На склоне лет Виктор Астафьев заново познакомился со своей няней.
Когда Красноярский край готовился к 70-летию В.П. Астафьева, мой супруг (журналист с солидным стажем собкора центральной прессы) Анатолий Ануфриев предложил: «Давай подарим Виктору Петровичу встречу с его няней, правда, версию проверить надо…» Дело в том, что знакомый артист хора Леонид Фёдорович утверждал, что его матушка, уроженка села Овсянка, была няней Виктора Астафьева. Поначалу не поверила, но отправилась по обозначенному красноярскому адресу.
Дверь открыла невысокая щупленькая старушка в цветастом платке, повязанном по-деревенски. Я представилась, сказала, что от Леонида, и вошла в квартиру. И сразу поняла: сын сказал правду. Не то сработала интуиция, не то старожильческий облик хозяйки расположил меня. Поначалу собеседница поведала о деревенском житье-бытье. Неспешно подошли к её заветным воспоминаниям – о Витеньке, ставшем «большим человеком на Руси».
Сомнения ушли окончательно…
Решили на всякий случай согласовать «сюрприз» с Виктором Петровичем. Позвонили в Академгородок. Услышав голос его супруги, я изложила вопрос. Мария Семёновна ответила нервно: Астафьев, мол, в госпитале, но сроду никаких нянек у него не имелось. И положила на рычаг телефонную трубку.
Смириться с таким ответом я была не готова. Обратилась к сибирскому писателю, основателю художественно-публицистического журнала «День и ночь» Роману Солнцеву. Они с Астафьевым дружили и жили по соседству. Роман Харисович навестил его в больнице и на другой день сообщил по телефону, что Петрович Полину Бетехтину знает: она их, овсянковская. Припомнил, как летом, года два к ряду, бабушка водила его на детскую площадку колхоза имени Щетинкина. Начинались покосы, и за мальцом пригляд нужен был.
Так, 1 мая 1994 года я привела старушку в Красноярскую краевую государственную библиотеку. Накануне та поинтересовалась: «Что подарить Витеньке-именнинику?» Православный люд готовился к Пасхе, и я подсказала, что можно приготовить кулич.
Перед началом торжества предупредила ведущую. После привычных биографических сообщений и скучных докладов объявили о встрече прозаика с детством, и я вывела бабушку Полю на сцену. Зал встрепенулся, телеоператоры и фотокорреспонденты кинулись поближе к сцене…
Виктор Петрович поднялся со стула и растроганно обнял пришелицу.
…Из её рассказа я уже знала: семья Бетехтиных жила своим хозяйством. Полина в деревне до четырёх классов училась, позже домовничала, в огороде управлялась. А когда девушке пошёл шестнадцатый год, местный поп определил её в Красноярск, на курсы нянечек.
Дали угол в комнатке при усадьбе архиерея. Проучилась полгода с группкой молодых православных селянок. Обрела навыки воспитания.
Разновозрастных ребятишек, человек двадцать, разместили в усадьбе раскулаченного купца Шахматова.
– Хлопот с мальцами хватало, – вспоминала Полина Алексеевна, – иные кузнечиками скачут, либо беспрестанно верещат, а вдругорядь и тихони рёв поднимут.
Витенька оказался мальчуганом подвижным, но застенчивым, несмелым. Забияк постоянно сторонился, рос смирёхоньким, не заедался, с детьми ладил по-доброму.
Узнала, что бабушка – по матери – потылицынская, за мальчонкой беспрестанно следила. В их большом доме чистота блюлась, и Витёк аккуратненький ходил, рубашка светленькая, штаны – шаровары стиранные…
И продолжила: «Все мы овсянковские – песенники.
До тридцати лет ходила на спевки в церковь. Она в центре деревни стояла, после школу в ней сделали. С воспитанниками петь любила: «Скатилось колечко», «Солдатушки, бравы ребятушки», «А мы просо сеяли». Отец мой был природный пахарь. Шибко Витенькин голосишко слышался»…
…Освежая память, полистала астафьевскую повесть «Последний поклон», подаренную нам с автографом в 1984 году: «Веронике и Анатолию Ануфриевым мою сокровенную книгу о самом дорогом и добром – о Родине милой».
Отыскали местечко о жителях села: «…четыре фамилии главенствовали в селе. Самая распространённая фамилия Фокины, затем Шахматовы, затем наша – Потылицины, затем уже не густая, но отчаянная фамилия Бетехтины» и далее: «Бетехтины отличались неуёмным буйством…».
Хотя более семидесяти лет Полина Алексеевна прожила в городе, но по нескольку раз в год наведывалась в Овсянку, особенно в Радоницу. «Случалось, увижу там Виктора Петровича. Издали погляжу, только в его сторону крест наложу, – признавалась няня. – Он крепкий, здоровый, а я возле него, как сухая былинка у кедра».
Литературовед Б.М. Юдалевич сказал об Астафьеве: «Берегли сироту бабушка и дедушка, тётка Августа, другие близкие и дальние родственники, вся деревня». Вот и выходит, что сельчане осиротевшему мальчику Вите стали и мамой, и няней. Писатель этого не забыл.
Вероника Ануфриева,
Красноярск