Самобытный живописец из Смоленска, член Союза художников России Михаил Михайлович Лисовский (1940–2021), относился к поколению детей войны, которое с молоком матери впитало все тяготы и невзгоды военного времени.
Картину «Узел» он написал, когда в Чечне ещё шли боевые действия. И это жгло душу. В этой работе ему хотелось выразить то, что веками происходит, – противостояние.
На полотне художник изобразил двух разъярённых мужчин. Один – европеец, другой явно человек восточный. Лоб в лоб. Как символ противостояния двух цивилизаций – европейской и азиатской. И достаточно многозначный. В понимании Лисовского в противостоянии и кроются глубокие корни современного терроризма, когда одной силе противостоит другая сила и ни у одной нет надежды на победу. Остаётся «поиграть мускулами», что означает, скорее, бессилие. Это и порождает терроризм. Европа про тот мир, азиатский, по сути, ничего не знает, как и чем он живёт. А у них свой многовековой уклад, своя древнейшая культура. Здесь отзвуки размышлений художника, его переживаний от войны в Чечне. Да и многих современных коллизий.
Лисовский всегда говорил, что «вне реальности у него сюжетов и не бывает. Даже самый заядлый абстракционист Пикассо не мог уйти от жизни»…
Помните «Молчание» Нестерова? Река, две рыбацкие лодки на середине реки, два рыбака в них: старый и малый. А на фоне тихая, пленительная русская природа, тихо погружённая в себя красота... Вот и вокруг нас живописные полотна юбиляра, признанного мастера пейзажа, – смоленские просторы. Эти просторы помогли в рождении шедевров гениальному Глинке в его родовом имении, что недалеко от Смоленска. И не могли, к счастью, не вдохновить Лисовского на серию картин «Новоспасское».
…В прекрасный летний день, приехав на пленэр, устроившись с мольбертом в уютном уголке усадьбы, ставшей мемориальным музеем, Михаил Михайлович не мог не дать волю воображению, боясь спугнуть нежданное ощущение эффекта присутствия. «Как же и что же происходило здесь во времена, когда жил и творил Глинка?» – задумался он.
Однако природа не показалась художнику тогда особенной, была обыкновенной, даже серенькой. Что же со временем изменилось? Художник попытался взглянуть на природу… глазами Глинки и, как бы встав на место композитора… сочинить музыку… Чтобы ложащиеся на холст краски вдруг обернулись мелодией. И тогда каждая деталь, каждое дерево зазвучало бы нотой – мажорной или минорной. Мощно и многозвучно, подобно органной музыке. И ведущий аккорд – белый силуэт возрождённой церкви…
Думается, эту мелодию слышит и зритель, задерживающийся у этих полотен. Сам же художник заключает: «Так что свои пейзажи этой серии я считаю воплощённой музыкой»…
«Я убеждён, – признаётся М.М. Лисовский, – что мы рождаемся с понятием совести. И перед человеком всегда выбор: или от жизни всё бессовестно брать, или жить скудно, но совестливо. Символ чистоты, красоты и самой совести, с которой мы рождаемся, для меня нежная, гармоничная церковь Покрова на Нерли. (Я написал в 1996 году триптих «Русь».) Это прекрасное архитектурное создание. Я там был, любовался. В старину хотели разорить эту церковь, чтобы из её кирпичей строить владимирский собор. Но этому воспрепятствовала сама стихия – из-за наводнения никто не смог к ней подобраться, и не стали. Некоторые не любят слово «Бог». Но что тут плохого, если я совесть называю Богом? Говорят, что мы созданы по подобию и образу Бога, и люди на восемьдесят процентов верят, что это тело. Но это то, что мы «наели». А вот то, что у нас внутри, и есть изначально нам Богом данное понятие совести, чести, доброты. И это независимо от воспитания. Благодаря воспитанию, манерам можно что-то завуалировать.
Но это до экстремального момента. Теперь все понимают: если заложено благородство, которое превалирует над всем, оно проявится вопреки условиям жизни. Вспомните Дмитрия Лихачёва, тяжёлый его путь. Однако через всё прошёл, а это качество пронёс».
