Прислал в редакцию свою точку зрения и А. Васькин – правда, в размерах, превышающих письмо Чаковского. По нашей просьбе Васькин свой ответ сократил, к сожалению, усилив негативное отношение к фигуре А.Б. Чаковского.
Так вышло, что письмо А. Васькина идёт в номере, где о личности легендарного главреда «ЛГ» тепло вспоминает писатель Александр Проханов. Надеемся,
что его авторитетное мнение учтёт А. Васькин и те, кто пытается принизить масштабы личности человека, создавшего в 1967 году знаменитую «Литгазету».
У нас не было и нет сомнений в том, что главным редактором «ЛГ» с 1962 по 1988 год был действительно талантливый и достойный человек, которому на его доме на Тверской улице открыли мемориальную доску и о котором ещё не раз вспомним – по более приличному поводу.
Можно по-разному выражать свои мысли, но тон, который Вы избрали, не допустим. Ваши утверждения я не могу трактовать иначе, кроме как оскорбления. Речь идёт о следующих Ваших выражениях: «Прозрачно намекая на куда более серьёзные «изъяны» Чаковского: во-первых, он был евреем; во-вторых – коммунистом», а также: «Что касается «еврейской темы», определённо не дающей Вам покоя». Но на личности, в отличие от Вас, я переходить не намерен. Я здесь отстаиваю только свою позицию. Для меня вообще не имеет значения ни национальность, ни политические воззрения человека. Не интересует меня и происхождение Вашего отца. Я вообще не знаю, кто он по национальности. Слова «какие ненасытные» относятся к высокопоставленным советским писателям и их запросам, а не к чему-то другому. Как Вам в голову такое могло прийти? Вы книгу-то мою читали или просто выдернули два абзаца из почти шестисот страниц? Более Чаковский не упомянут нигде. Мне не хочется повторять избитую фразу, что «каждый понимает в меру своей испорченности». Но как ловко Вы вырвали из контекста всего два моих слова! Это можно назвать мастерством «фабрикации» (Ваше выражение!).
Не надо приписывать мне личную неприязнь к романам Вашего отца, оценка которым уже давно дана коллегами и литературоведами. Вениамин Каверин в книге «Эпилог» (1989) пишет: «Чаковский старается сделать свои романы интересными лишь для партийной элиты. На так называемую художественность он просто плюёт». А вот и свидетельство профессора, доктора филологических наук бывшего сотрудника «Литературной газеты» Геннадия Красухина: «Мне скажут, что сам Чаковский не был писателем, и я с этим соглашусь. Действительно, Ленинскую и Государственные премии он получал за вещи, рассчитанные на сиюминутный политический момент, на то, что они должны понравиться руководству. Больше того! Знаю, что он не писал, а надиктовывал свои романы на диктофон, после чего распечатанные куски обрабатывались разными людьми – от квалифицированных машинисток до того же Синельникова, осуществлявшего общую редакцию» (из книги «Стёжки– дорожки. Литературные нравы недалёкого прошлого», 2005).
А теперь об исторической достоверности сочинений Чаковского. Для меня авторитетом здесь является маршал Г.К. Жуков. Выдающийся военачальник обвинил Чаковского в «искажении исторической правды». Жуков обратился в ЦК КПСС с требованием немедленно прекратить публикацию: «В романе Чаковского, посвящённом Ленинградской блокаде, имеется ряд прямых нарушений в описании действительности, искажений фактов и передержек, которые могут создать у читателя ложные представления об этом важнейшем этапе Великой Отечественной войны Непонятно, с какой целью А. Чаковский пропагандирует эту ложь?» (письмо Г.К. Жукова П.Н. Демичеву от 27 июля 1971 г.). Почему Чаковский не выбрал для своих персонажей вымышленные имена? Почему не встретился с Жуковым, Федюнинским? Жаль, что объём статьи не позволяет привести письмо Жукова целиком. Георгию Константиновичу не удалось остановить публикацию романа. Но самое главное, что в 1978 году Чаковский получает за этот роман Ленинскую премию. Как же такое могло произойти? Да всё по той же причине: он был кандидатом в члены ЦК, высокопоставленным писательским функционером. А Жукова уже не было в живых, не было человека, говорившего правду.
