Олег Хлебников. Инстинкт сохранения: Собрание стихов. – М.: Зебра-Е, Новая газета, 2008. – 480 с.
В 1978 году – тридцать лет назад! – Олег Хлебников стал лауреатом премии имени Горького «За лучшую первую книгу». С тех пор он стал автором многих поэтических сборников, которые, без всяких сомнений, заняли своё место в творческой шеренге современной поэзии. Недавно он объединил десяток своих стихотворных книг в одном томе, который можно назвать итоговым собранием поэта. Тем более что в его составе – новая книга автора «О рыбаке и рыбке» (стихи 2002–2007 годов).
Центром его первой книги «Наедине с людьми» стало стихотворение «Колокол», когда-то напечатанное в дебютной подборке поэта в «Комсомольской правде»:
Над землёю мороз.
Над землёю тяжёлое облако
негативом зари,
отпожарищным дымом ползёт.
Человек без ноги
в тулупе, похожем на колокол,
смотрит за горизонт
и идёт, будто колокол бьёт.
Евгений Евтушенко недавно заметил, что Олег Хлебников – «поэт почти молчаливой любви к людям». Именно это качество отличало в своё время стихи молодого поэта, приехавшего в Москву из Ижевска, от многих рифмованных строк того времени. В своём заинтересованном интересе к людям Олег Хлебников пытлив, взволнован, неравнодушен. Вот его давнее стихотворение «Пассажиры»:
Всё ходят, ходят по вагонам,
ногами шаркают, галдят.
И покупают всё подряд
на полустанке оживлённом.
Куда им эта благодать:
все эти дыни, груши, вишни?
Торгуются. Полтинник лишний
хотят повыгодней отдать.
Очень скупые краски. Очень точные приметы быта. Так и виден поезд, остановившийся на полустанке, и пассажиры, спешащие отовариться на провинциальном перроне.
Прошли годы, стих поэта окреп, его поэтическое видение стало объёмнее, сильнее. Но тяга к неожиданной детали осталась. Поэт очень хорошо осознаёт, что именно неприметная с виду деталь укрупняет повествование, делает его ярче, заметнее. И название книги отражает её сущность: «инстинкт сохранения» – это именно сохранение реальности, тех самых подробностей, деталей, чувствований каждого мгновения:
Марьивановна дочку ведёт
по центральной по ветреной улице.
Дочка хмурится, дочка сутулится,
дочка смотрит куда-то вперёд.
Марьивановна дочку ведёт.
И гордится, на прошлое сетуя,
что обутая дочь и одетая,
что плохого не скажет народ.
Это дорогого стоит – неподдельное внимание к судьбам соседей, друзей, давних знакомых и безымянных прохожих на родных улицах. Запечатлевая увиденное, поэт создаёт яркие и щемящие образы окружающего нас мира.
Но не надо думать, что в сохранении реальности поэт излишне серьёзен. Нет-нет – и не без усмешки посмотрит на окружающее, как, например, на «дружную семью» из стихотворения «Рассказ»:
Эти Ферапонтовы
из третьего подъезда
вышли прямо к понту –
и разверзлась бездна.
Мать семейства с оком,
карим и кривым,
рассекала боком по волнам крутым.
И отец-рабочий разделся до трусов – вроде и не очень мрачен и суров.
Вон ныряют рыбкой все его сыны.
Старшенький – с улыбкой
страшной ширины.
Думается, что и в этой забавной сценке отражается та самая, запримеченная Евгением Евтушенко «молчаливая любовь к людям».
Вообще на страницах этого однотомника очень много судеб, портретов, лиц, причём не только воображаемых. В поэме «Улица Павленко» упоминаются более трёх десятков реальных персонажей, среди которых есть весьма знаменитые и узнаваемые. Такие как Ольга Ивинская и Пастернак, широко известная триада «Белла, Женя, Булат», часть упоминаемых участников повествования скрыта под условными именами и прозрачными масками-кличками, которые раскрываются в авторском комментарии к поэме.
Завершает книгу послесловие «Легко ли быть?.. Или интеллигент-почвенник», написанное Станиславом Рассадиным. Критик прослеживает корни, путь Олега Хлебникова от десятилетия к десятилетию, его рост и становление, он рассматривает творчество поэта на фоне непростого времени, которое досталось нам. «Между прочим, не зря мой язык спотыкается, когда пытаюсь причислить Олега Хлебникова к определённому поколению или даже определённому отрезку времени, назвать его «восьмидесятником», – признаётся Рассадин. – Даром, что он сам говорит «мы», наделяет свою кожу, как у всех у «нас», заскорузлостью, занимаясь, по сути, совестливым самооговором, который можно понять и принять в качестве ритуальной условности, но не стоит воспринимать всерьёз», – говорится в послесловии.
Отметим, что Олег Хлебников не замыкается на бытовой тематике, которая во многом определяет его поэтику. Он способен и на «Прогулку с Тютчевым», и на стихи, посвящённые любви, небесам, природе. Московская повесть «В том же составе» – это своего рода страницы из летописи советской интеллигенции. За всем этим открываются судьбы мира, нелёгкие дороги отечества:
…пролегает-ветвится
железная наша дорога
и блесят, как ледок,
на крестах возведённые рельсы,
и идём мы по ней – все от Бога
и все от порога –
полубоги, ворюги,
чернобыльские погорельцы…
В разные годы о творчестве Олега Хлебникова сочувственно отзывались классики советской поэзии – среди них Борис Слуцкий и Давид Самойлов. Слуцкий, например, ещё в 1975 году отметил, что за каждым стихом молодого поэта – «переживание, прочувствованное и продуманное. В его стихах мало, собственно, совсем ничего нет «18-летнего», студенческого, провинциального…». А Давид Самойлов отметил, что «в стихах Олега Хлебникова есть картина мира».
В «Инстинкте сохранения» показана эта картина мира, создававшаяся многие десятилетия, увиденная нашим современником поэтом Олегом Хлебниковым, у которого есть свои преданные читатели.