Стоит церквушка на пригорке

СКОРО…

Двадцать второе июня.
Скоро четыре часа.
Медленно стынет, как студень,
В каплях янтарных роса.

Стрёкот кузнечиков тише.
Скоро забрезжит в окне.
Сплю я, двухлетний мальчишка,
И улыбаюсь во сне.

Где-то в таинственной чаще
Терпко так пахнет смольё.
Скоро, едва лишь начавшись,
Кончится детство моё.

Встанет война из тумана,
Утро в кошмар превратив.
Скоро разбудит не мама –
Гибельной бомбы разрыв.

Гарью пожарища дунет,
Заголосят небеса.
Двадцать второе июня.
… Вот и четыре часа.

ПОСЛЕДНЯЯ СЛЕЗИНКА

Умирала утром мама
В возрасте Христа.
Пожила безумно мало,
А могла б – до ста.

Не наследственность помеха –
Злой туберкулёз.
В детстве мало знал я смеха,
Больше было слёз.

Это – после. А покамест
Умирала мать,
Всех простив, простясь, покаясь,
Всё успев сказать.

Ни морщинки, ни сединки.
Глаз потухший блеск.
И последняя слезинка,
Как прощальный жест.

СВЯТАЯ РУСЬ

Стоит церквушка на пригорке,
Дождём омытая с утра.
Придут ко храму богомолки
Из деревеньки в три двора.

Завидев издали церквушку,
Сусальный блеск её креста,
Зашепчут набожно старушки,
И осенят их три перста.

Пусть продолжает дождик капать
В осенней благостной тиши,
И пусть вокруг сырая слякоть –
Тепло исходит из души.

Сентябрьский ветер хлещет сбоку.
Промозглый сумрачен простор.
Но воспарят старушки к Богу
В молитве светлой и простой.

И будет мниться богомолкам,
Что их узрят на небеси.
Стоит церквушка на пригорке,
Как образок Святой Руси.

ЧЁРНАЯ РЕЧКА

Сумрак январский погас, словно свечка.
Стало темно, как в забитом гробу.
Чёрная речка, Чёрная речка
Чёрной чертой зачеркнула судьбу.

Вился бездумный дымок пистолета.
Снег метил пряди курчавых волос.
Ах, как жестоко, ах, как нелепо,
Непоправимо всё оборвалось!

Дни отзвенели. И птицы отпели.
Стали безмолвны они и глухи.
Отшелестели гусиные перья.
Траурным воском покрылись стихи.

В мире – раздольно, но всё же и тесно.
Вновь защищая саднящую честь,
Часто ночами я целюсь в Дантеса,
Хоть ни к чему запоздалая месть.

Время и медленно, и быстротечно.
В нём парадоксы от века сплелись.
Чёрная речка… Чёрная речка…
Чёрной чертой перечёркнута жизнь.

РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА

Скромный домик с двором и садиком,
Где деревьев всего штук пять.
Конура с незлобивым Шариком,
Обожавшим лишь есть да спать.

Окна с блёклыми занавесками,
Липы свежести неземной.
Эти воспоминанья детские
Неотступно идут за мной.

Воскресают детали в памяти:
Ветхий, в рост школяра, забор,
Что лишь чудом ещё не падает,
Крыша с низенькою трубой.

Я гоняюсь за пёстрой бабочкой.
Солнце льёт свой слепящий свет.
И зовёт меня грустно бабушка
На сиротский, из слёз обед.

Время старится и сутулится,
Но стоит где-то вдалеке
Светлый домик на тихой улице
В незатейливом городке.

В СЕЛЕ БЕЗВЕСТНОМ

За рекой в селе безвестном
Мама-мамочка живёт.
Время спряталось за лесом,
Дням-ночам потерян счёт.

Малолюдно здесь в округе,
Тишина в глуши лесной.
Все повымерли старухи,
Не осталось ни одной.

Зимний вечер, летний вечер…
Шелестят постыло дни.
Жизнь без человечьей речи
Замогильной мгле сродни.

Грустно жить на белом свете
Без соседей, без подруг.
Крайне редко пишут дети,
Им, наверно, недосуг.

Вековая мама-мама,
Ты детей своих прости.
Голоса их из тумана
Не доносятся почти.

Время движется неспешно.
Голова белым-бела.
Прожила ты не безгрешно,
Но греховной не была.

                                                    МОСКВА