Вы утверждаете, что Ваш отец «хотел создать и создал» газету. Окститесь! «Литературную газету» ещё до него создали Дельвиг и Пушкин! А Горького и Симонова забыли? Почему Вы так выпячиваете роль своего отца, не назвав ни одной фамилии сотрудников газеты? Ведь Вы же сами пишете, что из неё вышла «вся наша современная журналистика» (даже я там публиковался когда-то). Вы хоть бы одного журналиста привели в пример. А быть может, дело не в Вашем отце, а во многих людях, создавших славу этой газете за многие десятилетия? Взять хотя бы первого заместителя главного редактора В.А. Сырокомского, которого в 1980 году выставили за дверь без объяснения причин. И объявил ему об этом Ваш отец. Почитайте мемуары Сырокомского «Загадка патриарха» (2001), там всё подробно изложено. Или это тоже мои «измышления»? Сырокомкий сломал ногу, сидел в гипсе, а Ваш отец «за всё время [этого] сидения в гипсе не звонил ни разу». А ведь они долго работали вместе, в одной газете. Разве этот факт невнимания Чаковского к своему первому заместителю не характеризует главного редактора? Потом, правда, позвонил один раз – когда нужно было Сырокомского уволить. И всё.
А вот что пишет Сырокомский о работе Вашего отца в газете: «И хотя в решении секретариата ЦК я был назван первым, зарплату получал, как и остальные замы. Только спустя тринадцать лет в штатное расписание ввели должность первого, и я стал получать не 400, а 430 рублей, хотя все эти годы вёз два воза – свой и зачастую Чаковского, который отсутствовал в редакции в среднем по семь месяцев в году: три месяца – положенный отпуск секретаря правления Союза писателей СССР, ещё три месяца – творческий отпуск за свой счёт, минимум месяц – депутатские поездки к избирателям в Мордовию и заграничные командировки». Так кто же руководил газетой и «сделал» её? Или Вы требуете правды только от других? Вот ещё его очень интересное свидетельство: «Журналистская и писательская молва утверждала, что новую «ЛГ» создал я (к чему очень ревниво относился А.Б. Чаковский). Это так и не так. Сделал газету большой, свыше двухсот человек, коллектив: лучшие перья страны, виднейшие прозаики, поэты, публицисты». Как верно пишет Сырокомский!
Профессор Г.Г. Красухин подробно написал о методах работы Чаковского: «[Чаковский] часто срывался на крик и, по-моему, любил публично унижать людей, если они ему это позволяли... Но догадываюсь, что, обслуживая советскую власть, Чаковский её не любил. С каким наслаждением на тех же заседаниях редколлегии он подхватывал любые двусмысленности в адрес если не политического руководства страны (этого бы он не посмел делать), то всякого рода советских фетишей. Он мог позволить себе рассказать антисоветский анекдот, обговаривая при этом, что рассказывает то, с чем не согласен». Я думаю, что «действительно убеждённые партийцы», как Вы назвали Чаковского, так себя не ведут.
Не правы Вы и в другом. В списке литературы в моей книге указано (среди прочих трёхсот) два источника: «Е. Жирнов. Интервью с бывшим завсектором художественной литературы отдела культуры ЦК КПСС А. Беляевым // Коммерсантъ Власть, 28.09.2009» и «А. Беляев. Литература и лабиринты власти: от «оттепели» до перестройки. М., 2009». А Вы пишете, что я на них не ссылаюсь, что вновь сеет подозрения: а читали ли Вы мою книгу, чтобы вот так разбрасываться голословными обвинениями?
