Беседу вела Виктория Пешкова
Замечательный режиссёр Илья Фрэз первым откликнулся на выход в журнале «Юность» наделавшей много шума повести Галины Щербаковой «Вам и не снилось» и застолбил за собой право снять по ней фильм. Картина стала легендой, флёр которой не рассеялся до сих пор, – на популярных киноплатформах её рейтинг упорно показывает 8–9 баллов. В честь 45 летия выхода фильма на экраны издательский дом «Комсомольской правды» выпустил сборник «Вам и не снилось. Книга о культовой повести, фильме, эпохе и первой любви». «ЛГ» встретилась с Татьяной Аксютой (на фото), одной из героинь книги, «советской Джульеттой» 80-х, по-прежнему любимой зрителем.
– Татьяна Владимировна, вы в юности мечтали стать педагогом. Что влекло вас к этой профессии?
– Если честно, то выбор стоял между журналистикой и педагогикой. Но на журфак МГУ я подавать документы почему-то побоялась и решила идти на исторический в пединститут. Мне тогда представлялось, что у настоящего педагога каждый урок должен быть как маленький спектакль, чтобы школьникам действительно было интересно учиться. Увы, мне не хватило полбалла на вступительных, и в конце концов неожиданно для самой себя оказалась в ГИТИСе.
– Завершив актёрскую карьеру, вы пришли в детскую театральную студию. Решили реализовать давнюю мечту?
– Специально я к этому не стремилась. Даже не думала о чём-то подобном. Но получилось именно так. Судьба, как оказалось, сама вывела на эту дорогу. Я больше двадцати лет проработала в Центральном детском театре и ушла на творческую пенсию – у актрис-травести есть такая возможность. К тому времени у меня в репертуаре оставалось всего три спектакля. Решила, что пора освободить место молодым, и написала заявление по собственному желанию, приведя в полное недоумение моих друзей и коллег. Первые два года нигде не работала, наслаждалась отдыхом. А потом случайно встретила своего коллегу по театру, который работал в парке Сокольники ответственным за культурно-массовую работу. Там как раз отстроили новый Дом детского творчества, куда он меня и позвал. Я пришла, посмотрела – всё свежее, чистое, красивый зрительный зал, хорошая сцена. Почему бы не попробовать? Не думала, что задержусь надолго, – так, поработаю для разнообразия. А получилось, что я там уже больше 20 лет.
– Кто они, ваши студийцы?
– Большинство детей приводят родители. Не для того, чтобы сделать из них артистов. Всё проще – помочь снять зажимы, научить общаться, расширить кругозор. Немногие ребята, особенно дошкольники или младшие школьники, понимают, чем им действительно интересно заниматься. Мудрые взрослые дают своим детям право выбора, благо у нас можно заниматься и музыкой, и рисованием, и танцами, и декоративным творчеством. Театральных кружков несколько: «Сказка» – для самых маленьких, студии «Свет-Луна» и «Карусель», «Золотой ключик» – мастерская художественного слова, и наша «Синяя птица». У меня три возрастные группы, младшим – десять, старшим – по шестнадцать – семнадцать. Одни уходят, другие втягиваются и остаются до окончания школы. За двадцать лет выросло несколько поколений студийцев.
– Ваша студия – не подготовительные курсы для поступления в театральные вузы. В чём вы видите свою главную задачу?
– Для меня важно расширить их кругозор. Им кажется, что краткого изложения достаточно, а когда мы начинаем читать полный текст, они удивляются, насколько это увлекательно. И им уже хочется всерьёз разобраться, что же там такого происходило в «Евгении Онегине» или «Ревизоре». Постепенно приходит интерес и к другим произведениям. Но главное, пожалуй, – мне важно научить их слышать и слушать друг друга, понимать и принимать точку зрения, отличную от собственной.
