Новую пешеходную набережную длиной в 2,5 километра, которую прокладывают на намывных территориях Васильевского острова в Петербурге, назовут в честь Николая Миклухо-Маклая. Такое решение приняла на днях Топонимическая комиссия культурной столицы. В июле исполняется 175 лет со дня рождения этого великого путешественника, этнографа и писателя, жизнь которого была тесно связана с городом на Неве.
Родился будущий легендарный путешественник в селе Рождественском Новгородской губернии в семье инженер-капитана. Настоящая его фамилия Миклухо, а приставку Маклай добавило наличие в генеалогическом древе его семьи шотландского барона Микаэля Маклая. Когда родители переехали в Петербург, Николай поступил в гимназию, однако так её и не окончил – из-за частых недопониманий с учителями он был вынужден уйти из 6-го класса. В 1863 году 17-летний Миклухо-Маклай поступил вольнослушателем Петербургского университета по отделению естественных наук физико-математического факультета, но уже через год был уволен «за неоднократные нарушения правил, установленных для вольнослушателей». Образование он в итоге завершил в университетах Германии, где изучал философию и медицину. Однако вскоре увлёкся анатомией животных, антропологией и этнографией. Последовали поездки на Канарские острова, в Марокко, а затем на берег Красного моря.
Во время путешествий молодой исследователь проводил ценные этнографические и географические наблюдения. Он склонялся к версии о том, что культурные и расовые признаки народов мира формируются под влиянием социальной и природной среды. Чтобы обосновать свою теорию, Миклухо-Маклай решил предпринять путешествие на острова Тихого океана, где он собирался изучить «папуасскую расу». В конце октября 1870 года при содействии со стороны Русского географического общества путешественник получил возможность выехать в Новую Гвинею. Туда он отправился на борту военного судна «Витязь».
Среди папуасов
20 сентября 1871 года «Витязь» высадил Маклая на северо-восточном побережье Новой Гвинеи. Вот как описывает он увиденное на берегу, куда ещё не ступала нога европейца: «Я с таким нетерпением выскочил из шлюпки и направился по тропинке в лес, что даже не отдал никаких приказаний моим людям, которые занялись привязыванием шлюпки к ближайшим деревьям. Пройдя шагов тридцать по тропинке, я заметил между деревьями несколько крыш, а далее тропинка привела меня к площадке, вокруг которой стояли хижины с крышами, спускавшимися почти до земли. Деревня имела очень опрятный и очень приветливый вид. Средина площадки была хорошо утоптана, а кругом росли пестролиственные кустарники и возвышались пальмы, дававшие тень и прохладу. Побелевшие от времени крыши из пальмовой листвы красиво выделялись на тёмнозелёном фоне окружающей зелени. Высокий лес кругом ограждал площадку от ветра...»
Цилиндры не понадобились
Отправляясь в путешествие, Миклухо-Маклай понимал, что вполне может погибнуть. Перед отплытием «Витязя» он встретился в Кронштадте с великим князем Константином Николаевичем и обратился к нему с просьбой: «Вашему высочеству известно, что так как цель моего путешествия на Новую Гвинею – научное исследование этого малоизвестного острова, то для меня очень важно, чтобы результаты моих исследований и открытий не пропали для науки. Ввиду того что я не могу сказать заранее, как долго мне придётся прожить на Новой Гвинее, так как это будет зависеть от местной лихорадки и от нравов туземцев, я из предосторожности запасся несколькими медными цилиндрами для манускриптов разного рода (дневников, заметок и т.п.), которые в этих цилиндрах могут пролежать зарытыми в земле несколько лет. Я был бы поэтому очень благодарен, если бы можно было устроить таким образом, чтобы русское военное судно зашло через год или несколько лет в то место берега Новой Гвинеи, где я останусь, с тем чтобы, если меня не будет в живых, мои рукописи в цилиндрах были вырыты и пересланы Русскому географическому обществу». Выслушав меня внимательно, князь, пожимая мне на прощанье руку, сказал, что обещает не забыть ни меня, ни моих рукописей на Новой Гвинее. Помня это обещание генерал-адмирала, я выбрал подходящее место для зарытия цилиндров и указал его офицерам «Витязя».
