29 марта российская певица Екатерина Губанова снова выходит на сцену парижской Оперы - на этот раз в «Дон Карлосе» Джузеппе Верди, монументальном шедевре, объединяющим гениальную музыку, бурные страсти и прекрасные голоса. Это семнадцатая опера на берегах Сены, в которой поет наше звездное меццо-сопрано – видимо, больше других певиц. Накануне очередной премьеры собкор «ЛГ» пообщался с Екатериной Губановой.
«Мы заждались ренессанса»
-Какими путями вы впервые попали в парижскую Оперу?
-Я приехала на прослушивание (на партию в «Волшебной флейте» в 2005 году - Ю.К.), и меня сразу взяли. Конечно, удача важна и в опере. Но не всякий, кому первый раз повезло, сможет успешно продолжать карьеру. Чтобы добиться успеха, нужен огромный, многолетний труд.
-Публика высоко ценит вас как одну из лучших в мире меццо-сопрано, но плохо знает вас как человека. Какая вы, Екатерина Губанова?
-Очень веселая, общительная, разговорчивая, доверчивая. Люблю радоваться, смеяться, наслаждаться жизнью - в том числе и вкусно поесть (смеется), стараюсь жить интересно. Обожаю природу и животных. Все мои друзья знают, что каждой собаке на улице я непременно улыбнусь, а если можно, то ее и поглажу. Вместе с тем, человек я домашний.
-Кому из художников вы бы заказали свой портрет – Айвазовскому, Брюллову, Репину, Крамскому, Серову, Кандинскому, Глазунову?
-Валентину Серову, от картин которого исходит много света и доброты. Ну а мой портрет создала замечательная художница Вероника Квасецкая, которая пишет в стиле старых мастеров. С годами он мне нравится все больше и больше.
-«Опера должна заставлять рыдать, трепетать и умирать публику», — писал Беллини. Так, видимо, и было в старые добрые времена. Сегодня публика пресыщена зрелищами – ни разу не видел, чтобы в зале кто-то пустил слезу.
-К счастью, еще остались и такие меломаны, которые могут всплакнуть… Когда удается роль, у меня самой на газах появляются слезы радости.
-Одни музыковеды убеждены, что золотой век оперы канул в Лету. Другие, напротив, считают, что эпоху экспериментов скоро сменит ренессанс. На ваш взгляд, впереди у оперы сумерки или возрождение?
-Мы заждались ренессанса, а он никак не наступит. С незапамятных времен нам твердят, что опера умирает, а она живет и здравствует. Появляются интересные постановки, которые идут вразрез рутине. Когда певцы чувствует себя комфортно, они становятся главными персонажами и в режиссерской опере.
-В нашу эпоху оперу больше смотрят, чем слушают. К примеру, без видеоряда обходится редкая постановка.
-Действительно, видеопроекция важна для привлечения публики, которая отделена от артистов оркестровой ямой. Есть певцы, популярность которых, главным образом, основана на харизме. Каждый берет тем, чем может - кто внешностью, кто голосом. Есть и счастливчики, которые наделены и тем, и другим.
«Лебединое озеро» в курятнике
-Помните расхожую фразу: «Публика не дура, ее не обманешь». Всегда ли это так?
-Бывает, уходя со сцены, думаю: «Идиотский сегодня получился спектакль. Сосредоточиться не удалось, здесь ноту взяла не так, а все рано народ счастлив, бурно аплодирует, все прекрасно». Это значит, что у артистов не всегда адекватное представление о своем исполнении. Публика все воспринимает иначе. На самом деле, она совсем не дура, все чувствует, но ее реакция непредсказуема.
-Галина Вишневская с присущей ей прямотой однажды «срезала» свою подругу Майю Плисецкую, которая ратовала за новое прочтение классики: «Вот поставили бы твое «Лебединое озеро» в курятнике, одели бы тебя курицей Одеттой, да еще лапти вместо пуантов предложили. Я бы посмотрела, что бы ты тогда говорила…» Что бы вы ответили Вишневской?
