Сильные киновпечатления детства можно разделить на две категории: так сказать, подростковые, связанные с ростом организма, и, может быть, не такие яркие, но важные, определяющие человеческую суть.
К первым относятся французские «Три мушкетёра» – звуки бравурного марша и воспоминания о Милен Демонжо в роли Миледи бодрят до сих пор. Или американский «Спартак». Во время просмотра в кинотеатре, заполненном до отказа, когда внезапно обнажилась грудь возлюбленной Спартака Варинии, гробовую тишину прорезал потрясённый детский вздох: «Варение!»
Среди других – экранизация пушкинской «Метели». Здесь – ни драк, ни погонь, ни Демонжо, просто история любви времён войны 12-го года – я с первого просмотра её даже не до конца понял. Бравый гусар-фронтовик и юный несчастный прапорщик, влюблёенные в «спящую царевну» Марью Гавриловну... Запомнилась фраза, произнесённая закадровым голосом: «Она была не молода, ей минуло уж двадцать лет». Позже выяснилось, что в пушкинской «Метели» её нет, она добавлена в сценарий, чтобы мы понимали, как рано тогда становились старыми девами...
Сногсшибательный хеппи-энд. И музыка уже тогда очень понравилась. Она не могла не понравиться. Божественная. Важной составляющей впечатления от фильма было благоговение. Небывалое ранее чувство.
С первого просмотра в кинотеатре прошло много лет, всякий раз, когда «Метель» показывали по телевизору, я смотрел, и детское впечатление повторялось и усиливалось, и ничего сравнимого не было. А когда слышу гениальную музыку Георгия Свиридова, вспоминаю кадры из фильма. Мы должны быть благодарны Владимиру Павловичу Басову за то, что он предложил именно Свиридову стать композитором фильма.
«Метель», может быть, единственная из экранизаций конгениальная Пушкину. В восприятии ленты было не только сочувствие к героям, но и то, чего совсем не было в названных иностранных лентах, – ощущение родства. В басовской «Метели» – именно пушкинская простота. И что-то очень русское в самой истории, чего не могут понять иностранцы: как можно по недоразумению обвенчаться с неизвестным человеком, да ещё быть верным ему?
Из пронзительных воспоминаний детства и поручик Дибич из басовского «Необыкновенного лета». Подстреленный бандитами, он пытался встать, ухватившись за молодую берёзку, упал, она выпрямилась, и ломкий баритон юного тогда Юрия Яковлева: «Мама!»
Как актёр Басов – уникальный: полотёр, милиционер, замначальника Главка… а как режиссёр – в душе он Дибич, пушкинский прапорщик.
И ещё. Часто пишут, что Басов финн. Вот разъяснения сына режиссёра Александра Басова: «Со слов Владимира Павловича его прадед по отцовской линии был финским купцом. Происхождение его отца Павла Константиновича Басова нам неизвестно. Нашли только запись о его крещении в церкви ныне не существующего села в Костромской губернии. Бабушка – потомственная (поколений пять точно) поповна».
На неё Владимир Павлович и был похож. Говорят, мальчики, похожие на маму, должны быть счастливыми.