Так Вечности сияет чаша

***

Осторожней со словами

(даже если вы не в духе),

а не то придут за вами

ими вызванные духи.

Ими вызванные страхи,

ими вызванные сроки,

ими вызванные плахи,

ведь слова – они пророки…

Если злят вас ваши детки,

удержитесь, промолчите

и, как злого зверя в клетке,

в слове гнев свой заточите.

Настроения смурные,

и сомнения в таланте,

и предчувствия дурные

никому не разболтайте!..

Словно по небесной почте

говорите о прекрасном,

только всуе не пророчьте

о печальном, об ужасном…

***

Тихий закат отразится в окошке,

Так же как в мае и сентябре,

старые яблони, старые кошки,

старые куры на старом дворе…

Старые письма в ветхой коробке –

с пылью смешавшийся прошлого прах,

выцвели новости – век их короткий,

строчки плывут в ненадёжных глазах.

Старые ходики – как в перестрелке,

кто вас пронзил, дорогие мои,

птичка не вылетит, бедные стрелки

не возвратятся на круги свои.

В дальнем углу – позабыт-позаброшен

ящик с пластинками, только – злодей! –

по бездорожью чёрных дорожек

больше не гонит ямщик лошадей!

В эти осенние тёмные ночки

всех и надежд остаётся запас –

старая няня в белом платочке,

может, помолится с неба за нас.

Эпиграф к ненаписанному роману

Уже завели моторы,

и как бы ни было жутко, –

не выйти из самолёта

в объятия верных рук,

мы поняли слишком скоро,

что жизнь – опасная шутка,

где гибель вместо полёта

и насмерть задраенный люк.

Подражание Хайяму

Сперва, философ, дербалызни,

гранёный наливай полней,

потом поговорим о жизни,

об ней, голубушке, об ней.

Не расплескай при том ни грамма,

и ты поймёшь, когда ты пьян,

жизнь наша также многогранна,

как твой испытанный стакан.

Похороны контекста

Прощай, контекст, тебя не стало!..

Прощай, культуры верный друг!

Век новый бродит одичало,

И связь времён распалась вдруг.

Распалась связь культур, столетий,

имён, знамён, безволий, воль,

с пустых страниц энциклопедий

кричит трансцендентальный ноль*!..

За неуместное сравненье

старик Державин нас простит,

взглянувши на опустошенье:

«Где стол бы яств, там гроб стоит».

Во мраке варварской пустыни,

пустое сердце веселя,

нули довольны, что отныне

всё начинается с нуля.

Им даже кажется забавой

последний приближать тупик,

никто десницею кровавой

не вырвет грешный их язык!..

Прощай, контекст!.. Неповторимый

век золотой – не повторить,

когда, друзья, ещё могли мы

родство духовное хранить!

Теперь бежим в порыве свойском

с цивилизацией вперёд,

где Homo с удалённым мозгом

есть то, – куда он тупо прёт!

______________

   * Термин Мераба Мамардашвили.

***

Вослед летящим птицам – мы

глядим, грустя: «До новых вёсен!..»,

и, как предчувствие зимы,

внезапно наступает осень.

Не видно солнца в облаках

под натисками ветровыми,

и листья, словно на венках,

вдруг сразу стали восковыми.

И с неизвестной стороны

приходит зимняя усталость,

как объявление войны,

где Сталинградом станет старость…

И осыпает райский сад

снежинок лепестки на землю,

и вещи вещие молчат,

Мистерии небесной внемля.

***

«В России нет дорог –

есть токмо направления»

                                      Пётр I

Гордясь собой, в упрёк,

нам недруги напомнили,

что нет у нас дорог,

но слов Петра не поняли.

В России нет дорог –

есть токмо направления,

но есть в России Бог,

а с Богом – путь спасения!..

Дорог в России нет,

есть токмо направления,

но есть в России свет

и Вечность вместо времени…

Не с вами, с нами – Бог,

и вера, и спасение,

у вас полно дорог,

нет токмо направления.

А нам темным-темно,

где цели перепутаны,

у вас – дорог полно,

но в никуда ведут они.

Песенка

Ты не прячься, рыбонька,

                   под мосточком,

ты не прячься, ягодка,

                   под листочком.

Ты не прячься, солнышко,

                   да под тучкой,

ты не прячься, розанька,

                   под колючкой.

Ты не прячься, песенка,

                   под шумочком,

ты не прячься, тропочка,

                   за лесочком.

Ты не прячься, думушка,

                   за горами,

ты не прячься, смертушка,

                   за плечами.

Ты не прячься, молодость,

                   за туманом,

ты не прячься, Родина,

                   по карманам!..

Ты не прячься, милая,

                   за рекою,

здесь я, рядышком,

                   недалекó я…

***

Приближается в мире последний час,

но душа у нас не болит,

даже мёртвые наши забыли нас

и не просят наших молитв.

Кто ведóмый, не знаем, а кто ведóм

посреди мировой чумы,

мы идём, не зная, куда идём,

и не знаем, что ищем мы.

Жерновам подобны наши пути,

всех сумели перемолоть,

«Никуда не надо больше идти,

вы пришли», – говорит Господь.

***

Нагрянет возраст к нам однажды,

когда, от суеты храня,

растёт цена минуты каждой,

и часа каждого, и дня.

Растёт цена любого слова,

записанного или вслух

произнесённого… Любого,

что может стать последним вдруг.

Растёт цена тоски во взгляде,

которую не разгадать,

и грошика, что Христа ради –

забыли нищему подать…

Растёт цена любой ошибки

под путеводною звездой,

и той, безумной, грешной скрипки,

что разрыдалась над тобой.

Растёт цена неповторимых

друзей, спасающих не раз,

и тех – единственных, любимых,

что, может, молятся о нас…

И ясность прожитого часа

нам открывается вполне,

так Вечности сияет чаша

с минутами на тёмном дне!

ххх

Опять ты всех врагов и недругов простила,

и только над тобой всё нескончаем суд!..

Хотел тебя спросить: куда идёшь, Россия?.. –

а спрашивать пришлось: куда тебя ведут?!

Куда тебя влекут, пленённая царевна,

и гонят, и зовут, рыча и хохоча?..

Сей сатанинский сброд не ведает, наверно,

что ты в руках Творца – последняя свеча….

Последняя свеча, последняя надежда,

и потому ещё Творец тебя хранит,

твоих берёз хранит Он белые одежды,

погаснешь ты во тьме – и мир не устоит.

От хищных птиц темно в бескрайнем поднебесье,

как злобно рвут они веков живую связь,

твои клеветники твои украли песни,

бесценный бисер твой они втоптали в грязь.

Они втоптали в грязь твои святые слёзы,

в хрустальный твой язык они впустили смрад,

куда бы ни вели… – но белые берёзы

вдоль всех твоих дорог, вдоль всех твоих утрат.

ххх

Столбовою ли, убогой –

не объехать, не свернуть, –

мы идём одной дорогой,

но у каждого свой путь.

По счетам с лихвою платим,

не поём, а жилы рвём,

над одною песней плачем,

только каждый о своём!..

Щедро жизнь нам обещает

и победу, и войну,

но пред Богом отвечает

каждый за свою вину.

Дом родной трясём как грушу,

то взорвём, то строим храм,

только каждый свою душу

губит и спасает сам.

Но зато уж мы не рухнем,

Русь такой секрет нашла –

только грянем мы: «Эй, ухнем!..» –

и сама пошла, сама пошла!..