– «Евгений Онегин» и «Ромео и Джульетта» давно включены в школьный курс литературы. В конце 70-х ни учителям, ни родителям не казалось странным, что к героям этих произведений любовь приходит в достаточно юном возрасте. Ольге, которую прочили за Ленского, было лет 15–16, Татьяне, влюбившейся в Онегина, – 17. Но повесть Щербаковой многими взрослыми читателями была буквально принята в штыки. Почему, с их точки зрения, Ромео и Джульетте любить можно, а Ромке с Юлькой нельзя?
– В то время, как мне кажется, проводилась чёткая грань между литературой и жизнью. В литературном произведении, тем более классическом, возможно всё. А Ромка и Юлька были современниками читателя и зрителя, получалось, что они – из жизни. А в наше время считалось, что надо сначала выучиться, получить профессию, чтобы прочно стоять на ногах, а уж потом бросаться в водоворот чувств. Это была весьма практичная позиция, поскольку подразумевалось, что любовь приводит к созданию семьи и рождению детей, а семью надо обеспечивать. Видимо, повесть приняла на себя главный удар, нам после выхода картины с негативными отзывами, по счастью, сталкиваться не пришлось.
– Вы обсуждаете со своими студийцами судьбы классических персонажей?
– Конечно. Как же иначе! Они уже лет в 12 весьма осведомлены. За то время, что я преподаю, мы дважды ставили «Ромео и Джульетту» и сейчас готовим третий спектакль. Чувства людей не меняются, ребята это понимают. Другое дело, что на школьной сцене любовные сцены нужно ставить очень деликатно.
– У психологов есть такой приём в терапии – предложить человеку описать, как развивались бы события, останься герои в живых. Вам никогда не приходили мысли о том, что могло быть с Ромкой и Юлькой дальше?
– Я как-то об этом не задумывалась. Но мне всегда казалось, что считать их чувства любовью навеки – неправильно. Бывает, что влюблённые сохраняют отношения на долгие годы. У нас в классе была такая пара, и они, кажется, до сих пор вместе. Но, как правило, бурные юношеские чувства со временем утихают, поскольку эта буря вызвана недостатком жизненного опыта. Между прочим, дочь Галины Щербаковой написала продолжение повести. По её версии у Кати с Ромой в семье довольно быстро начались бытовые трудности, они стали отдаляться друг от друга. У Ромы закрутился роман с Алёной, которая в школе была в него влюблена, а теперь превратилась в успешную бизнесвумен. А Катя случайно встретилась с их бывшим одноклассником Сашей. Вот такая получилась история…
– В 2023 году режиссёр Ирина Волкова сняла по мотивам повести фильм «Вера», поставив во главу угла уже историю не детей, а их родителей. Видели картину?
– К сожалению, нет, хотя главную героиню там играет одна из моих любимых актрис – Виктория Толстоганова. И так получилось, что я знакома с Полиной Меркурьевой, студенткой ГИТИСа, сыгравшей роль Кати. Эта картина – не ремейк, поскольку в ней дан другой взгляд на судьбы тех же персонажей и смещены акценты: главные герои сделаны второстепенными. Приём известный. Написал же Том Стоппард пьесу «Розенкранц и Гильдерстерн мертвы», где датский принц практически ушёл в тень. Если такая перестановка обоснованна и талантливо сделана, она имеет право на существование. Вообще, если уже снятый кем-то сюжет интерпретируют спустя десятилетия, значит, в этом есть потребность.
– Если в кинематографе сюжеты советских фильмов обостряют, то в театре наблюдается обратная закономерность – с советскими пьесами обращаются достаточно аккуратно. Как думаете, почему?
– В кино зритель сидит перед экраном, перед ним, условно говоря, «крутится плёнка», а в театре всё происходит вживую и уровень сопереживания совсем иной. Мне кажется, нам сегодня хочется более спокойных, человечных сюжетов. Нам интересно углубиться в чувства, а не наблюдать за калейдоскопом эффектных сцен.
