НАД РОДИНОЙ…
Над Родиной, в тоске полынных трав,
Восходит солнце – Спаса ярым оком.
Несутся табуны, хвосты задрав,
И березняк сочится свежим соком.
Течёт светила огненный металл
На холм, открытый сказочным красотам,
Где я, как в детстве, руки разметал,
Чтоб насладиться девственным полётом.
«Не покидай меня, моя весна!» –
Кричу и не надеюсь докричаться.
Пока придёт последняя война,
Позволь пребыть в уделе домочадца.
Позволь успеть благословить судьбу
За то, что жил в «неправильные» годы,
И заступил Батыеву тропу
В урочный час свинцовой непогоды…
И бешено бежит по жилам кровь,
И мреет над рекой горячий аэр.
Не покидай меня, моя любовь!
Не оставляй извергнутым из рая
С рукой, дрожащей мелко от нужды
И горечи постигнувшей утраты…
А по Руси шатаются дожди
И шастают Иуды и Пилаты!
Но даже если грянут образа
Со стен и мир вокруг перевернётся,
Я верю, что бедовые глаза
Меня приветят взглядом у колодца!
ОДА МАТЕРИ
Руза, недáле – Смоленщина
Там – в предназначенный час,
Самая лучшая женщина –
Мама моя родилась.
Над поредевшими клёнами,
К тучам взлетала листва,
И опускалась пелёнами
В праздник её рождества –
Алыми, жёлтыми, бурыми –
В лужи, покрытые льдом.
Под небесами угрюмыми
Прятался рубленый дом…
Сколько же было исхожено
Русских, родных палестин.
Сколько же было положено
Сил, чтоб поднялся твой сын
И подружился негаданно
Со стихотворной строкой…
В облаке белого ладана
Ты обрела свой покой…
Мама, тобою не велено
Слёзы ронять по утрам.
Я, озираясь потерянно,
Молча проминую храм.
Лягу с распахнутым воротом
В стóги, где сено свежо.
Весть мне пошлёшь – чёрным вороном
Иль – быстрокрылым стрижом
Прямо с небесной излучины,
Там, где в садах золотых,
Женщины самые лучшие
Скрыты от взоров земных.
Самые лучшие, близкие,
Из невозвратной дали,
Светят глаза материнские
Звёздами вечной любви!
РЕКВИЕМ ЗАДЕРЖАВШЕЙСЯ ЗИМЕ
Зима не уходит. Под Рузой сугробы в лесу.
И ночью за окнами светят морозные звёзды…
Вот-вот Благовещенье. Пасха, глядишь, на носу.
Но грают вороны и рушат грачиные гнёзда.
И грозен праптицы зимой замороженный зрак.
И северный ветер несёт и несёт свои хлопья.
Никак не наступит весна, не наступит никак!
И смотрят грачи в леденящую даль исподлобья.
Мне в суетном марте хватило метелей сполна,
И ждать половодья отбило любую охоту.
Когда же медведи очнутся от вечного сна?
Когда же возьмутся капели с утра за работу?
Холодные руки оближет шершавый язык.
Мой пёс самый первый учует весну за забором:
Но слышит волков, охраняющих логова, рык.
И видит, как снежные тучи несутся над бором…
И всё-таки марту не сдюжить! Настанет апрель,
И хлынут на землю дожди первобытным потопом.
И кто-то услышит с небес запоздалую трель.
И тени от стай удивят быстрокрылым прилётом.
И станет зимы уходящей, хоть каплю, но жаль,
Как жаль уходящего в сумерки прошлого года….
А где-то в России давно распустился миндаль.
А где-то на реках минула пора ледохода!
ВЕСЕННИЕ СНЫ
По зелени, по травам след струящим,
Вдоль стерегущей Рузу тишины,
Средь прошлого – по грани с настоящим,
Бреду в свои предутренние сны.
Как будто возвращаюсь из похода,
Прорвав осады огненной кольцо…
На площади посадской, средь народа
Ищу твоё заветное лицо.
Кто взял тебя: монголы, готы, гунны?
Чьим стременем сейчас влекома ты?
Строги у Богородичной парсуны
Глаза твои и скорбные черты.
Не каждого поэта Незнакомка
Одарит поцелуем в звёздный час…
Нательный крест, да ладанка-иконка
Одни – весь путь сопровождают нас
До встречи с небом в царстве Херувима –
Старшóго брата птицы-журавля…
Под их крылами, верою хранима,
Весною просыпается земля!
