Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»
Он родился в семье железнодорожника, в пристанционной квартире. И остался в истории как автор едва ли не самого известного стихотворения о железной дороге. По крайней мере одних из самых популярных в нашей стране лирических произведений о разлуке и верности. О поездах и дороге. О неодолимой любви...
Паровозные гудки
В уходящем году мы отметили юбилей поэта Александра Кочеткова – он родился 125 лет назад в подмосковной Лосинке, точнее – на станции Лосиноостровская Ярославской железной дороги. Его первыми воспоминаниями действительно были поезда и станция, где работал отец. Вокруг Лосиноостровской, открытой в 1898 году, постепенно возник дачный посёлок, получивший название в честь одноимённого лесного массива, который располагался вокруг. Центральным предприятием посёлка стали Главные железнодорожные мастерские (ныне – Электротехнический завод имени Дзержинского), потом неподалёку открыли никотиновый завод. Посёлок превратился в город, где затем выросли городок Метростроя и квартал Института пути. В 1939 году Лосиноостровский переименовали в честь выдающегося полярного лётчика, Героя Советского Союза Михаила Бабушкина, который жил в Лосинке и погиб при взлёте на острове Ягодник под Архангельском…
Кочетков с юных лет жил поэзией, легко постигал тайны иностранных языков. В его комнате постоянно слышались паровозные гудки – будущий поэт с детства знал, что такое прокуренный вагон. Он окончил гимназию, потом учился в Московском университете на филологическом факультете.
Железнодорожные мотивы пробиваются во многих его стихах:
Вечно толпа у распутий мира,
Близкое сердцу вечно вдали.
Стану в черёд, наклонюсь к кассиру:
«Скорый – один – до Милой Земли».
Это важный для него образ – Милая Земля.
Чаще всего его детские воспоминания, ощущения вокзала были скрыты за туманным образным наплывом, присущим поздним символистам. В его стихах немало размышлений о смерти. Своей наставницей в поэзии Кочетков считал Веру Меркурьеву. Они дружили. Быть может, у неё он перенял не только настрой, настоянный на символизме, но и умение существовать без признания, в стороне от шумных центральных проспектов литературной жизни. Такое своеобразное поэтическое монашество. Благословил Кочеткова и Вячеслав Иванов – неразгаданный мэтр русского символизма. Всю жизнь он был верен этим урокам и своим учителям.
Поезд «Сочи – Москва»
Главная история в его жизни случилась в 1932 году. Они с женой всё лето отдыхали у родственников на Ставрополье. Кочетков должен был уехать в Москву первым, на сочинском поезде, его ждали дела. Но супругов захватила южная осень – Александр сдал билет и на несколько дней отсрочил расставание с женой. Эти безмятежные дни они запомнили как подарок судьбы.
В октябре 1932‑го возле станции Люблино произошла железнодорожная катастрофа. Погибло 36 человек, более 50 получили увечья. По решению суда начальника станции расстреляли, дежурного осудили на 8 лет, сторожа приговорили к 6 годам заключения – событие было громкое, ту трагедию не раз обсуждали на заседаниях наркомата. Кочетков же до приезда в Москву ничего не знал об аварии. Не знал и когда, простившись с южной осенью, сел в поезд и поехал в Москву. В переполненном вагоне он сразу остро почувствовал тоску, переживал расставание с женой. Писал ей со станции Кавказской.
…Он должен был приехать в Москву на том поезде, который попал в аварию. Друзья уже искали Кочеткова по больницам. Через несколько дней, когда он оказался невредимым, они смотрели на него, как на воскресшего. А поэт, узнав об этой истории, через несколько дней послал жене новое стихотворение – «Вагон». Или – «Балладу о прокуренном вагоне», в которой тревожно стучат по рельсам колёса, а электрическое напряжение любви мы чувствуем в каждом звуке. В этих строках он рассказал о себе – и о каждом любящем человеке:
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колёса оторвал.
Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.
В чём секрет этого стихотворения, его неиссякающей гипнотической силы? Как это и должно быть, совпало сразу многое. Это первоклассная баллада – с сюжетом, с тайной страстью. По ритму, по настрою стихотворение отличается от элегической, несколько высокопарной, традиционной кочетковской лирики. Крушение поезда он описал с точностью физиологического очерка – помогла сноровка переводчика, знакомого с разными стилистическими пластами. Кочетков писал музыкально, знал толк в ритмической стороне стиха. И к этому искусству добавилась документальная правда переживания. Не надуманного, не абстрактного. Он совершил открытие, которым сумел поделиться с нами. Сколько уже сказано о любви со времён Овидия! А Кочеткову удалось добавить к этой нескончаемой симфонии свой мотив. Нельзя разлучаться. Лучше всего – не размыкать объятий, но в крайнем случае не нужно прерывать мысленную связь с любимой. Он не сомневался: его спасло то, что в вагоне он не прекращал думать о ней… Влюблённых связывает незримая нить – в эту мистическую истину он поверил, «трясясь в прокуренном вагоне». «С любимыми не расставайтесь» – эта строка стала заклинанием и паролем для многих.
В те минуты, когда Александр Кочетков записывал на бумагу эти стихи, он владел тайнами русской речи. Наверное, это и есть вдохновение. Так и появилось «на скользком склоне». Именно – на скользком и именно – на склоне. Да и начало с таинственным «Сроднясь в земле, сплетясь ветвями». Неочевидная метафора, но не прочувствовать её почти невозможно. Кочетков нашёл редкостное слово – «давильня». Одного слова иногда достаточно, чтобы мы увидели картину крушения – краски, звуки. Впрочем, в этом стихотворении каждая строка на месте. Всё соответствует и замыслу, и тону.
Кочетков не умел хлопотать о публикации своих стихов. «Баллада» расходилась в списках. Особенно – в годы войны, когда её поклонником стал писатель и военкор Леонид Соловьёв. Но опубликовать яркую балладу удалось только через много лет после смерти автора, в 1966 году, в альманахе «День поэзии» стараниями Льва Озерова, который просто влюбился в эти стихи в годы войны. Они вошли в репертуар сотен чтецов, для тысяч читателей стали любимыми. Сегодня их можно увидеть в хрестоматиях и, конечно же, прослушать в новогоднем кинофильме «Ирония судьбы, или С лёгким паром». Посмертная слава – самая прочная и заслуженная. Кочетковское стихотворение будут знать, любить и перечитывать всегда.