– А почему у тебя унитаз посреди комнаты? – спросила Марья Ивановна, входя в комнату дочери.
И Лена с раздражением ответила, что я тебе уже сто раз говорила, что у меня ремонт, и не отвлекайся, пожалуйста, на мелочи, потому что у меня к тебе важное дело…
Но Марья Ивановна возразила, что жизнь состоит из мелочей и вдруг мне приспичит. Но дочь успокоила, что я договорилась с соседкой, бабулькой, по 20 рублей…
– По 20 рублей? – ужаснулась Марья Ивановна и, вздохнув, добавила, что чему тут, собственно, удивляться: такое время, и вопросительно посмотрела на дочь.
Но тут в дверь позвонили, и Лена, бросив на ходу, что это, наверное, Антон, потому что я и его позвала, пошла открывать.
Вернулась она действительно со своим бывшим мужем, который полгода назад ушёл к другой.
– А почему у тебя унитаз посреди комнаты? – спросил Антон и, увидев бывшую тёщу, смутился, что, извините, Марья Ивановна, я вас не заметил…
И Марья Ивановна съязвила, что ты теперь замечаешь только тех, которые тебе в дочки годятся…
Но Лена зыркнула на мать и, закурив, сказала, что я пригласила вас, чтобы сообщить одну неприятную вещь…
– К нам едет ревизор? – перебил Антон, а Лена, стряхнув пепел, закончила:
– Наш Павел бросил училище…
– Как бросил? – хором переспросили Антон и Марья Ивановна, и последняя заголосила, что его же теперь в армию заберут, а Антон предположил, что у мальчика роман…
– Это у тебя роман! – зло бросила Лена.
А Антон, который был писателем, парировал, что в наше время написать роман невозможно…
– Это почему?– живо поинтересовалась Марья Ивановна, работавшая в школе учительницей литературы.
– Что-то такое происходит в атмосфере, – Антон сделал неопределённый жест рукой. – Текст съёживается, умаляется, короче, стремится НЕ быть, – и с грустью подумал, что поэтому я и стал писать детективы…
– Какой ужас! – всплеснула руками Марья Ивановна и, нехорошо посмотрев на бывшего зятя, изрекла: – Загубили русскую литературу!
А Лена перебила, что мне сейчас не до литературных вопросов, а надо срочно решать, что делать.
И Антон сказал, что это самый литературный вопрос и у нас, в России, вообще других не бывает. И только Лена хотела возразить, как, позвякивая ключами, на пороге появился Павел.
Он обвёл взглядом присутствующих и угрюмо спросил:
– Совет в Филях?
И Лена, гася окурок, поинтересовалась, а почему ты не спрашиваешь про унитаз…
И Павел пожал плечами, что, по-моему, унитаз как унитаз, а что?
И Лена вспыхнула, а Антон, желая предотвратить скандал, поспешно согласился, что, конечно, ничего особенного, вопрос в том, почему он тут стоит!..
И Лена вдруг засмеялась, что вы не поверите, но семейная пара, которая делает у меня ремонт, Вася и Надя, совершенно (она посмотрела на мать) маленькие люди, оказывается, каждый вечер после работы играют в казино, и представьте (Лена опять закурила), на днях эта парочка выиграла машину, кажется, Audi, так что у них от радости просто крышу снесло, не только мой унитаз, и они вот уже несколько дней не появляются…
– Отмечают, – высказала предположение Марья Ивановна.
А Антон покачал головой, что напиши о таком в книге, никто не поверит.
А Павел, так и стоявший у двери, заметил, что, стало быть, люди, устанавливающие унитазы, не считают себя маленькими…
И Марья Ивановна поддакнула, что действительно трудно представить себе играющим в казино… Акакия Акакиевича…
– Обкакия Обкакиевича, – пошутил Павел.
А Лена крикнула, что он ещё каламбурит и зато ты ведёшь себя как маленький, если бросил театральное училище…
И Павел усмехнулся, что вот, значит, из-за чего сыр-бор, и, обращаясь к матери, спросил:
– Что значит моё имя?
И Лена, словно оправдываясь, объяснила, что просто Павел считал, что он маленький по сравнению с другими апостолами, потому что те видели Христа, а он нет, – и добавила, что и вообще это в честь твоего деда по отцу…
И Павел, переведя глаза на отца, желчно заметил, что, согласись, Павел Антонович – это не Антон Павлович, а совсем наоборот...
– Что за бред! – возмутилась Лена. – И ты лучше скажи, что ты теперь собираешься делать…
И Павел, глядя на неё в упор, спокойно ответил:
– Пойду в бухгалтеры…
И Лена задохнулась от гнева, а Антон, стараясь казаться спокойным, предложил:
– А может, сразу в управдомы, чтобы потом не переквалифицироваться?
А Павел повернулся к бабушке и спросил:
– А почему ты не скажешь: «А может, в станционные смотрители?»
