Константин Затулин, директор Института стран СНГ, депутат Госдумы России
К концу прошлой недели авгуры-политологи, печатно и телевизионно раскидывающие кости на будущее, достигли дна в публичных пророчествах бед, которые сулит России прилив миротворчества нобелевского недолауреата Трампа после Газы. Изобретая свои томагавки ещё до США, индейцы, конечно, не подозревали, какое впечатление их орудие, воплощённое в ракетную форму, произведёт на межгосотношения столетия спустя.
Во вторник прошлой недели на Первом канале подающий надежды военный эксперт при мне сорвался в штопор, доказывая, что дело решённое: Зеленский после встречи с Трампом уже в пятницу увезёт «Томагавки» домой. Да что там эксперт, человек вольный! Дрогнули и другие в России и США, заговорившие об исчерпании духа и надежд Анкориджа – да так, что вся королевская конница с пересевшим на правильного коня Дмитрием Песковым принялась их опровергать.
И, оказалось, была права. Восьмой по счёту телефонный разговор Владимира Путина с Дональдом Трампом обнулил поездку Зеленского в Вашингтон и отменил хронику объявленной смерти российско-американских переговоров. «Томагавки» как образ зла потеряли актуальность. Теперь весь мир ждёт встречи в Будапеште, гадая, как до него долетит президент подсанкционной России.
Я не верил в то, что Трамп испортит собственную игру, зайдя в наступающей партии сразу с поставки «Томагавков». Но не считаю себя умнее пессимистов, временно посрамлённых в прогнозах российско-американских отношений. «Томагавки» или нечто иное стоят на американском запасном пути, как на нашем – то неизвестное грозное оружие, которое в ответ пару недель назад анонсировал президент Российской Федерации. Пока ничего не решено, Россия и США не перестанут пугать друг друга, сводя с ума чувствительных аналитиков и экспертов. Чем впадать в идейный пессимизм или оптимизм, попробуем разобраться в реальности.
В феврале 2022 года Россия начала СВО, устами президента заявив о её целях. Нет нужды повторять всем известное. Война с Западом на Украине, имеющая признаки Отечественной, продолжается уже столько, сколько шла Великая Отечественная. Наши успехи перемежались с неудачами, но на сегодняшний день, как мы вправе утверждать, инициатива принадлежит продвигающейся вперёд российской армии. В наших руках территория Луганской Народной Республики, три четверти ДНР – бывшей Донецкой области, часть Херсонской и Запорожской, а также отдельные населённые пункты Харьковской, Сумской и Днепропетровской областей (о принадлежности Крыма и Севастополя горюют теперь изредка только британцы, недобитые в Крымской войне). Вряд ли можно говорить о демилитаризации Украины, которую, на тех или иных условиях, продолжают накачивать вооружением, чтобы она держалась. И перспективы денацификации туманны, прежде всего потому, что никто, кроме оторванных у нас от реальности, на этом этапе не рассматривает возможность полного прекращения существования государства Украина как «уродливого детища Беловежского сговора». Но продолжающий гарцевать в чужих столицах Владимир Зеленский всё неуютнее себя чувствует с теми, кто следит за его рейтингом. А таких всё больше дома и за рубежом. Наконец, о вступлении Украины в НАТО на Западе, как и на Украине, если теперь и вспоминают, то только для проформы, без всякой веры в успех.
Значит ли всё это, что победа уже за нами? Точно знаю, что с этим не будут согласны те, кто ждёт возврата Киева и Одессы под флаг России. Те, кто с самого начала озабочен судьбой православной веры, русского языка и русского человека на Украине. Трудно надеяться, что их, вот так сразу, убедят рассуждения бывшего помощника Джорджа Буша-младшего и моего старого знакомого Томаса Грэма, в своём интервью РБК 6 октября с.г. повторившего тезис, что России пора объявить о своей победе.
