого тувинского сердца темы и последующих событий. Маленький наездник и его отец очень благосклонно отнеслись к моему интересу и на моё желание пообщаться с мастером, подготовившим коня к скачкам, тут же, не откладывая дела в долгий ящик, предложили мне сразу после праздника поехать вместе с ними на их летнюю стоянку – чайлаг.
И вот уже через три дня я сидел рядом со старым табунщиком и, наслаждаясь покоем и прохладой горного пастбища, слушал его рассказы. Рядом, удобно устроившись в позе египетского сфинкса, дремала тувинская овчарка, невдалеке, словно сплетая свои длинные гривы и хвосты с высокой и мягкой травой, паслись лошади, а сверху изредка доносился призывный клёкот невидимого в вышине орла.
– Слышишь орлиный клёкот? Это молодой орёл, по голосу слышно, как сила распирает его грудь, – сказал табунщик, сухой лёгкий, но жилистый старик с юношескими огоньками в глазах. – Так же по ржанию можно распознать хорошего скакуна. Голос у него высокий и чистый без примеси. И такой скакун, при умелой подготовке к скачкам, должен звенеть всем своим существом, как натянутая струна. Это значит, что ни в теле, ни в душе коня уже нет ничего лишнего, ничего, кроме готовности к скачкам, кроме стремления мчаться по степи, как стрела, выпущенная из лука. Такую готовность видно сразу – в глазах скакуна появляется ровный блеск, и в его глаза можно смотреться как в очищенное от пыли зеркало, а сам скакун всё чаще и чаще, как мечтательные люди, смотрит вдаль, особенно на вершины высоких гор. Ведь и человек, если у него нет такой звенящей и сверкающей, как стальной клинок, решимости, если ему мешают какие-то посторонние заботы и тревоги, никогда не способен на большие дела. У того же, в ком есть блеск и крепость благородной стали, за что бы он ни взялся, всё получается легко и как бы само собой. Его воинский дух, как боевое знамя, заметен всем издалека и в видимом, и невидимом мире. И не только люди, но враждебные силы по ту сторону мира людей отступают перед одним только сверканием его решимости – так чисто, без малейшей примеси сомнений и страха сверкает она. Он весь прозрачен, как седьмой, блестящий пот скакуна, готового к скачкам, и эта прозрачность показывает всем, что нет в его душе ничего, кроме готовности к делу и устремлённости к цели. И это бывает только тогда, когда цель благородна. В противном случае вместо сверкающей прозрачности будет муть и грязь славолюбия или стяжательства…
– А что такое седьмой, блестящий пот скакуна? – спросил я, невольно перебивая старого мастера.
– С коня, которого готовят к скачкам, должно сойти семь потов. Для этого коноводу нужно знать, когда и сколько времени заставлять коня скакать в полную силу, когда придерживать его прыть, когда и на сколько дней и недель кормить его вдоволь, когда держать его впроголодь, когда и сколько держать его на привязи, когда и на какое время отпускать его на волю… В общем, способов и секретов хватает. И вот когда это всё делается умело, скакун вначале потеет потом, который называется грязным. Затем идёт пенный пот. Пот выступает белой пеной, говорящей о том, что сжигается лишний жир скакуна. Третий пот – это водяной пот, на вкус он совсем как вода. Четвёртый – это сочный пот. Он обильный и призывает к увеличению тренировочных нагрузок. Затем появляется маслянистый пот, показывающий, что в скакуне ещё достаточно брюшного жира. Здесь надо быть осторожным в нагрузках и постепенно довести коня до бесцветного пота. Этот бесцветный и безвкусный пот предупреждает о скорой готовности скакуна. Седьмой же, блестящий пот два-три раза выступает маленькими бусинками и подаёт сигнал о том, что скакун находится на пике формы. Если же, не дай бог, вдруг появится восьмой вид пота, чёрный пот, то пиши пропало. Этот очень плохой пот говорит, что скакун уже никакой не скакун. Когда сходит один из видов пота, он заставляет звенеть какую-то струну, какую-то ноту во всём существе скакуна. И вот в таком полностью готовом скакуне все семь нот начинают звучать в согласии и во всю мощь. А стук его копыт выбивает все ритмы, которые только пожелает сам конь или его наездник. И от ржания такого скакуна у некоторых других коней трясутся поджилки и подгибаются колени. От такого ржания у мягких духом существ слёзы наворачиваются на глаза, а у твёрдых, напротив, дух становится крепче. От этой музыки душа очищается, великая полнота вселяется в сердце и всем хочется петь и жить на пределе всех сил. Ведь и настоящая музыка ведёт человека сквозь светлую грусть к очищению от всякой душевной смуты и возвышает всё его существо. Можно сказать, отправляет его в полёт…
Я так заслушался и задумался, что даже не заметил того, что старик умолк и молчит уже довольно долго. Пришёл в себя я только от пронзительного призывного клёкота орла в вышине. Мне показалось, что своим клёкотом орёл зовёт к себе меня, именно и только меня…
– Твой дух какое-то время еле волочил ноги по земле, а теперь он поднялся. Знаешь почему? Он начал просыпаться, когда ты начал подниматься к нам в горы, а теперь он даже слышит и понимает то, о чём ему сверху поёт орёл. Теперь я за тебя спокоен, твой конь взбодрился и бьёт копытом, – с улыбкой заговорил старик.