И Марья Ивановна растерялась:
– А почему я должна так сказать?
И Лена, справившись с приступом гнева, ехидно спросила:
– А действительно – почему? Это же так естественно для того, у кого мать – актриса, а отец, – она сделала паузу и выдавила: – Писатель!..
– А бабушка, – добавил Павел, – заслуженный учитель.
– Не паясничай! – ударила кулаком по столу Лена.
– Но ведь ты же сама хотела, чтобы я занимался этим всю жизнь, – парировал Павел.
– Я хотела, – крикнула Лена прерывающимся голосом, – чтобы ты был великим, а ты, – она вздохнула, – ничтожество!
– Ошибаешься, – ледяным голосом отозвался Павел, – я просто маленький. Как и было записано.
– Ты не маленький, – зашлась Лена, – ты… ты… говно!
– Лена! – прикрикнула на дочь Марья Ивановна.
А Павел рассмеялся, что «неужто слово найдено», – и тут же со злостью добавил, что хватит того, что вы с отцом считаете себя великими, – и закричал, что если бы вы только знали, как мне надоели все эти ваши афиши, гастроли, премьеры и презентации, ваша жизнь, в которой у каждого никогда не было места для другого и у обоих – для меня.
Он быстро пошёл по коридору к двери и вдруг, резко повернувшись, заявил:
– Я хочу быть маленьким человеком.
– Я же говорила, – встрепенулась Марья Ивановна, – что нужно назвать его Александром. – И, выразительно глянув на зятя, уточнила: – В честь другого деда…
– Нужно было сразу назвать его Александром Великим, – огрызнулся Антон и крикнул сыну: – И насколько маленьким ты собираешься стать? Потому что я ведь понимаю, что «бухгалтер» – это просто метафора.
И Павел нахмурился, что много не покажется, и вышел из дома, хлопнув дверью.
– Вот до чего доводят детей разводы родителей, – учительским тоном произнесла Марья Ивановна.
А Лена зарыдала, что это он мне назло.
А Антон задумчиво произнёс, что, по-моему, у него какая-то идея-фикс, и вышел вслед за сыном.
Он догнал Павла на улице и сказал, что давай я тебя подвезу.
И они молча подошли к серой Audi.
Антон открыл переднюю дверь, и Павел увидел девушку.
– Знакомься – Женя! – повернулся Антон к сыну, а девушке процедил, что это мой сын Павел.
– Что вы так долго? – недовольно спросила Женя.
– Решали один извечный русский вопрос, – ответил Антон, садясь за руль.
– Быть или не быть, что ли? – протянула Женя.
Павел усмехнулся и захлопнул дверь.
– А что случилось? – поинтересовалась Женя.
– Да вот на пятом курсе бросил театральное училище, – кивнул Антон в сторону сына.
– И куда теперь? – спросила Женя, закуривая.
– В бухгалтеры, – отрезал Павел.
– А чего ждал так долго? – Женя стряхнула пепел. – Боялся мать расстроить?
– Типа того… – пробурчал Павел.
– А она считает, что все на свете должны быть артистами? – продолжала Женя.
Павел рассмеялся:
– Хуже. Она считает, что все на свете должны быть великими.
В машине повисла пауза.
– Она что – сумасшедшая? – Жена посмотрела на Антона.
– Просто она максималистка, – пояснил тот, – а тут родной сын…
– Она разве не понимает, что сейчас совсем другое время? – возмутилась Женя. – Люди хотят покоя и… денег.
– На свете счастья нет, но есть покой и деньги, – продекламировал Павел.
– Хорошо сказал, – одобрила Женя. – И вообще что это за профессия для мужика: артист?
– А как насчёт писателя?– поинтересовался Антон.
– Ты не писатель. – Женя погасила окурок. – Ты автор детективов.
Антон покраснел. А Павел вдруг спросил Женю:
– А кем работаешь ты?
– Я? – Женя повернулась к Павлу. – Менеджером в компьютерной компании.
– Останови! – вдруг сказал Павел отцу.
– А что такое? – затормозил Антон.
– Ничего, просто я тут живу, – ответил Павел и пояснил: – Со своей девушкой.
– Так и не поговорили, – огорчился Антон.
– А чего тут говорить, – хмыкнул Павел и вдруг сказал: – А свой новый роман назови «Так говорил Вася Пупкин».
– Ты снова пишешь романы? – повернулась Женя к Антону.
Но тот не ответил, как бы что-то обдумывая, и спросил сына:
– Но куда ты всё-таки собрался? Я не верю, что в бухгалтеры...
– А что,– вспыхнула Женя. – Между прочим, мой факультет назывался «Менеджмент и бухгалтерский учёт». – И добавила, обращаясь к Антону: – Это ведь не помешало уйти тебе от неё ко мне.
И Антон огрызнулся, что в данном случае меня интересует, куда уйдёт мой сын.
Павел вышел из машины.
Антон тоже вышел и подошёл к сыну.
