Борис Евсеев
«Язык – проба духовных сил народа»,– утверждал Иван Шмелёв. Именно великий русский язык, а не литературный процесс, направляет и движет литературу! Переводная литература на русском – волна великой языковой стихии, соединитель культур и наций, незаменимый перевозчик с берегов молчания, на берега новых смыслов и обновляемых традиций. Культурно-языковое пространство стран СНГ не должно быть потеряно! Однако, кроме общекультурных усилий, сейчас требуется ясное понимание трудностей и подводных камней переводческого дела.
Андрей Битов в одной из бесед сказал: «Писатель должен учиться у переводчика». Это достаточно необычное высказывание. Чаще предполагают обратное. Но в деле перевода – и даже в общелитературном деле – именно переводчик определяет жить или не жить произведению на другом (иногда и на своём собственном) языке!
Хочется обратить внимание на чисто профессиональный смысл этого высказывания. Писатель в первую очередь нацелен на замысел. Переводчик – одновременно на замысел и исполнение. Писатель не должен начиная свой «опус» сразу представлять все детали композиции, образной системы, особенностей стиля и языка. А вот переводчик, прежде чем переводить, должен всё это осознать и «запротоколировать». Кроме того, он должен оценить «дряхлость» или «молодость», которые всегда присущи переводимому тексту. «Дряхлость» и «молодость» литературного текста – одна из самых острых и в то же время одна из самых скрываемых проблем современной литературы. Обычно думают: молодые литераторы пишут молодые тексты. Ветераны создают тексты «дряхлые». Здесь всё не так. «Молодость» литературного произведения определяется не календарным возрастом автора, а наличием целого ряда факторов характеризующих текст. Вот лишь некоторые: а) новые и необычные культурные контексты; б) тонкая и точная работа по запечатлению в тексте некоторых из восьми основных авторских интонаций и интонаций героев; в) наличие в тексте «монтажных звеньев» вместо старообразных, не работающих на общую композицию, внутренне статичных глав.
Что же до возможного «омоложения» текста, то одна из точных характеристик вполне преодолимой «стародряхлости» содержится у Ю.М. Лотмана: «Старение слов, а значит и полных текстов наступает тогда, когда одни слова не вступают с другими в новые и необычные связи, не образуют новые культурные контексты». А ещё лучше, борясь с этим явлением, держать в уме строки чудесного фольклориста Василия Адриановича Старостина: «Ты, иссохлая ведьма стародряхлая, /Плохо знаешь, мало ведаешь про русский люд! /Не туда пришла, не того нашла, /Сторонись, каргуха, изомну-растопчу...»
Огромное значение имеет и творческое, а не рабское следование литературной школе, к которой принадлежит автор. «Стиль является только после школы», – эта мысль Густава Шпета, тонет в нынешнем болоте самозабвенного ячества: «Я сам себе школа!»
И ещё об одной важнейшей задаче переводчика: взглянуть на мир глазами жанра.
Жанр как образная модель мира, – такой подход всё ещё кажется чем-то необычным, хотя впервые об этом заговорили уже в 30-е годы ХХ века, а в дальнейшем такие мысли развивал не кто-нибудь, а Михаил Михайлович Бахтин. Именно такой подход позволяет переводчику увидеть в конкретном жанре – образ мира. Жанровая модель созданная автором и переводчиком и есть новый завораживающе-приманчивый образ мира! Возразят: «Нет устойчивых жанров. Сейчас расцвет внежанровой литературы!» Однако такой расцвет скорее можно назвать распадом. Почему? Да потому что необходимо чётко осознавать: меняется не сам жанр. (Устойчивые жанры бессмертны!) От эпохи к эпохе и даже от десятилетия к десятилетию, меняются функции жанра. Яркие примеры смены функции жанра: «Евгений Онегин», «Жизнь Арсеньева», «Записки покойника», добычинский «Город Эн». Здесь требуется особое искусство: жанр может быть синкретичным, в произведении может, (а иногда и должна) происходить борьба жанров. Всё это должен учитывать переводчик. Такая работа со стилем, жанром и композицией требует огромного интеллекта и живой, а не закоснелой, творческой методы.