Вы пишете об отказе Чаковского войти в Антисионистский комитет, а почему же Вы ничего не говорите о том, что он подписал «Письмо группы советских писателей о Солженицыне и Сахарове»? Вот здесь и нужен был его гордый и принципиальный отказ! Вы мне наверняка ответите, что письмо подписали все. И что время было такое. Нет, не все. А время всегда одинаковое для порядочных людей. Там всего 31 подпись. Вот бы он и отказался! Как это сделал Фёдор Абрамов, например. Но Абрамов не стал ни Героем Соцтруда, ни членом ЦК КПСС, не было у него и персональной «Волги» с шофёром. Зато он сохранил честь и достоинство, остался не замазанным в этой гнусной истории с письмом. А напомнить Вам, чем сопровождалась обычно травля неугодных писателей в СССР? Исключением из Союза писателей! Исключённые получали словно волчий билет. А кто входил в руководство Союза писателей с 1962 по 1991 год? Секретарь правления СП СССР А.Б. Чаковский! Сколько прекрасных писателей выдавили, вынудили уехать из страны – Солженицын, Некрасов, Галич, Коржавин, Синявский, Аксёнов, Гладилин, Войнович, Владимов, Довлатов, Максимов.
Что касается истории с поездкой во Францию, то открытием она стала лишь для Вас. Кто о ней только не писал. Бывший заместитель главного редактора журнала «Литературная Грузия» Борис Гасс в своих мемуарах «Люблю товарищей моих» (2012) сообщает, как он поехал в Коктебель и услышал там «от одного осведомлённого критика и поэта» следующее: «По его словам, Александр Чаковский долгое время не то чтобы скрывал, просто умалчивал о своём еврействе. Когда же после войны стали спешно сколачивать делегацию еврейских писателей для поездки во Францию, он громко заявил о своём происхождении. Узнав об этом, Илья Эренбург воскликнул: «Что ж, Париж стоит обрезания!» Гасс эмигрировал в Израиль в 1975 году, значит, это было известно, по крайней мере, сорок пять лет назад. Так что никакие это не «ложные факты» и «злонамеренные измышления», как Вы выражаетесь, а лишь пересказ хорошо известного. Но Гасс ошибся: делегацию во Францию стали «сколачивать» ещё до войны в 1938 году для поездки на совещание по спасению евреев, обречённых на Холокост. Собраться оно должно было в Париже, а затем было перенесено в Эвиан. А Вы пишете: «Конспиративная сионистская сходка». Я даже комментировать это не хочу. Бог Вам судья... Независимо от того, ездил Чаковский или нет, как это влияет на создание его «исключительно негативного образа»? Что в этом плохого? Это большая честь для «исключительно советского человека». Я вполне допускаю, что в СССР было много людей, готовых поехать во Францию в 1938 году.
Зачем Вы мне написали в открытом письме, что Ваш отец прожил полвека с одной женщиной? Мне это неинтересно (да и читателям газеты тоже). Это личное дело каждого: с кем и сколько жить. Но есть книга Надежды Кожевниковой (дочери писателя Вадима Кожевникова, автора «Щита и меча») «Незавещанное наследство.» (2007). Там тоже о Чаковском и его «пристрастиях». А знакома ли Вам Дзидра Тубельская, что часто жила в доме творчества в Дубултах? В мемуарах «Сталинский дом» (2012) она рассказывает про «роман, который длился почти двадцать лет». Я об этом в книге ничего не пишу. Но Вас-то за язык кто тянул? Что-то я не помню, чтобы Вы обращались к процитированным мною авторам с требованием опровержения.
Я не отрицаю, что в книге есть опечатки и ошибки. При сегодняшнем скоростном уровне издательского процесса как им не быть. Думаю, что в следующем издании они будут исправлены. Но это не те «грубые ошибки и искажения исторической правды», увиденные маршалом Жуковым в романе Чаковского. И «шить дело» мне не надо. На улице не 1937 год. А от Вас я жду извинений и советую выбирать выражения.