– Пап, – вдруг сказал Павел, – помнишь, Раскольников хотел сделаться Наполеоном?
– Ну, – удивлённо кивнул Антон.
– Так вот, я уверен, что в наше время у него была бы совсем другая теория… – Павел повернулся и зашагал прочь от машины.
А Марья Ивановна успокаивала дочь, что ты не расстраивайся: они все сейчас такие.
– Какие? – всхлипнула Лена.
– Ну… прагматичные, что ли… – Марья Ивановна налила дочери чаю. – Раньше, когда ты была маленькая, даёшь в классе сочинение: «Кем я хочу быть», так десять напишут, что космонавтами, пять – учителями, ещё пять – врачами, а остальные – артистами. А теперь: десять – бизнесменами, пять – риелторами, пять – менеджерами, а остальные, – она покосилась на дочь,– бухгалтерами. – Марья Ивановна резко отставила чашку:
– А один написал «килером», с одной «л», представляешь?
– Ужас! – согласилась Лена и усмехнулась. – Прям как в том анекдоте. Убил мужик старушку. Поймали его, спрашивают: «Зачем убил?» – «А мне её заказали». – «И много дали?» – «Сто баксов». – «Сто баксов?!» – «Так ведь десять старушек – штука!»
– Во-во! – рассмеялась Марья Ивановна и, помолчав, добавила: – А девочки так прямо и пишут: «Хочу быть женой бизнесмена».
Лена прошлась по комнате:
– Они не хотят быть, скажем так, хорошими – они хотят хорошо жить.
– Но ведь и бизнесмен, наверное, может быть хорошим, – неуверенно произнесла Марья Ивановна.
– Но самое ужасное, – как бы не слыша её, продолжала Лена, – что мой сын – такой, как все…
– А ты бы хотела, чтобы он был такой, как ты? – Марья Ивановна взяла сигарету из Лениной пачки.
– Разве ты куришь?– удивилась Лена, щёлкая зажигалкой.
Марья Ивановна махнула рукой:
– Есть такой педагогический афоризм: дети похожи не на своих родителей, а на своё время. – Марья Ивановна затянулась: – А директор моей школы, молодой человек лет тридцати пяти, сказал мне в приватной беседе: «Зачем вы заставляете детей читать такие тяжёлые книги – «Преступление и наказание», например, или – ещё хуже – «Войну и мир». Есть же дайджесты и кино, а у них и так близорукость и сколиоз».
– Добрый… – усмехнулась Лена.
– Неомарксист, – уточнила Марья Ивановна.
– Неомарксист?! – рассмеялась Лена и хотела что-то спросить, но в дверь позвонили.
– Кто бы это?– удивилась Лена и пошла открывать.
И через минуту Марья Ивановна услышала детский плач и вскочила со стула, но в комнату уже входила Лена со своей подругой Кирой, тоже актрисой, с ребёнком на руках.
– Как это понимать? – спросила Марья Ивановна, подходя улыбаясь к Кире. – Очевидно, перед нами счастливая бабушка?
– Перед вами, Марь-Иванна, несчастная мать, – ответила Кира со слезами на глазах.
– С Дашкой что-нибудь?– сжалась Марья Ивановна.
И Лена приложила палец к губам, но Кира мотнула головой, что почему же, я расскажу…
И рассказала, что её дочь Даша явилась к ней вчера вечером и заявила, что этот ребёнок, представляете, «этот», мешает мне делать карьеру, и с ним я не смогу раскрутиться, а мне как раз сейчас предложили большую роль в сериале, и что если ты, мама, не уйдёшь из своего говёного театра, где вдобавок играешь одни маленькие роли, и не возьмёшь Егора к себе, я сдам его в детский дом.
Кира разревелась. Вслед за ней заревел Егор. И Марья Ивановна взяла Егора у Киры и затетёшкала:
Из-за леса, из-за гор
ехал маленький Егор…
А Лена заметила матери, что сначала они отказываются от «Войны и мира», а потом от собственных детей.
– Не вижу связи, – пожала плечами Марья Ивановна.
– Прямая, – вспыхнула Лена. – Нежелание грузиться проблемными книгами оборачивается нежеланием грузиться какими бы то ни было проблемами.
– Но Даша читала «Войну и мир», – не понимая, о чём речь, встряла Кира.
– Вот видишь,– подхватила Марья Ивановна. – Если человек, осиливший «Войну и мир», собирается сдать своего ребёнка в детдом, то, может, не так уж и страшно, что Паша бросил училище…
– Паша бросил училище? – удивилась Кира и, помолчав, спросила: – И кем же он собирается быть?
– Бухгалтером, – буркнула Лена.
– А серьёзно? – спросила Кира.
И Лена промолчала, а Кира неуверенно заметила, что, может, это действительно лучше…
И тут послышался звук открывающейся двери, и на пороге появились Вася и Надя, рабочие, делавшие ремонт.