О том, что здесь происходит, я писал в своих книгах «Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы?» и «Сочинения о жизни и жизнь в сочинениях». Но если в частях А и Б многое изменилось, то в пришедшем на смену части С 25-му заданию, которое теперь входит в часть 2 экзаменационного материала, всё осталось по-прежнему. А между тем стоимость этой части экзамена увеличилась. До 2015 года часть С давала 23 из 64 первичных баллов (то есть до пересчёта в стобалльную систему; давала – в смысле могла дать). Иными словами, её доля 36,6%. Теперь такого же типа задание может дать те же 23 балла, но уже из первичных 55. То есть доля этого задания в экзамене повышается до 41,8%. Простите за высокий стиль, но для выпускника школы это задание становится более судьбоносным. Но оно становится таким и по сути своей. После предложенного на экзамене текста идёт следующее задание: «Напишите сочинение по прочитанному тексту. Сформулируйте и прокомментируйте одну из проблем, поставленных автором текста. Сформулируйте позицию автора (рассказчика). Напишите, согласны или не согласны вы с точкой зрения автора прочитанного текста. Объясните почему. Свой ответ аргументируйте, опираясь в первую очередь на читательский опыт, а также на знания и жизненные наблюдения (учитываются первые два аргумента)».
В критериях оценки ответа на задание 25 конкретизируется понятие читательский опыт: «аргумент из художественной, публицистической или научной литературы». Тут есть две вещи, мне непонятные. А можно ли использовать не только читательский, но и зрительский опыт (кино, телевидение)? И почему один пример из литературы стоит два балла, а один пример из жизненного опыта стоит один балл? Это ведь не экзамен по литературе.
Эту часть ЕГЭ по русскому языку часто называют эссе, что абсолютно неверно. Потому что в выборе темы, материала, стиля эссе абсолютно свободно, оно бегло, часто недосказанно. А часть С, ныне 25-е задание, идёт от предъявленного текста, требования к нему строго ранжированы. Более того, проверяющие эту часть экзаменационного задания получают развёрнутую информацию о тексте (а попросту шпаргалку), в которой написано, что должно быть в экзаменационной работе. Подобные «информации» о каждом тексте приложены ко всем пособиям по подготовке к экзамену. А на деле эта свобода ещё более несвободна. Учеников спрашивают, согласны или не согласны они с автором текста. Я перечитал чуть ли не все пособия по подготовке к части С. Ни в одном из них не было примера, где выпускник хоть в чём-то не соглашался с предложенным текстом. И я понимаю ту свою одиннадцатиклассницу, которая меня спросила на уроке: «А разве на экзамене можно говорить «Нет»? Разве не обязательно говорить «Да»? И я понимаю тех учителей, которые боятся, как бы их ученики при выполнении этой части задания хоть в чём-то не усомнились, не говоря уже не согласились. А между тем полно таких текстов, с которыми нужно спорить и не соглашаться.
Но ведь в методическом письме Федерального института педагогических измерений (ФИПИ) ясно сказано: «Смысл аргументации ученика будет заключаться в том, чтобы в очередной раз показать актуальность, важность, жизненность, нравственную состоятельность, незыблемость доказанной этической аксиомы». А если это не аксиома? А если она нравственно несостоятельна?
Вот передо мной большая книга: «ЕГЭ 2011. Русский язык. Типовые экзаменационные варианты. 30 вариантов». Под редакцией И.П. Цыбулько. Цыбулько возглавляет работу по подготовке экзаменационных материалов и одно за другим издаёт пособия. Все формулировки проблем взяты мной из «информаций о тексте», помещённых в этой книге, – так называются шпаргалки, которые кладутся перед проверяющими экзаменационных работ. Прошу вас, когда будете читать, каждый раз подумать о трёх вещах. Насколько близки эти проблемы современному школьнику. Насколько его жизненный опыт может стать опорой в его рассуждениях над предложенной проблемой. И какие литературные произведения он смог бы использовать для аргументации своей точки зрения. Итак:
Проблема драматической судьбы передовой личности.
Проблема определения понятия «мудрость».
Проблема зарождения и развития писательского таланта.
Проблема романтики труда учёного.
Проблема влияния фамилии на отношение к человеку.
Проблема влияния популярных актёров на подростков.
Проблема воспитания истинных мастеров исполнительского искусства.
Проблема человеческой ограниченности.
Проблема случайности и закономерности в жизни человека.
