Заслуженный профессор МГУ, автор нескольких десятков монографий и учебников по демографии, социологии, также сотен статей и пяти книг стихотворений. Составитель антологии мировой поэзии «Семейная лира».
* * *
Пустынный город нам нарисовал
Художник… Где же карнавал?
Финальный выход –
шесть фигур на сцене,
Пьерро и Коломбина в маске на арене.
Загадочный перформанс декабря.
Шесть восковых фигур застыли зря?
На них никто не смотрит в ахах-охах,
Зачем же тут дано явленье скоморохов?
Прекрасная ОНА и Арлекин –
Глаза в глаза –
вселенский взорван сплин,
Глаза в глаза –
взгляд отвести невмочь,
Прочь балаган, гримасы сцены, прочь!
* * *
Летят в облаках цеппелины,
Дирижабли парят в стратосфере,
А они в туманах былинных
Ищут тропы надежды и веры;
Их трассы, как сумерки, зыбки,
Бесконечны лестниц пролёты!
Две тени без сна и улыбки
Вопрошают: О, где ты? О, кто ты?
Пилигримы любви и колонны
В лабиринтах – лишь гулкие плиты:
Тут оконные рамы – иконы?
Тут сердца, как арки, – разбиты?
Предновогодние стихи
Двенадцать ступеней, шаров, накидок,
Двенадцать месяцев –
шальная жизнь без скидок,
Двенадцать раз куранты
бьют в висок,
Двенадцатый звенит аккорд
наискосок,
Двенадцатый удар
на перепонках длится
и в предвкушенье чуда
замерла столица...
Прохожий
А вот прохожий шёл и вдруг застыл,
И кто же остудил хожденья пыл?
Зачем же он на перекрёстке всех дорог
Так замер, что озяб-продрог?
А может это просто манекен
На фоне окон, крыш и стен,
нам в назиданье: коль пошёл –
иди, не стой, не городи
на площади простой,
и не гадай «достать, где пьедестал?»
Из каблуков своих
сам взял бы и восстал.
* * *
На улице соседней во дворе одна,
С двумя бутылями французского вина,
Мадам не пьёт назло и не лопочет –
Она в «рено» кататься с кем-то хочет.
Но среди зданий сумеречных ни души,
Лишь крыши сонные – растормоши
Попробуй их и выпотроши вон
Всех обитателей пустых окон!
И вот к мечте приклеилась она:
Вот небо, море синее без дна,
И лодочка, и рядом он с веслом,
Из сказки рыбка с золотым хвостом,
Все три желания исполнить обещает,
Но в вазе пляжной никуда не уплывает,
Вдруг замирает среди гальки
монументом.
И тучи тут же на гребне момента
над лодочкой набухли неизбежно,
И ливни парочку укачивают нежно,
И молнии высотным замыканьем
Блистательно спешат продлить свиданье.
* * *
И вдруг загадка – серая стена,
и в интерьере тусклая весна,
и ваза на столе взамен, ей-богу, кубка,
и над цветком двукрылая голубка,
и непонятно в зеркале иль на холсте
прекрасное явленье в простоте
нагой… само с собой, наедине
в окне иль в раме, иль во вне,
и возле той же самой вазы,
во власти неги и экстаза,
в мечтах цветных и бестелесных
слезинкою застыло пресной…
* * *
Безликий город камня и теней:
скопленье стен и окон, крыш,
и сонных мостовых пустая тишь,
и вереница бестелесных дней…
Нет горожан потока, где ж герой?
Он должен навалиться был горой
на тротуаров серую постель,
но тут пропала кисть и с ней пастель.
Где героиня – главный персонаж?
Одна пошла на вернисаж?
Героя бросила среди оград,
а может он тому безмерно рад?
Или готов повеситься с тоски,
зажат средь улиц ревностью в тиски?
Но как узнать развязку без обмана?
Сюжет зачах и слов поток иссяк,
додумает по-своему пусть всяк
конец… вне смысла и тумана.
* * *
Весь Я есмь Я в себе с собой
моё всё навсегда со мной
во мне меня Я очень много
своя длинна моя дорога
и все чужие все не мы – они
не канули в былые дни
как валуны и камни на пути
мне не дают вперёд уйти
прорваться в даль где
что-то там маячит где
ни мораль ни вера
ничего не значат
где в схватке
хлёсткой
смерть иль
жизнь
Я и не-Я мои
сплелись
* * *
Нет, я не о себе, а о зиме сперва,
Ледовый дождь чуть лес весь не сгубил,
Под тяжестью хрустальною без сил
К земле припали дерева…
А те, что не согнулись, не скривились,
Те пополам переломились,
И гибельных сугробов чудеса
Обломками стволов упёрлись в небеса.
