Это стихи, словно насквозь пронизанные «городским неуютом» и в то же время продуваемые вольными степными ветрами. Два образа, две ипостаси земного бытия лирической героини – каменный город, принуждающий разделить тяготы суетной жизни, и вольный простор, степь, на худой конец «просто сад», – находят «точку пересечения», общую ноту, свой единственный компромисс в образе ветра. Ветер – повсюду, точнее, повсюду его ищет лирическая героиня, как точку отсчёта, словно настраивая по нему свой внутренний камертон.
Ветер – безумный дворник,
Беглый, хмельной острожник,
Всех чердаков затворник,
Вечно слепой художник.
Ветер «незряче» расшвырвает листья, как судьбы. И наоборот.
Стихи эти кажутся горькими, как лекарство. Но их не назовёшь лекарством от меланхолии, скорее именно она служит лекарством от других душевных недугов: корысти, неискренности, лживости, эгоцентризма.
Под конец ленинградской зимы ты выходишь во двор,
И, мучительно щурясь, как если бы выпал из ночи,
Понимаешь, что жив, незатейливо жив до сих пор.
То ли в списках забыт, то ли просто – на время отсрочен.
Окружающий мир неуютен, холоден, колюч. Невозможность найти гармонию с миром внешним побуждает лирическую героиню к усиленному внутреннему поиску. Некая приговоренность, фатальность, сродни безысходности, сквозит вместе с холодным ветром в строках: «И голубь у дороги сиротливо / Воркует всё: «умру… умру… умру…» / И треплются нечёсаные гривы / На душу выдувающем ветру».
Лирическая часть книги заканчивается знаковым стихотворением-молитвой, обращённым к Ангелу – воплощённому образу идеальной души: «От трескучей фразы на злобу дня, / Виршей холопских, бешеных тиражей, / Ангел Благое Молчание, храни меня…»
В книгу вошли также драматические сцены «Михайловский замок» (описывающие покушение и убийство императора Павла I) и переводы из польской поэзии – Марека Вавжкевича, Михаила Буковского, Анджея Дембковского…
Разнородный состав книги – от лирики разного направления и драматических сцен в стихах до переводов – сцепляет одно: всё держится словом, живым, действенным. Если сказать фразой из стихотворения К. Гонсяровского, переведённого Екатериной: «Всё – лишь слова. / Слова. / Но только лишь такими / словами / и пишутся те долгие, печальные / истории – о жизни / единственной, последней…»
Наталья САВУШКИНА