С возрастом становится больше свободного времени, однако понимаешь это не сразу. Я это понял, когда пожилой давний знакомый сказал мне: «Знаешь, до чего я дошёл? Я стал читать книги, которые мне дарят».
Коренная перемена образа жизни, и при этом остаются паузы, которые надо заполнить. Кто рыбалкой, кто кота приобрёл. А я вот – фенечками, которые возникают откуда-то из глубины сознания, без логики и без повода, решительно ни с того ни с сего.
* * *
Не знаю, к примеру, с чего бы вспомнился рассказ, у нас дома в детстве услышанный.
Когда «Голубь мира» Пикассо получил признание повсеместное и абсолютное, знаменитый художник, специализировавшийся на вождях и косящий под самородка из людских глубин, будто бы сетовал: «Трудишься без продыху, себя не жалеешь, а вон Пикасин турмана нарисовал – так ему сразу всё, Пикасину».
Это притом что четырёх Сталинских премий у «Пикасина» не было, но всё равно досадно: вожди вождями, а насчёт голубя он сообразил, а не я.
P.S. По поводу одного произведения живописи, висевшего у нас на даче, комендант её сообщил мне доверительно: «Это картина дорогая, её в ЦК делали».
* * *
Скульптор получил заказ: нужен жеребец в натуральную величину, который бы встречал гостей при въезде на территорию знаменитого конезавода. Заказ был выполнен, работу принимала авторитетная комиссия. Её председатель, директор конезавода, долго ходил вокруг бронзового красавца, разглядывая так и эдак – и резюмировал: «Хорошо, очень хорошо. Только вот под хвостом гладкое место. Как же он калиться будет?»
Скульптор вздохнул и просверлил под хвостом дырку.
Больше у комиссии замечаний не было, заказ с благодарностью приняли, а вечером скульптор, отмечая это событие в дружеском кругу и приняв малость сверх нормы, горько жаловался на отсутствие свободы творчества.
Много лет назад я оказался случайным свидетелем этого эпизода.
Нынче дырки под хвостами сверлить не обязывают, а шедевров что-то не очень прибавилось.
Такая вот КОНЕведческая загадка.
* * *
Проблема у нас – демографическая яма 90-х. Но вот интересно: незаконных детей, которых нынче по телевизору наперебой предъявляют знаменитым деятелям культуры их дамы сердца прежних лет – этих-то детей всех пересчитали? Или ещё добавят? А то, глядишь, окажется, с помощью всесильных ДНК и детекторов лжи, что и ямы-то никакой вовсе не было?!
* * *
Заглядываю изредка в «ящик», а там, если не политика и не сериал, то очередная звезда шоу-бизнеса взахлёб повествует о своих многочисленных романах, не скупясь на подробности. И вдруг приходит на ум ассоциация достаточно прихотливая: «Верка Вольная», баллада Гражданской войны комсомольского поэта Михаила Голодного:
Верка Вольная – коммунальная жёнка, –
Так звал меня командир полка.
Я в ответ хохотала звонко,
Упираясь руками в бока…
… …
Я любила, не уставая,
Всё неистовей день ото дня.
Член компартии из Уругвая
Плакал: «Вэрко, люби меня...»
Я запомнила его улыбку,
Лягушачьи объятья во сне.
Неуютный, болезненный, хлипкий,
Днём и ночью, он липнул ко мне.
Я хотела на нём задержаться,
Я могла бы себя укротить,
Но не мог он – подумаешь, цаца! –
Мне любви моей прошлой простить.
Шёл, как баба, он к автомобилю,
По рукам было видно – не наш.
Через год мы его пристрелили
За предательство и шпионаж…
Такие вот персонажи, зигзаги сюжета.
И женский тип, выражающий свои времена и нравы. Нынче пристреливают, конечно, не так часто (хотя случается), а в остальном… преемственность поколений. Да вот хотя бы во вчерашней передаче светская львица… да неважно, какая, их ведь, в отличие от львиц нормальных, в Красную книгу не записывают (сильно бы разбухла). Ну, в общем, светская львица, госпожа Х. Так это я к чему? К тому, что Верка Вольная, при всех её экстравагантностях, как-то привлекательней выглядит. Простосердечием мироощущения… душевной открытостью что ли. Хотя возврата тех времён не хотелось. Избави, Бог.
Вот Маргарита Готье из «Дамы с камелиями» – ещё куда ни шло. Впрочем, здесь уже прихотливость ассоциаций чрезмерная.
* * *
Существует легенда, согласно которой Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, в годы войны – начальник Центрального штаба партизанского движения, а в 1953 г. назначенный министром культуры СССР, пришёл на спектакль (давали пьесу то ли Софронова, то ли Сурова), и по ходу действия вдруг стал шептать сидящему рядом директору театра: «Идея… идея…». Смущённый директор тоже шёпотом начал объяснять: «Видите ли, Пантелеймон Кондратьевич, идея заключается в том…», но министр прервал директора, произнеся уже громко, на весь зал: «Вы мне скажите, иде я нахожусь?»
Видимо, такая реакция на спектакль, удостоенный Сталинской премии, не предусматривалась, и вскоре бывшего белорусского партизана, с его партизанскими замашками, перевели на другую работу, подальше от культурного фронта.
И вот нынче, включая телевизор, чтобы узнать новости, упорно вспоминаю легендарную реплику симпатичного мне Пантелеймона Кондратьевича. И возникает странное ощущение окружающей нереальности.
Иде я нахожусь?
Будто забрёл по ошибке в чужое время, и оно, в свою очередь, задаёт мне вполне резонный вопрос: «А ты кто такой?»
Впрочем, всё это, разумеется, чепуха, сапоги всмятку.
Мало ли что привидится старому человеку.