-Галине Павловне перечить я бы не посмела… Но когда концепция постановки понятна и публике, и артистам, когда режиссер не должен часами разъяснять ее певцам, а зрителям втолковывать в программке спектакля, что он хочет сказать, новаторство бывает оправдано и добиваются своих целей. К счастью, есть режиссеры, которые в поисках новизны достигают фантастических результатов.
-К их числу относится Дмитрий Черняков, который, однако, у публики вызывает противоречивые чувства?
-Конечно, относится. Митя - человек очень открытый, ищущий. Его концепция всегда связана с визуальным рядом. Когда публика идет на Чернякова, она должна заранее знать, что ее ждет, а не выражать недоумение по поводу увиденного: «Что такое здесь происходит?» Это Черняков. И ты знал, на что шел.
Голос - инструмент эротический
-Канадский режиссер Роберт Карсен, с которым вы работали, считает оперу эротическим жанром. Для него кровать на сцене - непременный атрибут спектакля. Если она стоит, значит, как чеховское ружье, непременно «выстрелит».
-И я так считаю. Ведь голос – это как бы часть нашего тела, он воздействует на слуховые рецепторы, пробуждает поразительные чувства и ассоциации. Это настоящий эротический инструмент, который дан нам свыше.
-Знаменитая китайская пианистка Юджа Ванг «зажигает» поклонников не только своей игрой, но и смелыми нарядами. Она появляется на сцене то в микро-юбках, то в мини- шортах. Возмущенный британский критик призывал маркировать ее афиши 18 +.
-Я выступала с Юджей – роскошная пианистка, настоящая звезда, которая пользуется колоссальным успехом. Ну а выбор нарядов - ее сугубо личное дело, хотя они порой вызывают у меня улыбку. Но не надо никаких запретов. Не нравится– не ходите. Кто знает, отчего у нее этот эксгибиционизм? Любопытно, что сказал бы психолог? А может, это просто пиар-ход? Вместе с продюсером Юджа решила: «Давайте я буду единственной в мире пианисткой, которая показывает публике свою попу!» (смеется).
-Вам случалось отказываться от участия в слишком новаторских постановках?
-Помню, однажды в лондонском Ковент-Гардене должна была петь в «Царской невесте» Римского-Корсакова. Я решила, что откажусь, если мой персонаж, по замыслу постановщика, будет оскорбительным для российской истории. Но результат оказался прекрасным. Для меня постановка – это то, что режиссер хочет показать визуально, а дирижер – музыкально, меня же зовут для воплощения своих задумок. Я чистый лист, глина в их руках, но при этом рассчитываю на взаимное понимание. Режиссер знает, с кем имеет дело и что от меня ждать. Обычно все проходит без проблем. Я выполняю его пожелания и одновременно прошу сделать так, чтобы и мне было комфортно. Всегда верю в честные отношения. Никогда не стану говорить коллегам: «Фу, какое говно получилось», а режиссера уверять, что он «гений». Нравится или нет - понятие растяжимое. Всем нравится только бумажка в 500 евро.
-Однажды вы обмолвились, что иногда чувствуете зависть коллег.
-А кто не чувствует?! Когда завидуешь, только себе делаешь хуже. Поэтому пытаюсь направить свою зависть в созидательное русло. Если кто-то здорово спел, я лучше позанимаюсь, чтобы и у меня так же хорошо получилось... Вот долго завидовала худым певицам, а потом взяла и сбросила лишний вес.
-Результаты налицо. Это было непросто?
-Еще бы - нужна железная воля! Всю жизнь я безуспешно пробовала потерять килограммы, но оставалась пухленькой - хотя меня уверяли, что для оперы я худая. Наконец, недавно взяла себя в руки, подумала, что бОльшая, веселая часть жизни уже прожита и решила: «Хватит! Последняя попытка!» – и прекрасно справилась. Однако еще трудней вес удержать. Но сейчас, когда я достигла оптимального результата, было бы жаль все пустить насмарку. Поэтому я действительно держусь за мой успех зубами.