Правда, глядя на прошедшие тридцать-сорок лет, так и тянет написать ироикомическую повесть «Судьба переводчика». И в ХIХ веке, и в советское, и в постсоветское, и в наше время есть переводчики, которым кажется: им любое пространство по плечу, любое время подвластно. Потому-то и получается как эпиграмме И. С. Тургенева на Н. Х. Кетчера:
Вот ещё светило мира
И знаток шампанских вин,
Перепёр он нам Шекспира
На язык родных осин...
Отсюда новые трудности в сегодняшнем искусстве перевода. И первая трудность – это привязанность к подстрочнику, даже психологическая зависимость от него. Ещё в 90-е годы, работая обозревателем «Литературной газеты», побывав по заданию редакции в большинстве стран СНГ, убедился: подстрочник не друг, а скорее враг качественных переводов. Подстрочник необходим для научных, документальных или «редкоземельных» текстов. В качественной художественной литературе это понятие должно стать исчезающим: подстрочник иногда сильно искажает, даже уродует текст. А ведь: «Дух языка отчётливее всего выражается в непереводимых словах» (Мария Эбнер фон Эшенбах). Ясное дело: только носители языка могут уловить непереводимое! Поэтому путь нынешнего становления переводческого дела видится, как уход от подстрочника и как создание новых школ переводчиков из числа носителей языка стран СНГ, а в России – её народов и народностей. И такая тенденция уже прослеживается в серьёзном и качественном трёхтомнике «Современная литература стран СНГ», изданном в 2022 году в ОГИ (составитель Максим Амелин). Там как раз видна воодушевляющая тенденция: подавляющее число переводчиков носители языка, с которого они переводят (в первую очередь, это мастера перевода из стран Центральной Азии и Закавказья)...
К сохранению и умножению перспективных тенденций перевода призывали и на Круглом столе, организованном Союзом писателей России, недавно прошедшем на ярмарке интеллектуальной литературы.
Нужно упомянуть и о другой нынешней сложности: в переводческой среде не чувствуется тяги к серьёзной аналитической работе. Нужны не критики, а именно аналитики современного этапа переводческого дела. Нужна некая новая аналитическая «Коллегия переводчиков».
Существуют и чисто технические трудности с передачей идиом, метафор и социолектных выражений. Но что особенно неприятно – есть нарушение баланса между сохранением оригинального смысла произведения и адаптацией его под целевую или языковую аудиторию. Целевая направленность хороша только в общеоборазовательной школе. В остальных случаях, это может привести к изменениям фразеологии, синтаксиса, структуры предложений, к перераспределению акцентов в тексте. Адаптация сомнительное дело!
Несколько слов о философии перевода. Опорой здесь может служить давняя максима переводчика Библии и Евангелия, чтимого православной церковью Иеронима Блаженного: «В переводе я передаю не слово в слово, а мысль в мысль». Это не значит, что нужно относиться небрежно к словам, но мысль не должна исчезать за погремушками пустословий.
И ещё о неочевидном. Человек – существо пространственное. Налицо реальная, а не выдуманная «поэтика пространства». Но казахская степь или горы Кавказа не всегда значат для автора и переводчика одно и то же. И тогда трепетная геоэкзистенция, – то есть жизнь человека в пространстве и пространства в человеке, – передаётся стёрто, общо, неверно.
Что необходимо сделать практически? Нужно создать госпортал с электронным (а впоследствии и бумажным) вариантом журнала «СОДРУЖЕСТВО ЛИТЕРАТУР» с современным, во всех родах литературы, контентом. Нужны новые стимулы для переводчиков: особые переводческие премии. Нужны не только антологии, но, что ещё важнее, – отдельные книги. Мы в Русском ПЕН-центре уже начали серию «Бесценное достояние», где в 26-27 годах будет представлена в 12 книгах современная проза стран СНГ. Планируем также продолжение серии: 12 томов поэзии и 12 томов литературоведения и художественной публицистики (эссе, художественные очерки, циклы авторских колонок, фельетоны, даже памфлеты).
Язык творит историю. Перевод укрепляет и проясняет духовные основы языка оригинала и языка, на который переводят. Поэтому можно смело утверждать: перевод и переводчики активно участвуют в создании культурной истории России и стран СНГ.