Сергей Бойко
В 2023 году защитил диплом на отлично на ВЛК Литературного института им. А.М. Горького (дипломная работа – сказка «Заповедник»). Три рассказа – «Троллейбус», «Афца» и «Письмо в редакцию» – были опубликованы в 2022 году в альманахе «Тверской бульвар, 25» в сборнике рассказов слушателей ВЛК «Весна Анфисы». В 2022 году – лонглистёр шестого сезона премии им. Фазиля Искандера (повесть «Над вымыслом. Правдивый рассказ про конец света»). В 2023 году документальная повесть «Лавровы. Поездка в прошлое. Отчёт о творческой командировке» была опубликована в журнале «Звезда» 2023/02.
____________________________________________________________________________________
Конечная неповторимость
Это случилось в нашей комнате, в общежитии ВГИКа на улице Бориса Галушкина…
Моя любимая была на семь лет младше меня, но я в шутку называл её по имени-отчеству, а она меня – в отместку за это – по фамилии, как школьная учительница своего непослушного ученика.
Наталь Петровна устроилась в углу дивана и читала под лампой какую-то толстую книгу, а я неподвижно лежал головой у неё на коленях, одетый и даже обутый, и тупо смотрел в потолок. Его перечёркивал ветвистый бордовый след, напоминающий по форме нераспущенный павлиний хвост, – это моя любимая во время очередной нашей бурной ссоры запулила в меня вазу с вареньем из чёрной смородины. Варенье живописно разлетелось по потолку – да так там и осталось неубранным.
Наши друзья-товарищи вовсю пытались помешать нашему с Наталь Петровной союзу. Они талдычили, что мы не подходим друг другу, что мы не пара, что жизнь наша будет кошмар. И в доказательство приводили разные гороскопы, по которым выходило, что мы должны держаться друг от друга «на пушечном выстреле». Наши сокурсники желали нам только добра: мы действительно не подходили друг другу. Мы с Наталь Петровной знали об этом, но это никак не влияло на наши с ней отношения – наперекор судьбе и гороскопам!
Когда поздно ночью – в пургу или дождь, в любую погоду! – я возвращался в нашу хрущобу в Мытищах, топая пёхом с платформы «Тайнинская», меня неизменно встречал свет в наших окошках, в комнате или на кухне. Наташа никогда не ложилась спать, пока меня не было дома. Летними ночами в доме у Палыча, моего двоюродного брата в Малой Долине, что между Одессой и Ильичевском, я выходил покурить у колодца и всякий раз отыскивал в небе невзрачную, но очень значительную для меня Полярную звезду. В той стороне был мой дом – и там меня ждали! Наталь Петровна всегда плакала, когда провожала или встречала меня на вокзале и даже однажды в аэропорту. За несколько лет мы успели с ней дважды официально пожениться и развестись и дальше жили уже без регистрации…
В комнате общежития на улице Бориса Галушкина я пережил откровение, которое вызвало у меня острое чувство тоски. Это длилось один только миг, но для меня он мучительно тянулся – растягивался, становился тонюсеньким и звенящим, грозя оборваться смертельно.
Счастье было больше меня! Оно навалилось и раздавило меня своей удушающей нежностью. Надо было срочно им поделиться – иначе помру! И ведь Наталь Петровна была рядом, вдвоём бы мы вместе управились с ним! Но мне не хватало воздуха и слов. К тому же я оцепенел. Задохнувшийся и онемелый, я оставался один на один с этой убийственной нежностью, зная её мимолётность, и тупо смотрел в потолок. А потом счастье стало безжалостно и неудержимо ускользать – в то самое время, пока я лежал головой на коленях любимой, а та безмятежно читала под лампой свою дурацкую книжку! И ничего поделать с этим было нельзя: неудержимое – вода сквозь песок! – счастье тоскливо меня покидало, и никто, кроме меня, этого не замечал. Это было ужасно…
В конце концов мы с Наталь Петровной расстались окончательно, и я остался один. Всё было ужасно: я постоянно огорчался и переживал, что моя жизнь такая тусклая, такая серая и никчёмная – хоть в петлю! – пока не повстречался со Смертью, и она мне не растолковала, что к чему. Я лежал на каталке в отделении интенсивной терапии, врачи-реаниматологи безуспешно пытались вернуть меня к жизни, а Смерть по-дружески расположилась у моего левого плеча и заговорила в самое ухо.
