Литературная Газета
  • Главная
  • О газете
    • История
    • Редакция
      • Главный редактор
      • Редакционный коллектив
    • Рекламодателям
    • Свежий номер
    • Архив
      • 2025 год
      • 2024 год
      • 2023 год
      • 2022 год
      • 2021 год
      • 2020 год
      • 2019 год
      • 2018 год
      • 2017 год
      • 2016 год
      • 2015 год
      • Старая версия сайта
    • Авторы
    • Контакты
    • Партнеры
  • Темы
    • Литература
      • Интервью
      • Информ. материалы
      • Премии
      • Юбилеи
      • Авторские рубрики
    • Политика
      • Актуально
      • Экспертиза
      • Мир и мы
      • Позиция
      • СВО
    • Общество
      • История
      • Дискуссия
      • Образование
      • Право
      • Гуманитарий
      • Импортозамещение
      • Человек
      • Здоровье
    • Культура
    • Кино и ТВ
      • Премьеры
      • Телеведение
      • Сериалы
      • Pro & Contra
      • Радио
    • Клуб 12 стульев
      • Фельетоны
      • Афоризмы
      • Анекдоты
      • Сатира
    • Фотоглас
    • Мнение
      • Колумнисты
      • Точка зрения
    • Интересное
  • Спецпроекты
    • Библиосфера
      • Рецензии
      • Репортажи
      • Обзоры
    • Многоязыкая лира России
    • Литературный резерв
    • ГИПЕРТЕКСТ
    • Невский проспект
    • Белорусский дневник
    • Станционный смотритель
    • Настоящее Прошлое
    • Уникальные особняки
  • Портфель ЛГ
    • Стихи
    • Проза
    • Проба пера
  • Конкурсы
    • Золотое звено
    • Гипертекст
    • Литературные конкурсы
    • Литературный марафон
  • Подписка
    • Электронная подписка
    • Подписка почта России
    • Управления подпиской
  1. Главная
  2. Статьи
  3. 26 августа 2020 г.
  4. № 34 (6749) (26.08.2020)
Литература

Столпотворенье света

26 августа 2020


 

* * *

По жухлым травам просеки сквозной

летит тяжёлый ветер земляной

и листья пред собою гонит валом –

зелёную апрельскую тщету.

Они разваливаются на лету

и бьются ураганом обветшалым,

не покрывая дёрна наготу.

 

А в вышине воздушное движенье –

торжественно рождается весна –

клубятся тучи, ширится свеченье

и растекается голубизна.

 

И птицы рвутся в светлые проёмы,

и прутья тычут почки в вышину,

и кажется, что отголоски грома

бесповоротно утвердят весну.

 

В гранитном парке сталинских домов,

чьи капители расцвести готовы,

фосфоресцирующий свет лилов

и мостовые мокрые лиловы.

 

И над слепой доверчивой весной

летит тяжёлый ветер земляной,

окрашенный свечением лиловым,

валы листвы уже изнемогли,

и только руки тянутся с земли

туда, где птицы развернулись снова

и за покров сияющий ушли.

 

* * *

Сколько тут домов снесли

под один замах,

лишь проплешины земли –

память о домах.

Взялся поздний снегопад

выбелить дотла

пустоту, где год назад

жизнь своя текла.

 

Паром дверь заволокло –

вход по одному –

застоялое тепло

плещется в дому.

 

Газовых конфорок пыл,

жар кухонных ссор.

А какой тут запах плыл

за окно во двор!

 

Коридорной лампы свет

жалко оголён.

На стене велосипед

косо закреплён.

 

В белом воздухе пустом

в двадцать пять венцов

высится снесённый дом

без своих жильцов.

 

Словно струи сквозь золу,

в землю, в корни трав,

все они ушли во мглу,

слова не сказав.

 

* * *

Удивительно пахнет дождём –

воздух соткан из влаги и воли,

жадно дышишь и веришь с трудом,

что сугробы мы перебороли.

 

А зима бесконечной была,

опостылело это убранство –

как посмертная маска, бела

затвердевшая корка пространства.

 

Девять месяцев – гипсовый гнёт,

воздух в струнку, деревья ни шагу,

и казалось, что кончится год

и земля под снегами умрёт,

не всосав животворную влагу.

 

А теперь – до ростка, до комка

глинозёма – всё дышит весною,

и течёт, как ночная река,

в отраженьях асфальт подо мною.

 

И безумный, казённый, любимый

город, вырванный из-подо льда,

и машины, летящие мимо,

одуревши, не зная куда,

в гром, в жару, где сирени в пыли, –

всё омыто прозрачной водою,

всё омыто водой молодою,

властным запахом мокрой земли.

