Алексей Васильевич Титов – уникальный железнодорожник. Много лет назад он переселился с берегов Волги в амурское Сковородино – и проявил себя как один из лучших мастеров своего дела. Среди дальневосточных машинистов он считался самым надёжным профессионалом.
Кстати, в самом начале XX столетия никакого Сковородино ещё и не существовало. В 1907 году в пустынном дальневосточном краю появилось зимовье. Туда прокладывали Транссиб. Новую станцию окрестили было Змеиной, но вскоре от этого названия отказались – в пользу Невер-1 (скорее всего, по названию реки Большой Невер – потом так стало называться и соседнее село). В 1911 году посёлок посетил министр путей сообщения Сергей Рухлов. К этому событию местные жители отнеслись с таким восторгом, что в результате посёлок переименовали в Рухлово. Таким он вошёл в историю Гражданской войны, в этот период народные депутаты образовали Рухловский район. Первым председателем поселкового совета избрали Афанасия Николаевича Сковородина. Инвалид Японской войны, уроженец Тульской области, он трудился на Транссибе путевым обходчиком. 20 февраля 1920 года он попытался пресечь мародёрство японцев, которые опустошали местные склады, не расплачиваясь с жителями Рухлово, и погиб от руки японского интервента. Подвиг обходчика не забыли – в том же 1920 м станцию Невер-1 переименовали в Сковородино, посёлок же до поры до времени сохранял уже привычное название Рухлово. Только в 1937 году Рухлово переименовали в Сковородино. К тому времени это уже был город – важнейший центр Амурской железной дороги, с отличным депо и кварталом железнодорожников.
А вот машинистов на Дальнем Востоке не хватало. Туда переводили молодых специалистов со всей страны и распределяли в три северных амурских депо: Сковородино, Ерофей Павлович и Могочи. В числе выпускников Кировского железнодорожного училища в конце 1940 х сюда, в край беспощадных морозов, прибыл и молодой Алексей Титов. И практически сразу получил в своё распоряжение современную технику: в то время, когда машинисты центральных и западных регионов страны работали на паровозах с ручным отоплением, Титов начал водить мощные американские локомотивы с механической углеподачей, полученные по ленд-лизу.
Алексей Васильевич любил свою профессию до самозабвения – просто не представлял себя вне железной дороги. Все проблемы, возникавшие в пути, решал оперативно, аварий не допускал. Свою машину любил, знал досконально – как человека, до нюансов характера. В середине 1950 х он пересел на отечественные коломенские П36. Они и топлива потребляли меньше, и скорость развивали быстрее. В народе их прозвали генералами за зелёную окраску «мундира» и полосы-лампасы по бокам. А когда время паровозов прошло, Титов благополучно переучился, освоил и тепловозы, и электровозы. Звание почётного железнодорожника, орден Ленина, орден Трудовой Славы за участие в строительстве БАМа – такие награды заслужил машинист, перед глазами которого прошло полвека истории отечественных стальных магистралей.
Весной 1978 го Алексея Титова вызвали в высокий кабинет. Леонид Брежнев, генеральный секретарь ЦК КПСС, собирался в железнодорожную поездку по Сибири и Дальнему Востоку.
В одном из интервью Титов вспоминал: «Перед тем как отправляться в путь, нам дали наказ: вести так поезд Брежнева, чтобы чай из стакана Леонида Ильича не разлился! Мне так сказали: с должности-то не уволим, но класс-то у тебя, Алексей Васильевич, уберём. Так-то. Вы же замечали: на одном поезде едешь, как плывёшь, на другом – вагон то дёргается, то дрыгается. Вождение же машиниста первого класса должно было быть безупречным. Чтобы пассажир, сидящий в вагоне, видел только, как вокзал отдаляется, а ход не чувствовал».
Всё обошлось, и генеральный, и его охрана, и помощники – все остались довольны поездкой и машинистом.
Поезд Леонида Ильича на станции Сковородино остановился 4 апреля 1978 года и простоял там больше двух часов. Всё это время генсек общался с комсомольцами, строителями Байкало-Амурской магистрали. Это был единственный приезд Брежнева к бамовцам – и ждали его действительно с нетерпением. На перроне толпились тысячи людей, пытаясь увидеть Брежнева, переброситься с ним хотя бы парой слов. Разговор прошёл бойко, с шутками. У лидера государства, уже страдавшего от болезней, словно открылось второе дыхание: он говорил без записок, искренне улыбался и отвечал на вопросы молодых, светящихся радостью ребят и особенно – девчонок, с которыми всегда был галантен и внимателен. Они даже предложили ему съездить в Тынду – и… Брежнев согласился. Он в ту минуту как будто стал моложе и был готов на любую авантюру. Но… Помощники чуть ли не под локотки вернули Брежнева в поезд. Говорят, генсек грустил, что так и не побывал в столице БАМа и мало времени уделил тем, кто возводил магистраль, о которой четыре года назад он впервые рассказал в Алма-Ате как о главной стройке будущих пятилеток. Ведь именно с той речи и началось строительство БАМа!..
В мае 1984 года в Советский Союз прибыл основатель и генеральный секретарь Трудовой партии КНДР Ким Ир Сен, традиционно не любивший путешествия на самолётах. Одним из машинистов, которые доставили корейского лидера в Москву, был Титов. Алексей Васильевич вспоминал, что корейский лидер выходил на каждой станции, был общителен, с любопытством оглядывал все постройки, особенно промышленные. Неудивительно. Ведь когда-то корейский лидер был офицером Красной армии и служил в этих краях, принимал участие в военных учениях. Его даже наградили орденом Красного Знамени как «активного участника партизанского движения в Маньчжурии по борьбе с японскими оккупантами с 1931 по 1940 год». Алексей Васильевич благополучно провёз Ким Ир Сена от Сковородино до Ушумуна. Корейский вождь тогда встретился с генеральным секретарём ЦК КПСС Константином Черненко. Наши страны были союзниками – и остались такими до сих пор. И связывают нас не только дружеские узы, проверенные в боях, но и длинная лента железной дороги. И такие машинисты, как Алексей Титов.
– С 1997 года я не водил поезда, но руки чешутся! – признался Алексей Васильевич год назад в интервью газете «Амурская правда». – Если поедет поезд «Победа», я хотел бы хотя бы прокатиться в качестве пассажира. Дай Бог пожить. Здоровья бы мне, а духом не упаду!