– Я – твой единственный мудрый советчик, – сказала она ласковым голосом. – Люди вокруг непроходимо тупы, жадны, завистливы и бездарны. Всякий раз, когда ты снова почувствуешь, что всё у тебя из-за этих уродов складывается из рук вон и ты на грани, обернись налево и спроси у меня, так ли это? И я отвечу: «Ты ошибаешься, мой дорогой! Ведь, кроме моего прикосновения, нет ничего, что действительно имело бы значение. Но я же ещё не коснулась тебя!»
Последние слова ударили меня током высокого напряжения, – и мне открылись неведомые раньше истины! Слова полились из меня неудержимым, восторженным и рыдающим потоком:
– Конечная неповторимость жизни бессмертную смущает душу смертью… Факт известный! Но я не пресыщаюсь этим фактом. Я срываю гроздья желаний и налившиеся спелые плоды ощущений, я впиваюсь в сочную мякоть жизни – и не перестаю хотеть до самого конца. Спасибо тебе, мой верный проводник-садовник и торгаш-посредник, мой чувственный дегустатор и умный сводник – тело моё! Даже больное и умирающее, ты бьёшься из последних сил, чтобы я продолжал чувствовать себя частью этого нескончаемого пира по имени Жизнь. Ты – мой билет на один сеанс, который неизбежно несётся к концу, и хозяин торопит, а в фойе уже толпятся новые гости. Но как прекрасен был спектакль! Как шикарно сервирован стол! Какое обилие яств – от самых сладостных и приятных до невозможно болезненных и горьких! Это – Жизнь! И даже смерть – этот изощрённый десерт – не портит, но достойно завершает представление. Итак... Посошок на дорожку? Но...
Конечная неповторимость жизни бессмертную смущает душу смертью. Тут – тайна и обман, самообман, всё скрыто, но...
Когда, со смертью, множеством я стану, и время остановится – тогда! – оставшиеся досмерти обманутыми друзья к могиле отнесут мою органику, догадываясь, что не это я, а я уже... верней, другая воля меня тем временем – точней, уже без времени! – разделит без остатка на число, в котором бесконечность будет цифрой! – так из меня родятся в то мгновение смертельной дрёмы буйные миры, а в них божественным началом и творцом пребуду я; в конце концов они – кипящий хаос бешеной вселенной от элемента до скоплений звёзд – к согласию придут, и станет рай и тихое блаженство: ведь будет время обо всём договориться за это остановленное время.
Но я теперь – один с самим собой, как бесконечность перед единицей, – склоняюсь перед жизнью головой и возношу молитву только телу и всей органике, дарящей мне приют, и если бы сумел, то сам с друзьями над телом мёртвым уронил слезу – не скорби, не печали, не отчаяния – слезу признательности, но... уж не смогу, когда, бессмертный, снова богом стану и время для себя остановлю, и я согласен память потерять, отдать бессмертие и стать цветком осенним… Конечная неповторимость жизни бессмертную смущает душу смертью, но уникальные сады плодоносят!
Я перевёл дух и добавил: «Итак, посошок на дорожку, люди добрые?» – и открыл глаза. Надо мной склонялись реаниматологи в медицинских масках и шапочках. Над ними стояла Смерть. Она с улыбкой сказала: «Если что, обращайся. И не унывай, я ведь ещё не коснулась тебя!» И пропала.