К счастью, зарывать цилиндры с рукописями в землю не понадобилось. Из опасного путешествия учёный вернулся живым и невредимым и сам привёз их в Петербург.
Любовь и доверие
Среди папуасов русский учёный прожил более года, сумев завоевать их любовь и доверие. Они называли его Человеком с Луны. Поселившись на берегу между двумя деревнями Горенду и Гумбу, Миклухо-Маклай жил в своей хижине независимо от туземцев, но те охотно его посещали. Когда местным угрожала война с жителями более отдалённых деревень, они приводили к нему своих жён и детей и оставляли их под его покровительством. Сблизиться с папуасами Николаю Николаевичу помогло знание их языка, который он сумел терпеливо выучить. Это стало большим научным достижением, благодаря которому меланезийский язык папуасов впервые стал известен европейской науке. Причём путешественник изучил не только меланезийский язык папуасов, к которому принадлежал язык обитателей Берега Маклая, но также ещё и малайский язык, помогавший ему в сношениях с племенами Полинезии, Меланезии и Микронезии.
«Моё влияние на туземцев, – писал Миклухо-Маклай, – оказалось так сильно, что мне удалось совершенно прекратить на всё время моего пребывания постоянные междоусобные войны. Эти войны имеют более характер убийств. Войны страшно вредили всему населению, так что туземцы боялись отходить на несколько часов от своих селений. Вследствие своего авторитета, как «человека с Луны», я имел возможность положительно запретить войны и вскоре увидел хороший результат этого запрещения».
Миклухо-Маклай был страстным защитником колониальных народов, он возмущался тем, как жестоко обращались с ними колониальные войска западных стран. Он видел, как вслед за появлением торговцев из Европы среди папуасов распространяются пьянство и болезни.
Проект русского поселения
В 1873 году Миклухо-Маклай посетил Филиппины и Индонезию, а в следующем году побывал на юго-западном берегу Новой Гвинеи. В 1876–1877-м он снова посетил Берег Маклая. Отсюда он хотел вернуться в Россию, однако из-за тяжёлой болезни вынужден был поселиться в австралийском Сиднее, где проживал до 1882 года. Недалеко от Сиднея русский учёный основал первую в Австралии биологическую станцию. Во время своих путешествий Миклухо-Маклай составил так называемый Проект развития Берега Маклая, русского поселения, под протекторатом Российской империи, которое стало бы также пунктом базирования российского флота. Для его обсуждения он даже встречался в Петербурге с Александром III. Но проект оказался неосуществимым. А уже в 1885 году Новую Гвинею разделили между собой Великобритания и Германия.
После возвращения в Россию он передал Академии наук в Петербурге все собранные им бесценные этнографические коллекции, которые сегодня можно увидеть в Музее антропологии и этнографии.
Годы скитаний в субтропиках с их ужасным климатом дали о себе знать. Путешественник сильно изменился, одряхлел, ослаб, его волосы стали седыми. Николай Николаевич скончался, когда ему был всего 41 год. Похоронен он на Волковском кладбище в Петербурге.
Андрей Соколов
СЛАВЫ ДОСТОЙНЫЙ
Память о выдающемся исследователе и этнографе сохраняется во всём мире. Его бюст установлен в Сиднее, а в Новой Гвинее в его честь названы гора и река, а участок северо-восточного побережья именуется на картах Берегом Маклая. О мировом признании русского исследователя говорит и тот факт, что в честь его 150-летия 1996 год был провозглашен ЮНЕСКО годом Миклухо-Маклая, тогда же он был назван Гражданином мира. В России имя Миклухо-Маклая было присвоено институту этнографии АН СССР (РАН). В 2014 году Российским географическим обществом была также учреждена специальная Золотая медаль имени Миклухо-Маклая как высшая награда общества за этнографические исследования и путешествия. А теперь в Петербурге появится ещё и набережная его имени.