* * *
Всё боле облачных полос,
Всё реже царствует светило…
Скатилось лето под откос,
Чтоб в осени зима сквозила,
И темь вошла в свои права,
И лес дождливый оголила,
И чтоб нагие дерева
ледовой коркою покрыло…
О вязь октябрьской разлуки,
О рознь раздробленных сердец!
Как сладки одиночеств муки,
Как пуст любви златой дворец.
Провалы времени постылы,
И горек невозврат минут,
И холодом объят затылок,
когда с зимой свиданья ждут.
Ужель и впрямь под снегопадом
Померкнет жар былых ночей,
И вьюжной проскользнёт досадой
Скрещенье сладостных очей?
И может быть в таком исходе
Вся суть движения к концу?
Мы вместе неразлучны вроде –
Вдвоём несчастье не к лицу.
* * *
Чем ниже солнце, тем зимой длиннее
не тени наши, а грехи,
и подлые хрустят шаги,
и низость жизни всё темнее.
* * *
Когда вдруг оттепель среди зимы
Готовы обольщаться ею мы
О, как чудесна, и о как красна
нагрянувшая к нам весна!
Но ежели в разгар весны метель
Расстелит белоснежную постель,
И приласкает поутру мороз –
У нас хандра тогда… психоз –
ведь северян не холод сам томит,
А затяжной зимы постылый хит.
В России полвесны, пол-осени – зима.
И лето целиком –дождливая чума.
* * *
Мне дарит напоследок лес-лесочек
зимой прогулок лыжных дни и ночи,
– средь белизны чарующей снегов,
воссозданных всемилостью богов,
средь чистоты и свежести воздушной,
возделанной природою радушной,
средь тропок и путей
во льдах бездушных
протоптанных ногами гуляк ушлых…
В краю причудливо разросшихся кустов
или таинственно заснеженных крестов,
запорошённых то ли плит, то ль пней
и кочек, мне, старцу беспокойному,
что они пророчат,
что я понять не в силах, непоседа,
о чём они толкуют напоследок?
В зимней усадьбе
Что на уме небесной знати?
Желтком яичным на закате
Сквозь тучи глянул зимний бес,
Позолотил промёрзший лес,
И Конного двора навес
Над панцирем ледовой глади.
Поляны расцветил у грота,
Чугунные задел ворота,
Каскад плотины водяной,
Усадебных решёток рой,
дворца ремонтный новострой,
И средь колонн угас… до всхода,
до новой утренней зари…
Свет приказал себе «замри».
* * *
Ты мне нужна безропотно больная,
ты мне нужна беспомощно слепая,
с приметами старенья на лице,
ты мне нужна
в нашем безвыходном конце,
где с каждым днём всё ближе ночь,
где в сонме снов
страх можно превозмочь,
и взявшись за руки туда шагнуть,
где бесконечен запредельный путь
* * *
Пройдут года, жизнь повернёт на убыль,
и вспоминая всё, чем прежде жил,
о сколько же имён назвать забудут губы,
забудут… память как ни вороши.
Забудется и даже чрезвычайное,
и ни следа, и ни намёка на следы…
И только ты, нежданная, случайная,
бесследно не пройдёшь
одна лишь ты.
* * *
На свете счастья нет,
А есть покой и воля.
А.С. Пушкин
Я вновь в зареченском лесу
над речкой тихой Чурилихой,
в стихах путь к раю вознесу
для тех, кто натерпелся лиха,
увяз в безвольной суете,
в трясине стресса и тревоги,
кто счастья возалкал в тщете,
не зная, как мечты убоги,
кто в гонке – жизни подкидной
всё ищет в кайфе свою долю,
кто ходит как бы сам не свой
в оковах жизненной юдоли,
не ведая, что счастья нет,
и нет ни воли, ни покоя,
а есть Поэзии Всевышний Свет
– искусство вечного покроя.
Усадьба Влахернское
Заклинание
Если мир на грани сейчас,
если мир в угаре сейчас,
если мир отвратился сейчас,
от Тебя
отрёкся совсем –
стал и глух и на правду нем,
русским адом объявлен всем,
Я пребуду, Россия, с Тобой,
я пойду, Русь, твоей тропой,
вдохновлённый великой судьбой,
озарённый русской весной –
всем дарящей мир и любовь,
и надежду, и веру вновь.
Я пребуду, Россия, с Тобой,
навсегда – до кончины – с Тобой,
после смерти – навеки с Тобой,
под могильной, Россия, плитой,
под твоею, Отчизна, пятой,
Если свет – обрету я покой, –
вышний свет
не пройдёт стороной,
и над Русью восстанет стеной,
чтоб она светозарной страной
воссияла сказкой земной.
Анатолий Антонов