И на мой вопрос: «Значит, гены добра и совестливости передаются по наследству?» – Михаил Михайлович ответил:
«Человек с ними рождается. Если повезёт. Это дар Господа. И он – на всю жизнь. Помню себя в люльке, маленьким. Помню, как меня подбрасывали вверх. Но и тогда я был я, и с тех пор ничего во мне не изменилось. Когда мы после Победы вернулись из германской неволи на родину и отца на десять лет осудили, осталась мать с пятью детьми. Меня – в детдом. Потом армия, вечерняя школа, окончил строительное училище, художественно-графический факультет Смоленского пединститута… И, хотя много чего в жизни случилось, был совестливым и остался таковым. И ничто меня не сломало: ни детский дом, ни Братская ГЭС, где работал вместе с зэками при 40–50 градусах мороза. Как ни странно: никто из зэков ничего не брал, ни копейки. Их понятия включали и Понятие Совести. Убеждён – оно присутствует всегда и во всём. Как, например, можно было простить, что из-за чьей-то бессовестности, наплевательства на человеческую жизнь погибли в Чечне псковские десантники. Это им посвящена моя работа «Укор».
…От этой картины сразу не отойдёшь. И не отходят: и молодая поросль, и маститые коллеги художника, и журналисты захвачены пронзительным чувством горечи и даже скорби. В центре композиции – мощные, красивые парни, отборные ребята-десантники, хотя видны только их затылки… Художник намеренно изобразил беспокойно-тревожный фон: солнце сквозь грязную песчаную бурю, символизирующее время… И вот один из ребят обернулся. Это такой тяжкий укор тем, кто развязал Чеченскую войну. Пацаны за неё жизнью расплатились. Это – неуходящая боль…
Он родился в окрестностях Смоленска, на Сокольей горе, в 1941 году в семье железнодорожника, стрелочника. Как уже говорилось, с приходом немцев всю семью угнали в Германию, где она жила в трудовых лагерях, в бараках. Освобождали их американцы. И хотя Михаилу было только пять лет, на всю жизнь запомнились американские массированные авианалёты – полный кошмар! Но было так красиво, всё сверкало и гремело.
После победы путь один – возвращение в родной город. Но его не оказалось! Кругом были руины и руины. Было уничтожено 93 процента всего жилого фонда некогда прекрасного древнего города. Уже на третий день войны на Смоленск посыпались первые бомбы.
Это, конечно, забота и радость искусствоведов – раскрыть секреты живописного мастерства Михаила Михайловича Лисовского. Сам же мастер кое-что проясняет: «Заметьте, ни один портрет, ни одно лицо не написано одной и той же краской.
Все разные: личности, характеры, и каждому человеку я находил только его краску, его цвет, даже манеру живописи и то я искал разную. Скульптора А.Г. Сергеева я писал как из камня вырубленного. Девочка на портрете – образ: вся гладенькая, чистенькая, рыженькая, вся светлая. И такой же воспринимается. Но вот сын, на портрете которого останавливал внимание зрителей, изображён на мрачном сумрачном фоне. И это не случайно. Я намеренно избрал такой тревожный колорит. Но как я мог изобразить иначе, если он переживал самые тяжёлые для него годы, которые пришлись на перестройку и реформы? Мятежные и трудные времена, которые потребовали своего изобразительного языка. Или как можно было, например, одну из моих работ – «Рождение мутанта», она абстрактная, – сделать в реалистическом стиле? Как показать, что эти катаклизмы, социальные революции, кроме мутирования, ничего не создают? Они рождают мутантов, и это даёт свои метастазы. Все революции работают на разрушение. Сколько людей в результате перестройки оказались за чертой бедности? Разве это светлая жизнь? Но я не создавал намеренно работы без намёка на лучшие времена – конечно, нет. Например, картина «Поколение» написана с надеждой и верой в лучшее будущее».
…И всё-таки размышления художника над судьбами его героев драматичны, порой трагичны. Хотя и пронизаны высоким пафосом. Какая-то горькая оскомина всё же остаётся. Взять хотя бы работу «Пересвет».
В ней творец попытался создать героический образ русского человека, богатыря, много над ним работал. Пересвет происходил из сословия брянских бояр – образованная, интеллектуальная личность. Ушёл в монахи, дома остались жена и дети. Он служитель Господа и защитник Отечества в его грозный час. Это объединяет и духовное, и физическое, и патриотическое начала. Прототипом послужил коллега Михаила Михайловича – брянский художник Н. Марченко. Пересвет, будучи служителем Бога, умел держать меч, был чист душой и ясен ликом… Будучи благословлённым Сергием Радонежским, стал победителем в единоборстве с татарским богатырём Челубеем. Они вонзили друг в друга мечи. Хан умер сразу, а Пересвет сумел доскакать до своего войска. Сообщить о победе. И только тогда умер.
Художник был убеждён: образ Пересвета актуален всегда, «до» и «после». Защитников Отечества у нас не убудет. Если придёт лихая беда, почти все будут патриотами. И не надо слушать тех, кто плохо говорит о современной молодёжи, – самому главному молодёжь всё равно верна. Надо только очень бережно относиться к жизни каждого человека. Она бесценна…
Раиса Гайдарова