– Сборник, выпущенный издательским домом «Комсомолки», не только о знаменитой повести и культовом фильме, но и о самой эпохе рубежа 70-х и 80-х. В ней есть «путеводитель» по тем далёким уже временам и отдельный словарик к самой повести. Как думаете, будут они интересны нынешним ровесникам Ромки и Юльки?
– Надеюсь, что да. Жизнь меняется очень быстро, без пояснений им будет сложно разобраться в поступках героев, вообще понять, как тогда люди жили. А в «путеводителе» есть и про еду, и про музыку, и про кино того времени. Любопытство – природное свойство человека. Но его надо уметь разбудить. В любые времена молодым кажется, что всё начинается именно с них. Обычный юношеский максимализм, через который взрослому необходимо проложить тропинку к уму и сердцу подростка или юноши. Это требует и времени, и такта, и терпения. И если получится, то ребята – не все, но многие, – с искренним интересом будут сравнивать то, как было, с тем, как стало.
– Вы сами ставите спектакли. Как приходит понимание, какие произведения нужно ставить именно сегодня?
– Мы не профессиональный театр, а потому всё зависит от того, есть ли нужные исполнители. Скажем, «Алису в Стране чудес» можно с любым составом поставить – там персонажи достаточно условные, а вот для «Пеппи Длинныйчулок» нужна соответствующая исполнительница. И так в большинстве случаев. У меня есть несколько любимых произведений, среди них – «Снегурочка» Островского. Я её вынашивала лет пять, потому что главной героини не было. И как только появилась такая девочка, сразу взялась за постановку. С «Ромео и Джульеттой» та же история – ставим, когда приходят ребята, которым под силу сыграть главных героев. Одним словом, надо иметь терпение, чтобы дождаться.
– Ваш партнёр Никита Михайловский был практически ровесником Романа. У вас же за плечами имелся некоторый жизненный опыт. Не мешал он вам вживаться в свою героиню?
– Ну, опыта имелось не так уж и много. К тому же я играла в детском театре и в основном персонажей намного младше себя. Поэтому для меня это было привычно. Надели на меня форму, и всё – я уже школьница. Ребята, игравшие моих одноклассников, не подозревали, что я им не ровесница.
– Говорят, Сергей Михалков после премьеры его пьесы в Центральном детском поинтересовался, в каком классе вы учитесь. Было такое?
– Действительно было. В начале 80-х Сергей Владимирович написал пьесу «Сон с продолжением» по мотивам гофмановского «Щелкунчика», превратив героиню в современницу зрителей. Вот эту Любу, очень любящую читать и видеть волшебные сны, я и играла. На премьере Михалков по традиции вышел на сцену поздравить актёров и, подойдя ко мне, спросил, в каком я классе учусь. То же самое произошло с Эльдаром Рязановым. После выхода картины Эльдар Александрович пригласил меня на «Кинопанораму» и задал тот же вопрос. Так что особо что-то изображать мне не приходилось. Куда сложнее было играть взрослых героинь. Когда Александр Наумович Митта пригласил меня в «Сказку странствий», очень трудно пришлось, ведь моя Марта за время действия из маленькой девочки превращается в двадцатилетнюю девушку.
– Несколько лет назад журнал «Телепрограмма» попросил читателей назвать лучшую влюблённую пару в истории отечественного кино. На четвёртом месте оказались Гоша и Катя из фильма «Москва слезам не верит», на третьем – Женя и Надя из «Иронии судьбы…», на втором – Вася и Надя из картины «Любовь и голуби». А на первом, с большим отрывом, – Ромка и Юлька. В чём, по-вашему, секрет неугасающей зрительской симпатии?
– Думаю, в… возрасте героев. Три пары – люди взрослые, с немалым горьким опытом, на который они опирались, когда искали свою любовь. А у Ромки с Юлькой всё впервые и всё ещё впереди. Они ранимее и беззащитнее в своей юности, а потому им сопереживают сильнее. Было бы им лет под сорок, как остальным, ещё неизвестно, каким сложился бы результат. Ромео и Джульетта в любые времена будут на первом месте.