Скромность – путь к забвению?
-Вы считаете себя перфекционисткой, однако совершенство достигается великими трудами. А вот Пушкин называл себя «счастливой лени верный сын», а Чехов считал праздность условием счастья.
-Они абсолютно правы - особенно важно уметь отдыхать, если ты вкалываешь, требуешь от себя нечеловеческих усилий. Я очень хорошо умею лениться, делать себе подарок за те дни, когда свернула горы.
-Скромность в театре, учат оперные зубры, лавров не приносит. Напротив, это верный путь к забвению.
-Всю свою карьеру я вела на сцене борьбу с собственной скромностью, боялась тянуть одеяло на себя. Я ведь выходец из хора (Екатерина с отличием окончила музыкальное училище по классу хорового дирижирования - Ю.К.). Ну а забвение совсем меня не беспокоит. Какая разница – будут помнить или нет, когда меня не станет? Хочется работать на уровне, с хорошими людьми, не иметь конфликтов, жить спокойно.
-Тем не менее, принято считать, что жизнь примадонн – сплошная ярмарка тщеславия. Разве это не так?
-Так можно назвать все, что связано со сценой. Да, есть коллеги с завышенными самооценками, которые вызывают у меня улыбку.
-Что нужно меццо-сопрано для счастья?
-С наступлением определенного возраста, в первую очередь - здоровье. Если оно начинает хромать, то никакие радости не помогут. Для певцов огромное несчастье, если перед спектаклем у тебя заболело горло. Кроме того, нужна востребованность - тебе звонят, приглашают, ждут, предлагают контракты. Так или иначе, сейчас я себя чувствую счастливой.
-В искусстве, если верить психологам, нарциссов многократно больше среди мужчин, чем среди женщин. С чего бы это? Сильный пол увереннее в себе, чем слабый?
-Каждый артист - будь он певец или художник – склонен к самосозерцанию. С точки зрения психологии, самовлюбленность - это болезнь. Ну а если вы о том, люблю ли я смотреть на себя в зеркало, ответ однозначен: «Да, очень люблю! Особенно когда хорошо выгляжу!» (смеется). Но ненавижу слушать в записи собственный голос. Но приходится, чтобы учиться. Есть вокалисты, которые всегда всем довольны, ничто их не смущает. Меня же, напротив, терзают сомнения.
-Еще в античные времена полагали, что музыка помогает нравственному улучшению человека. Вы это на себе испытали?
-Она пробуждает добрые чувства, заставляет человека смотреть внутрь себя, испытать катарсис.
-Круг ваших музыкальных интересов не ограничивается оперой?
-Нет, но эстрадные песни не пою, к джазу равнодушна, хотя люблю все, что делаю на сцене. Сейчас с моим менеджментом мы думаем о том, как подготовить концерты с русским репертуаром и, в частности, с романсами. Думаю, мне есть что сказать, но это такая глубина, которую еще предстоит постичь. На концерте ты один во всех лицах - у тебя ни костюма, ни декораций, ни коллег, ни режиссера или дирижера, на которых можно было бы все свалить, если что- то не получилось. Как бывшая пианистка, я очень люблю Рахманинова, а также Чайковского, Мусоргского - неисчерпаемая бездна репертуара. Хотела бы выступить с романсами и в России, и заграницей, но дома страшнее – наша публика, которую я понимаю несравненно лучше любой другой, очень высоко поднимает планку. А выступать надо красиво – это моя Родина.
-В свое время вы с огромным успехом выступали на международном музыкальном фестивале Юрия Башмета в Ярославле. Какие остались воспоминания?
-Меня поразил Ярославль, который сохранил подлинную русскость, не превратился в безликий мегаполис. Было ощущение, что я вернулась в детство, когда бабушка меня возила на санках. Вспомнила даже волшебный запах хлеба из булочных.