– Что за конь? У меня никогда не было никакого коня. Или это какое-то сравнение? – удивился я.
– Нет, это не сравнение. Я говорю о крылатом коне человеческого духа. Я говорю о его песне, в которой сливаются топот копыт скакуна, несущегося наперегонки с ветром и светом, и гордый клёкот орла, вольно парящего в вышине. Это музыка свободы и благородства, музыка, которая поднимает человека над миром низких страстей и обыденных мыслей и желаний, музыка, которая призывает человека ко всему высокому и светлому, музыка, которая даёт человеку жизненные силы и укрепляет невидимые крылья его духа! – сказал старик и, видимо, устав от этой долгой речи, замолчал и ушёл в свои мысли…
Когда мы прощались, старик пожал мне руку и напутствовал такими словами: «С тебя уже сошло семь потов, и ты готов к скачкам. Тебя ждёт нелёгкий путь, и, чтобы не споткнуться и не оступиться, слушай музыку в своём сердце и не останавливайся. И если ты даже не достигнешь желаемого, то тебе не в чем будет себя упрекнуть, ибо ты стремился и шёл к своей мечте, а не сидел сиднем. А Отец наш Тенгри не оставит тебя». И это было напутствие одного из семи мудрецов, которого называют «Повелителем нот и ритмов», «Возродителем музыки духа» и т.д. Это я понял по стуку своего сердца, мощному, звонкому и зовущему в путь…
Мальчик и ручеёк
Мальчик, присевший у краешка лужи, чем же ты притянул мой взор, какими чарами ты окутал моё сердце и что за сила таится в твоих задумчивых тёмных глазах? И вырвала меня эта сила из суетливой толпы и поставила перед тобой, как школьника перед учителем, учителем добрым и мудрым. И поднял ты прутик с земли, и начертил им, как волшебной палочкой, крохотную линию от края лужи, и потекла дождевая вода в эту открытую дверь, и до того причудливы были извивы её пути, что не ведал я, куда же сейчас направится бег новорождённого ручейка. А ручеёк бежал себе и думал, наверное: «Вот свобода, куда захочу, туда и поверну». И всмотрелся я пристально, и увидел на земле еле заметные ямочки и впадинки, и узрел я, что бежит ручеёк, перетекая из одной ложбинки в другую, по невидимому руслу. И понял я, что это русло властно направляет столь, казалось бы, вольное течение его. И русло это было только его, создано только для этого недолговечного ручейка, и только по этой тайной дорожке суждено было прожурчать именно этой тоненькой струйке воды, которая исчезнет затем под землёй, оставив лишь влажный след своего пребывания на земле. И мимолётен будет этот след, ибо высохнет он прямо на глазах, и останется он только в памяти моей и в памяти мальчика.
И встрепенулся я, и прозрел вдруг, что и мы вот так же втекаем в свою судьбу, не осознавая этого, следуем своему руслу. Так вот почему всю жизнь мы кричим: «Свободы! Свободы!»
И глянул ты на меня, загадочный мальчик, и улыбнулся ты, и показал на сотворённое тобой серебристое журчащее существо, и в глазах твоих мерцала великая и непостижимая тайна. И вострепетал я перед тобой, ибо проник твой взгляд сквозь меня, ибо под взором твоим я ощутил, как проносится через меня пространство и время, ибо смотрели на меня в это мгновение глаза Бога.