Чего я переживал? Всё прекрасно! Будем жить, а это – немало…
_________________________________________________________________________________
Троллейбус
Дороги умыты от старой зимы, поливальные машины смывают остатки соли. Весна.
Я – троллейбус!
Как мне здорово мчаться по городу от остановки до остановки, от светофора до светофора, пиная асфальт моей дороги подмётками всех своих колёс!
А на конечной отдохну – и...
Дух захватывает после долгой стоянки! Несусь вперёд в потоке машин, самый толстый, самый красивый.
А эта женщина – опять у пешеходного перехода, каждое утро, в один и тот же час. Вы посмотрите: тонкая, крепкая, плотная – как трёхфазный ток. А я – мимо, чуть дыша, у самой бровки. А она – прямо на проезжей части! Стоит кокетничает: мол, не трамвай, объедешь!
Я умом понимаю: пустое это! А сердце вдруг – перебои! Машины кругом лай подымают. А что я могу поделать? Она на меня глянет, – у меня дух захватывает! Про тормоза забываю, про светофор забываю, выкатываю на самую бровку – и замираю от свистка. А она хохочет – радуется. Чему?
Чему ты радуешься, глупенькая? Что ты понимаешь в жизни? Взялась бы лучше обеими руками за провода, напружинилась как следует и – вперёд, вперёд, вперёд! Вон до того светофора, зелёный пока, успеть, успеть, успеть! А потом – до следующего! И так – до вечера! А утром – снова! И так – всю жизнь! Это же счастье. Это же здорово.
А тут – снова еду.
Утро. Солнышко. Асфальт, водой политый, сияет, холодит и шуршит.
И вот – на том же месте, в тот же час – она!
Я, понятное дело, к ней – поздороваться, полюбоваться... Хочу к ней, – а меня в левый ряд несёт!
Что такое? Что за чертовщина?
А вот захочу – и поверну направо!
Р-раз! – а сам несусь прямо. Так и проехал мимо – даже ручкой не сделал.
Разволновался, раздухарился! А вот возьму и заторможу на зелёный – вот тут, вот здесь, прямо сейчас.
Р-раз! – а сам скорость набираю...
Как же так?
Что происходит?
Будто кто-то во мне сидит и управляет всеми моими движениями.
А вдруг – правда? Вдруг – так оно и есть?!
Нет… Что за нелепая мысль? Нет, конечно! Вздор...
А кругом – вонючие автомобили коптят синее небо.
Солнце-блин расплывается на мазутной сковородке города.
Вырваться! Бросить всё! Полететь куда глаза глядят!..
Не могу.
Что со мной? Куда несусь? Где остановлюсь?..
Ничего не знаю. Ничего не понимаю в этой жизни.
Думал – свободен. Думал – еду. Думал – куда хочу. Думал, что думаю.
Теперь понял: сюда нельзя, так не принято, здесь не положено; тут повернуть налево, здесь – направо...
А я сам?..
Лучше не знать ничего. Лучше – в неведении. Лучше – в невежестве. Ухватился за провода – если позволят – и полетел! Не думая, что это не ты летишь в свободном желании и радостном сознании, а тебя гонят, тормозят и пинают в указанном кем-то направлении.
Не-ет, всё! Забыть, забыть, забыть! Не знать, не знать, не знать! Забуду, забуду, забуду! И...
ПО-ЗА-БЫЛ!
Ага!!!
Ка-акой я энергичный под своими токоприёмниками!
Как рвусь вперёд в потоке машин!
Выставив наружу все свои достоинства!
Самый толстый, самый красивый.
Быстрее!
Быстрей!
Ещё быстрее!!!
Вон до того светофора, зелёный пока, успеть, успеть, успеть!
А потом – до следующего!
И так – до вечера!
А утром – снова!
И так – всю жизнь!
Это же счастье!
Это же здорово, а?..
Молчите?
Не верите?
ДА ВЫ ПРОСТО ЗАВИДУЕТЕ МНЕ!