«Никто меня не домогался»
-Во Франции не утихает кампания по разоблачению сексуальных домогательств в кинематографе. Одной из ее жертв стал великий актер Жерар Депардье, который в конце марта предстал перед судом по обвинению в харассменте. Со своей стороны, актриса и писательница Маша Мериль, урожденная княжна Мария Владимировна Гагарина, только что поведала о том, что знаменитый режиссер Франсуа Трюффо выбирал на роли тех актрис, с которыми хотел переспать. Такое бывает в оперном мире, или теноры, баритоны и басы озабочены высокими материями и не волочатся ни за дивами, ни за хористками?
-На протяжении очень многих лет я была толстая и страшная, и никто меня не пытался домогаться. (хохочет). С тех пор у меня такая «серьезная» репутация. Ну а в оперном мире, конечно, полно подобных историй, о которых я наслышана. Однако случись со мной нечто подобное, я бы не стала бить во все колокола и бежать в полицию. Я человек неконфликтный, а эти публичные разборки и сведения счетов стоят всем много нервов. Поэтому, если есть возможность, предпочитаю избегать всяких скандалов.
-Вы замужем за итальянцем, который далек от мира оперы. Я встречал немало итальянских бизнесменов, русистов, журналистов, которые связали себя счастливыми узами брака с россиянками. Что привлекает их в наших женщинах?
-Мы мягче и нежнее европеек, с которыми «не забалуешь». Наши женщины – замечательно выглядят, они уютные и домашние, для них важны патриархальные ценности. Меня никто не заставляет вести хозяйство, но я им занимаюсь, потому что это у меня в крови. Хотя я и оперная звезда, но дома готовлю, посуду мою - потому что нравится, у меня это в крови. С итальянцами нас сближает и то, что мы и они народ экстремальный, на эмоциях способные на многое. Что же касается моего супруга, то я выходила замуж за человека, а не за национальность. Однако в свое время я бы очень посмеялась, если бы мне сказали, что стану женой итальянца. Потому что расхожее представление об итальянцах сводится к тому, что они темпераментные, поверхностные, громкие, непоседливые. Но мой муж - абсолютная противоположность. Словом, в личной жизни мне повезло, а в профессиональной достигла всего сама.
-Кто же держит в руках бразды правления в вашей cемье?
-Мама мне рассказывала, что еще в детском саду я любила командовать. Да и в нашей семье на первых порах я пыталась руководить, но скоро увидела, что мой рассудительный муж гораздо лучше понимает жизнь. Стала покладистой – мне это пошло только на пользу.
-Остаются ли на вашем горизонте вершины, которые хотелось бы покорить?
-Все сезоны в театрах я уже пооткрывала. Новые карьерные высоты меня особо не манят, но есть партии, которые хотела бы спеть. Я давно уже заглядываю в завтрашний день, когда перестану работать, и вижу впереди много хорошего: дом на земле, где с нами много животных, к которым хочу быть ближе, – собаки, кошки, ослики и прочие братья наши меньшие.
Юрий Коваленко, собкор «ЛГ», Париж
В ТЕМУ
Екатерина Губанова - одна из самых востребованных российских певиц - родилась в Москве. Вокальное образование получила в Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского и в Академии имени Яна Сибелиуса в Хельсинки. В Мариинском театре дебютировала в «Евгении Онегине». Спела на его сцене более 15 партий, в том числе в «Пиковой даме», «Борисе Годунове», «Царской невесте», «Войне и мире», а также в операх Вагнера, Верди, Берлиоза. Выступала в ведущих оперных театрах мира с прославленными дирижерами - Валерием Гергиевым, Риккардо Мути, Даниэлем Баренбоймом, Саймоном Рэттлом, Кентом Нагано и другими. Лауреат многих премий – в том числе, российской Casta Diva в номинации «Певица года». Участвовала в записи тетралогии «Кольцо нибелунгов» с оркестром Мариинского театра.