 

* * *

Сумерки на землю налегли,

даже небо отдано удушью,

зарево зелёное вдали

реет над асфальтовою сушью.

 

В темноте они ещё светлей –

ожиданье тягостной недели –

прутья на обрубках тополей

уплотнились и позеленели.

 

И уже гуляет над Москвой

среди туч, насупленных зловеще, –

лёгкою косынкой грозовой

эта зелень светлая трепещет.

 

Входит лето в каменный мешок,

опоздав и перепутав числа.

Тут любой не то что одинок,

а с самим собою разлучился.

 

Капли света бьются о стекло,

небо дышит духотой сырою.

На Москве обвисло тяжело

лето довоенного покроя.

 

Что же сердце полое щемит,

будто в пустоте его щербинка,

что же в небо тусклое летит

зелени прозрачная косынка?

 

* * *

Загромождён разросшейся листвою

по-летнему зелёный небосвод,

и запах солодовый над Москвою,

как облако воздушное, плывёт.

 

Оно прокатывается невесомо,

сияет оболочкою своей,

его вдыхают тёмные проёмы

открытых окон в гуще тополей.

 

А в доме незаметно перемены,

он выстоял которую весну,

от зноя облупившиеся стены

томительно восходят в вышину.

 

Струясь в потоках кухонного чада,

посудой громыхая вразнобой,

всплывает коммунальная громада

и заполняет небо над собой.

 

Пустынный двор от ужаса стихает.

Пластмассу ест послушная игла –

и звуки фортепьянные стекают,

как будто капли с лёгкого весла.

 

А в вышине, в столпотворенье света,

где с Голиафом борется Давид,

сиреневый, июньский, разогретый,

прозрачный ливень яростно кипит.

 

* * *

Остановился воздух. Стебли трав,

и зонтики душистые цветов,

и ветки ароматного жасмина,

и старого шиповника гряда,

настой земли, на солнце разогретой, –

все запахи как будто напряглись,

слились в один, утратили все свойства.

 

Образовался плотный щит воздушный,

замешанный на мощной светотени,

и небо положили на него:

огромный материк и океаны,

в лазури огненные острова,

пылающая над землёю карта!

 

В нагретом электрическом пространстве,

пульсируя копилось напряженье.

Умолкли птицы, лес обезголосел,

теперь стояла тишина такая,

что кажется, вот-вот расколет небо

мгновенный ослепительный разряд.

Сетчатка глаза выцветет, когда

вернётся зренье – поздно, не заметишь,

как две плиты сомкнутся по разлому.

 

Мгновенье напряжения. Минута

мучительного чудного настроя!

Две, пять минут… Вдруг карта неба гаснет,

проносятся стрижи, идёт прохлада,

а небо выцветает, вечереет

и делается бледно-голубым.

 

Уже запахло свежестью ночной,

и потемнели елей силуэты,

и в светлое открытое окно

ко мне ночная бабочка летит.

Тэги: Поэзия Александр Казинцев
Обсудить в группе Telegram

Александр Казинцев

Родился в 1953 году. Окончил факультет журнал... Подробнее об авторе

Быть в курсе

Подпишитесь на обновления материалов сайта lgz.ru на ваш электронный ящик.

  • Смелый за Отчизну жизнь положит...

    15.02.2025
  • Своеобычные портреты

    26.10.2024
  • Моя земля пьянит, как крепкий хмель...

    25.10.2024
  • И станет сильной моя земля

    20.10.2024
  • Я знаком с той дончанкой…

    12.09.2024
  • Клуб молодых

    1826 голосов
  • Верлибры, музыка, картины

    1158 голосов
  • Молчанию небес наперекор

    973 голосов
  • Октябрь, побудь со мной...

    457 голосов
  • Век не прожит, а вечное гложет

    440 голосов
Литературная Газета
«Литературная газета» – старейшее периодическое издание России. В январе 2020 года мы отметили 190-летний юбилей газеты. Сегодня трудно себе представить историю русской литературы и журналистики без этого издания. Начиная со времен Пушкина и до наших дней «ЛГ» публикует лучших отечественных и зарубежных писателей и публицистов, поднимает самые острые вопросы, касающиеся искусства и жизни в целом.

# ТЕНДЕНЦИИ

Книги Фестиваль Театр Премьера Дата Книжный ряд Интервью Событие Сериал Утрата Новости Театральная площадь Фильм Поэзия Калмыкии ЛГ рейтинг
© «Литературная газета», 2007–2025
Создание и поддержка сайта - PWEB.ru
  • О газете
  • Рекламодателям
  • Подписка
  • Контакты
ВКонтакте Telegram YouTube RSS