Проблема возникновения у человека потребности дарить цветы.
Проблема воздействия шума на человека.
Ну и каково? Я написал обо всём этом в «Учительской газете». Прошло два года. Вот уже новая книга, про 2013 год. Всё осталось так же. И об этом я рассказал читателям. Через год – книга уже про экзамен 2014 года. Что-то из прошлых тем ушло, что-то сохранилось, что-то появилось впервые:
Проблема цельности характера русской женщины.
Проблема сохранения биологического равновесия на планете.
Проблема формирования такого качества, как незаурядность.
Как видим, уроки словоблудия продолжаются. Наконец, в декабре выходит сборник типовых экзаменационных вариантов на 2015 год, под той же редакцией Цыбулько. Обратите внимание: под всеми текстами перед фамилией автора стоит скромное «по». То есть это уже препарированный автор, отредактированный. Ну что ж, почитаем.
Текст «по В.П. Некрасову». «Чёрный город и красное небо. Волга красная… И вдруг мне становится ясно, как бессильно, беспомощно искусство: оно не может передать того ощущения, которое испытываю я сейчас, сидя на берегу перед горящим Сталинградом». Не совсем понимаю, что должен написать выпускник о проблеме, поставленной писателем. Заглядываю в шпаргалку: «Проблема неспособности искусства отразить чудовищную реальность военных дней». И что теперь делать ученику? Ему же надо привести примеры, что автор прав. «Бородино» Лермонтова, «Севастопольские рассказы» и «Война и мир» Толстого, «А зори здесь тихие» Бориса Васильева, «Иваново детство» Тарковского (я как раз недавно его показывал)… ничего не годится. Ведь реальность военных дней, по мнению составителей пособия, невозможно запечатлеть, «потому что не поддаются описанию те тяжёлые ощущения, которые испытывает человек на войне». А я недавно перечитал «В окопах Сталинграда» – боль, горечь, ужас войны, мужество воевавших доходят до меня.
А как вам нравится задание после текста «по Л.М. Леонову», где, цитирую автора пособия, нужно доказать, что «человечество всё более нравственно изнашивается, оно находится на краю нравственной бездны, что может привести к распаду цивилизации». И на каком материале личных наблюдений и прочитанного должны выпускники школы доказать «проблему нравственной деградации человечества»? Может, главное всё-таки – помочь им разобраться в себе и в той жизни, которой они живут?
Добило меня задание по тексту М.О. Гершензона. У меня учился правнук Гершензона. После того как он перестал быть моим учеником, я был приглашён к ним в дом, мне открылся доступ в библиотеку Гершензона, к книгам, которые у нас тогда не переиздавались, а то, что я узнал о его взглядах, поразило меня своей злободневностью. В статье 1919 года Гершензон писал о том, что учитель «помогает усвоению не художественного произведения, а анализа, изложенного в учебных пособиях», о том, что ученикам дают пить не живую воду пушкинской поэзии, а химическое разложение H2O. И что основная задача преподавания литературы заключается «в целостном и непосредственном восприятии учеником художественного произведения, в возможно страстном и глубоком прочтении его».
Но вот выпускник читает предложенный ему текст: «Только избранникам дано длительно созерцать своё видение, хотя бы не полностью, в обрывках целого; и это зрелище опьяняет их такой радостью, что они как бы в бреду спешат поведать о нём всему свету». И должен он, выпускник школы, ответить всего-навсего на такой вопрос: «Как соотносятся форма и содержание в произведениях искусства?» И доказать это на примерах литературы.
А ещё экзамен – самое подходящее место разобраться в своих отношениях с родителями. Выяснить, «почему порой исчезает взаимопонимание между родителями и их взрослеющими детьми», сказать, «как формируется доверительное отношение между матерью и сыном». А если задание попадётся дочери? Или тому, для кого сочинение на эту тему превратится в посыпание солью кровоточащей раны?
Но с теми, кто сочиняет такие темы, бесполезно говорить о чувствах, переживаниях учеников и учителей; бесполезно и спрашивать: «Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?» Не поймут.
В 2014 году Рособрнадзор решил труднейшую задачу: провёл честный ЕГЭ. Теперь предстоит решить проблему куда более трудную: содержание КИМов. Что касается ЕГЭ по русскому языку, то прежде всего речь идёт о честных текстах, которые дают возможность ученику и писать честно. Ибо только тогда, когда «строку диктует чувство», возможно хорошее сочинение.