ЯУЗСКАЯ АЛЛЕЯ
М.
Что – Яуза? Узкий и тёмный проток
В черте городского бедлама.
Но в жизни не будет заветнее строк:
Поэт и Прекрасная Дама
В процветшем июне влюблённо брели
По Яузской долгой аллее,
Стопой не касаясь постылой земли –
Над поймой речною летели.
Зелёный смыкался вокруг коридор,
И солнце не падало долу…
Я помню до слова былой разговор,
И верен последнему слову!
Поэты, известно, сейчас не в чести.
Их слог – романтически пылок…
Вот так бы за счастьем брести и брести,
Но осень задышит в затылок,
И хлынет на землю губительный дождь…
Лишь вспомню, бессонницей маясь,
Как ты всё идёшь, где-то рядом идёшь
К плечу моему прижимаясь!
АВГУСТ 2011
У нас под Рузой верески цветут
И птичья молодь бороздит округу.
Привет, июль, ты долго правил тут,
Ну что же, август, протяни мне руку!
Здорóво, сам! Так в юности моей
Мы, повстречав, приветствовали друга.
Я помню, август, все из тёплых дней,
Которые потом взяла разлука
С собою, в неожиданный отъезд,
В полупустой последней электричке.
От этих губ и глаз, от этих мест,
Где задержалась память по привычке
Среди берёз и рыжих тополей,
Средь узких улиц от прудá к закату.
Здорóво, август! В юности моей
Плечом к плечу бродили мы когда-то
В прекраснейшем из созданных миров,
На день шестой, по мановенью Божью…
Качались гроздья золотых шаров,
И осыпалось поле спелой рожью.
И я, сквозь бересклет и краснотал
На стареньком своём велосипеде
На жёсткой раме девочку катал
За речкой, чтоб не видели соседи.
И это не отпустит никогда.
И это не прибудет, не убудет…
Ночное небо, первая звезда,
Воспоминанье о минувшем чуде!
Памяти Владимира Ивановича Фирсова
ЯБЛОЧНЫЙ СПАС
С пазухой от Яблочного Спаса –
Полной ранней осени щедрот,
Я иду к заветному баркасу,
Яблоневым садом – до ворот.
Там, за ними – к шаткому причалу,
На цепи, прикрепленной гвоздём,
Мой дощаник с самого начала
Верным псом оберегает дом.
Старый сад зарос травою сорной
От корнищ деревьев до плетня…
И взирает Спас Нерукотворный
В день Преображенья на меня.
И запламенеют астры скоро,
И покроют росы стёжку-след…
И с вершины дальнего Фавора
На меня падёт библейский свет!
И не покидает чувство чуда,
Прилепившись яблони листом.
И отходит утлая «посуда»,
По реке гонимая шестом.
И плывёт над Рузой бесконечной
Блáговест – глася Успенский пост.
И на крону яблони заречной
К Сирину спустился Алконост.
И лежат распахнутые сини:
Синь реки и синий свод небес
В окоёме синь-лесов России –
Колыбели сказок и чудес!
ЧЁРНЫЙ СНЕГ
И чёрный ветер…
В. Фирсов
Он чёрен был. Его родила ночь
В безумии циклонного набега.
Он падал вниз, стараясь перемочь
Следы того – обыденного снега.
Который накануне Покровá
Уже белел в оврагах и лощинах.
И опускали ветви дерева
В покрытых чёрной копотью лещинах.
Он был стокрыл, как стаи воронья,
И также вился в рамке небосвода.
Кресты церквей в полуночи креня,
И пеленою застилая воды
Не ставших рек, чьей кровоток питал
Не мёрзнувшие на зиму болота.
И чёрных вод касался чернотал,
Цепляя их корнями у заплота.
Такие снéги в чёрных снах идут,
И в них ложатся лучшие поэты.
В таких снегах кресты не процветут,
И не раскроют венчик первоцветы…
И странны были эти чудеса,
И морок ледяного подсознанья:
Разверзнутые долу небеса
И тёмные пороши наказанья
За то, что жизнь не сладилась пока,
И затерялась в пустошах дорога…
И чёрные идут, идут снега.
А белые – не выпросить у Бога!
Поздравляем нашего дорогого друга и автора Андрея Шацкова, поэта и неутомимого радетеля за русскую поэзию, с 60-летием! Желаем здоровья, неиссякаемого творчества и дальнейшего плодотворного сотрудничества с «ЛГ».