Александр Етоев. Я буду всегда с тобой. – СПб.: Азбука-Аттикус, 2019. – 384 с. – 5000 экз.
Этот роман имеет неодолимое очарование. Очарование высочайшего качества русской прозы, когда писатель ни подо что не подстраивается, а пишет как дышит, находясь вне круга суеты, за чертой обыденности, в зоне абсолютного сияния. Думается, Етоев выбирает местом действия Заполярье не случайно. Там людские характеры, пройдя испытание природой, выкристаллизовываются, и для писательской оптики не составляет никакого труда составить пленительную череду нужных ракурсов и погрузить в этот калейдоскоп читателя.
«Я буду всегда с тобой» надо читать пристально, не позволяя сюжетной тяге себя разогнать до невнимательности к деталям. Описания тундры такие притягательные, что влюбляешься поневоле в этот суровый край, хотя героям романа там вовсе не до наслаждений:
«Степан пытался удержать взглядом две убегающие мокрые колеи, но глаз всё время отвлекался на что-нибудь: на красногроздую подушку цветов, нелепо смятую безжалостными полозьями, на мшистый камень изумрудной раскраски, на лисью поросль ярко-рыжих лишайников, на трепет ветки под стартующим турухтаном. Ветер, вором залетавший в кабину, нёс удушливый аромат багульника, забивающий все запахи разнотравья. Тёмной птицей проносился след облака».
Конечно, этот роман о том, как унижен и растоптан был человек при сталинизме. Но довольно хорошо исследованная в отечественной литературе тема здесь подаётся совсем под другим углом зрения. Это книга о людях, которые не могут постоянно оценивать то, в каком ужасном времени они живут каждый день, они просто открывают поутру глаза, чтобы к ночи смежить веки, наполняя дни геройством, благородством, злодейством, низостью или подлостью. У каждого есть выбор. В центре писательского внимания Етоева не попытка запечатлеть и разоблачить человеконенавистническую репрессивную машину, а понять, как она проецируется на создания Божьи. Иннокентий Анненский писал:
Подумай: на руках у матерей
Всё это были розовые дети.
Как из розовых детей получаются скоты, мучающие людей? И как этому противостоять?
Это вопросы во много раз серьёзней шекспировских.
В центре всех этих смысловых парадигм фигура главного героя романа, скульптора Степана Рзы, советского лауреата, выбравшего жизнь на Ямале вместо опасного, полного доносов и подлостей бытования в столицах, рядом с властью. Действие романа происходит во время Великой Отечественной войны, и довольно часто упоминаемый вид на Уральский хребет – это то, что отделяет героев от военных действий, делает их быт мирным, но у всех тут затеваются свои битвы. У Рзы – это тихое противостояние, и суть его – отступление на дальних рубежах, нужное только для того, чтобы сохранить возможность творить, мыслить, быть хоть в чём-то полезным человечеству и человеку. На агрессию мира он отвечает почти толстовским непротивлением, но суть его – медитативное, сосредоточенное перемалывание ужасающих обстоятельств в мелкую блестящую пыль изначальной гармонии.
Образ Рзы раскрывается постепенно. Сначала мы мало о нём знаем, кроме того, что он соглашается сделать скульптурное изображение всесильного лагерного начальника Дымобыкова. Страница за страницей перед нами высвечивается этот образ русского скульптора, уроженца Севера, знавшего успех в Европе до революции и вынужденного коротать старость среди зэков, ненцев, энкавэдэшников и прочих жителей разномастного сталинского Севера. Невероятно пронзительна сцена, как его любимая, которую он потерял на лихих тропах того времени, едет к нему на Север, сталкиваясь с самыми мерзкими проявлениями человеческой сути: сначала она чудом спасается от гибели от рук урок в поезде, потом над ней издевается офицер НКВД. Мария и её появление в романе – одна из тропок в прошлое Рзы, по которой читателю придётся идти самостоятельно и иногда вслепую. Но разве хороша книга, где всё известно и предсказуемо?
Скульптор, сталинский лауреат, построивший крепость из званий, заслуг, смирения и кротости, думающий, что она способна защитить его от произвола, отражается в других героях произведения, как в зеркале. И, как это ни странно, его совсем не героический облик преображает всех, кто впитывает в себя его отражение. Это и Дымобыков, и другие офицеры, и его антагонист забулдыга художник Хоменков, и ненцы, и политические зэки, и просто зэки. В романе он та точка, вокруг которой крутится северная вселенная времён Великой Отечественной войны, и именно эта центробежность позволяет ей не сойти с орбиты, не уничтожить саму себя. Герои романа враждуют, подличают, ненавидят друг друга, но когда всем им приходит черёд оказаться частью одного выдуманного, а может, и невыдуманного заговора, Бог принимает их всех в одно время и открывает им небесные врата одновременно.
«Хохотуев подмигнул старшине, повесил на сучок лиственницы оленью челюсть и вынул из-за пазухи зуб. Подкинул пару раз его на ладони, а потом, примерившись глазом, запустил зубом Телячелова в комариную стайку над головой.
Быстрый, как вихрь, Темняк, опередив на полмгновенья Собакаря, перехватил полковничий зуб в полёте.
– Третий, – сказал Темняк. – Жди нас, Улуу-Тойон, готовь нам чум, готовь угощение.
– С вами можно? – робко спросил Телячелов, прибиваясь к невидимым мухоморам. – К этому… вашему… как его… можно с вами? Зуб я отдал.
– Нельзя с нами. – Мухоморы замахали руками. – Ты же без головы. Чем кланяться будешь, если ты безголовый?
– А я? А нам? – засуетились Индикоплов и Хоменков.
– Вот вам, – сказал Темняк и бросил им рыбью голову с красными обводами вокруг глаз. – Жрите.
Ванька, Майзелев сын, и повзрослевший Костя Свежатин стояли на Горе и смотрели, как Люська, сестра Ивана, крутит на поясе ржавый обруч.
Соломбальский сокол Авдей Хрящов, когда Медведев подал команду, выбрал старика с бородой, стоявшего в стороне от прочих и о чём-то говорившего с женщиной.
Пуля прожужжала шмелём. Художник замер на полуслове. Мария вскрикнула. «Опять опоздала!» Художник посмотрел на неё.
– Я жив, Мария, – сказал он тихо. – Я буду всегда с тобой».
Это сцена расстрела, как и многие сцены романа, написана совершенно мистически, в ней участвуют и мёртвые, и живые, но при этом, когда читаешь текст, ни на секунду не сомневаешься в реальности всего происходящего.
Этот приём создаёт в романе огромный объём жанровой полифонии, и в этом есть особый шарм, особенно если учитывать место действия романа и его коренных жителей, с детства живущих в ореоле мистификаций, шаманства, магии, обросших символами, как северные кочки мхом.
Один из героев романа, Ванойта, показан с блестящей достоверностью. В нём вся суть ненца того периода, с его непросвещённостью, с одной стороны, а с другой – с беспредельной преданностью, с природной мудростью, что в этих краях намного важнее мудрости книжной. Да и вообще книжная мудрость при тиранах никому не позволяла сохранить себя в безопасности. А вот мудрость природная….
Сюжетные линии романа ветвисты, но как бы ни качал их ветер, ствол остаётся могучим и цельным. Блестящий роман Александра Етоева показывает, что сейчас в литературе поиск идей, приёмов и смыслов в самом разгаре и не стоит сводить словесность только к однообразным трендам, имеющим у читателя кассовый успех. Всё сложнее и прекрасней на самом деле. И противостояние гуманизма и постмодерна далеко не решающее…