Ольга Птицева. Двести третий день зимы: роман. – СПб.: Polyandria NoAge, 2024. – 320 с., 3000 экз.
Имя Ольги Птицевой известно отечественным поклонникам жанра Young Adult – романы «Выйди из шкафа», «Там где цветёт полынь», «Сёстры озёрных вод» снискали популярность у множества молодых читателей. Так что новую книгу, вышедшую в этом году, ждали.
Роман «Двести третий день зимы» многие издания отнесли к антиутопии. Но это не вполне корректно. Здесь нет многих важных признаков жанра, а самая главная проблема заключается в том, что страна вечной зимы, которой правит Партия Холода, описана весьма схематично. Что произошло? Почему наступила вечная зима? Зачем и кому это было нужно? Для чего необходимо сохранять снежный покров? И как планируется обеспечить выживание граждан в будущем, если к моменту наступления вечной зимы так и не было придумано способа выращивания пригодных для еды растений?.. Вопросов гораздо больше, чем ответов. И если рассматривать «Двести третий день зимы» исключительно как антиутопию, роман существенно проигрывает.
Однако на первом месте здесь не спор с неким утопическим взглядом на будущее, не описание политического и общественного строя фантастической вселенной, не конфликт личности и системы, а чувства главной героини – человека, столкнувшегося с потрясением от внезапного крушения привычного мира. Чувства, которые многие испытали в последние годы, начиная с пандемии коронавируса.
Страх, непонимание, одиночество, ощущение собственной беспомощности от того, что ты никак не можешь повлиять на происходящее, потому что события происходят не с тобой лично, а с народами, странами, целым миром, но при этом затрагивают каждого, тоска по близким, с которыми ты оказался разделён закрытыми границами, попытка найти успокоение в рутине, бесконечное мысленное возвращение к тому, как было «до»... Всё это передано Ольгой Птицевой с блестящей психологической достоверностью. Особенно хорошо художественное размышление о природе страха, прошедшее через весь роман: он парализует, он раздувается до абсурда, если его подкармливать, он становится стеной, отделяющей от других людей. Там, где живёт страх, нет места доверию и единению. В страхе человек становится ближе к животному царству, действуя по программе «бей-беги-замри», автоматически, быстрее, чем успевает подумать. Страх отравляет все чувства, проникает под кожу, как холод, – и остаётся там.
То же можно сказать об одиночестве, пропитывающем каждую строчку романа: «Одиночество успело стать неотъемлемой частью жизни. Оно просто было, и всё. Как кровь в венах, как воздух в комнате, как снег за окном. Да. Как снег. Такое же белое, холодное и превращающееся в воду, стоило только прикоснуться к нему ладонью или попытаться осознать».
Главная героиня романа, Нюта, оказывается вовлечена в движение сопротивления почти случайно. И ей – страшно. В сравнении со своей новой подругой Таей, которая и ввела её в круг оппозиционной «Оттепели», Нюта не отличается решительностью, силой характера, она скорее ведома, чем самостоятельна. И это почему-то делает её невероятно трогательной и привлекает к ней сердце читателя. Героические образы – возвышенны и прекрасны, но сочувствие быстрее вызывает такой вот обычный человек. Который тем не менее продолжает делать хоть что-то – не благодаря, а вопреки. Так, Нюта, несмотря на парализующий страх, поддерживает связь с уехавшим другом через зашифрованный смартфон, выращивает в шкафу фиалки, использует лампочки с тёплым светом и ездит с научным руководителем на очистные сооружения, где полулегально добывает почву для научных изысканий в НИИ, занятом выведением морозостойких культур. За всё это не отправят в морозильную камеру, но тем не менее в мире зимовья подобное поведение не поощряется. А маленькое несогласие становится началом несогласия большого, и вот Нюта (опять же несмотря на страх и сомнения) становится участницей акций «Оттепели»...
Ещё одна сильная сторона романа – динамика сюжета. Птицева разгоняет его постепенно, количество событий и скорость, с которой они сменяют друг друга, нарастают от главы к главе– и в итоге, благодаря этому идеально пойманному ритму, читателя затягивает в повествование – так, что не выбраться. Однако развязки не наступает. Но лишь потому, что «Двести третий день зимы» – дилогия и перед нами её первая часть. (Кстати, возможно, во второй будут и ответы на все озвученные выше вопросы.)
Пленяет и язык – образный, метафоричный. Даже бесконечно идущий снег и постоянно преследующий героев холод Ольга Птицева описывает по-разному, ни разу не повторившись за триста с лишним страниц. А то, как она работает с центральной многослойной метафорой вечной зимы, заслуживает отдельной похвалы.
Однако не могу не отметить, что книге не помешала бы ещё одна редактура, чтобы убрать досадные фактические и логические ошибки, которые несколько портят впечатление от произведения.