Я тоже вижу изъяны у Грэма (хотя, например, предложение подписать с США и, может быть, с рядом государств – членов НАТО, таких как Венгрия и Словакия, обязывающую договорённость о наложении с их стороны «вето» на вступление Украины в НАТО, кажется мне заслуживающим внимания). Наученные горьким опытом, о котором только что напомнила депортация русских стариков из Латвии, мы не можем верить в то, что вхождение Украины в Евросоюз, по Грэму, снимет проблему защиты прав русских и русскоязычных на Украине. Отвергая риторику о «репарациях с России» по итогам конфликта, так популярную в обществе фон дер Ляйен, Мерца и Стармера, Грэм проводит их через чёрный ход как наши «добровольные пожертвования» в обмен на отмену санкций. Но считаю полезным обратить внимание на аргументы умного противника, в своей книге «Правильно понимать Россию», изданной в 2023 году, призвавшего США к «стратегическому терпению» в отношениях с нашей страной.
Американец Грэм считает, что конфликт не может закончиться иначе как компромиссом; что лучшее – враг хорошего и что хотеть лучшего – не значит мочь всегда и во всём его добиться. Не думаю, что Дональд Трамп (который, конечно, не стоял за Грэмом и не водил его рукой) думает иначе. Более того, не думаю, что по-другому мыслит руководство России, хотя, как и Грэм, могу об этом только догадываться. Иначе не было бы никаких переговоров, встреч на Аляске или в Венгрии.
Безусловно, от одного понимания до конкретных пунктов мирных договорённостей так же далеко, как до китайской Пасхи. Мы продолжаем расходиться в том, с чего начать путь к миру: Трамп на Украине, как до этого на Ближнем Востоке, не хочет докапываться до первопричин, предпочитая сорвать куш миротворца и не слишком интересуясь последствиями простого прекращения огня. Корыстный интерес США в том, чтобы, свалив Украину на Европу, переключиться на главную для себя конкуренцию с Китаем. Пока это Европа Евросоюза и Англии, Макрона, Мерца, Стубба и британских премьеров от Джонсона до Стармера, нам не приходится рассчитывать на её перемену в отношениях с Россией. Но не следует ли нам договориться хоть с Трампом, хоть с дьяволом, чтобы помочь этим персонажам поскорее уйти в прошлое?
Говоря в феврале 2022 года о целях СВО на Украине, президент России Владимир Путин ни тогда, ни после этого никогда не требовал её безоговорочной капитуляции как непременного условия мира. Желать войны «до последнего украинца» или «ещё три года» может, выступая в Лондоне, польский министр Сикорский – подписант фальшивых гарантий Киеву в 2014 году. Моё глубокое убеждение: мы не можем отказаться от борьбы за Украину, но добиться её перехода из военной в мирную, хотя далеко и не лёгкую форму было бы хорошим результатом наших военных и дипломатических усилий.
Ведь речь на самом деле идёт не только о борьбе за Украину – о будущем России, о цене народных потерь и возможностях нашей экономики. О способности защищать наши интересы не только в конфронтации с Западом, но и в отношениях с соседями, с действительными и мнимыми союзниками и планами своего присутствия везде на планете, включая Ближний Восток и Латинскую Америку. О судьбе той самой многополярности, при которой никто не сможет требовать от России быть младшим партнёром, всё равно с США, Европой, Китаем или Индией.
Надо быть готовым к дальнейшим испытаниям. Прежде всего – эскалации на приближающемся финальном отрезке от войны к миру, которая характерна в столкновениях между равновеликими силами, Западом и Россией. И необходимости сохранить политическую стабильность при переходе к миру, не допустив расползания негативного «послевоенного синдрома». О чём приходится думать, держа перед глазами последствия войны США во Вьетнаме и СССР в Афганистане.
Все эти проблемы и вызовы слишком серьёзны, чтобы рисковать их недооценивать накануне Будапешта.