Вот уже и жизни середина

* * *
О, Дагестан!
Ты столько вынес боли,
Но это не сломило твоей воли –
Непокорённым дух остался твой,
И честь твоя всегда была с тобой!

О, Дагестан мой!
Ты – не поле битвы…
Пускай все материнские молитвы
Тебя хранят от горя и беды –
Не для войны, для мира создан ты!
У памятника Матери в Дербенте
По каменному лику твоему
живые слёзы катятся незримо…
И шёпотом невольно говорим мы,
когда к ногам твоим по одному
цветы кладём в тоске невыразимой.

А над тобой клин белых журавлей –
стремятся в небо бронзовые птицы…
И в камне сердце, кажется, стучится,
которое оплакивать стремится
по-прежнему погибших сыновей.

Им никогда уже не прилететь,
не вырваться из вязкого тумана,
и ноет твоя каменная рана,
но знаешь ты, что поздно или рано
сынов отвага побеждает смерть.

Беременная женщина кладёт
к твоим ногам пылающие маки…
Тревожно ей – земля опять во мраке
безумия, и траурные флаги
беснуются над будущим дитём.

Где сделает он первый свой шажок,
неужто по земле, залитой кровью?..
И на тебя с надеждой и любовью
глядит она, закутавшись в платок,
переживая долю твою вдовью.

О Мать, как твои слёзы горячи,
они, как будто угли из печи,
и тяжелее пуль тех окаянных
которые сынов твоих сердца
пронзили смертной тяжесть свинца,
чтоб долететь к тебе до Дагестана.

Сквозь камень ощущаю эту боль
и сквозь года
плач материнский слышу…
Ладони ты протягиваешь ближе,
и в них моря бездонные я вижу
горючих слёз, что пролиты тобой.

* * *
Когда-то ходила и я босиком,
заноз и колючек совсем не страшилась…
И раны мои заживали легко,
и не было непоправимых ошибок.

Я запросто землю могла обойти
и к небу, как будто к мечте, приближалась…
И всё, что встречала на этом пути,
необыкновенным тогда мне казалось.

А нынче боюсь выйти я за порог –
годами теперь раны не заживают,
как будто уходит земля из-под ног,
и я равновесие сразу теряю.

Хоть день не прошёл, в сердце вечер уже,
и небо несбыточно стало далёким –
занозы не в теле теперь, а в душе,
и кажется сердце таким одиноким…

* * *
Свеча горит, кромсая тьму,
как остриё кинжала…
А за окном, где вечер хмур,
как нищенка, надев суму,
зима бредёт устало.

Она с навязчивостью злой
опять мне лезет в душу
и что-то о любви былой
нашёптывает в уши.

Но где минувшая любовь,
что от неё осталось?..
Лишь ливень, леденящий кровь,
гром, молния, усталость…

Когда-нибудь пройдёт гроза,
хочу я верить в это,
и засияют вновь глаза
и сердце ярким светом.

Любовь я, как кувшин в пути,
опять взвалю на плечи…
Коль пуст он – тяжело нести,
коль полон – то не легче.

* * *
Моей юности маленький город –
берег моря и чувства прибой…
Столько нежных уроков и горьких
зазубрила я вместе с тобой.

Сон девичьих мечтаний безгрешных,
я пришла, но не тот уже ты…
Лишь гора Пушкин-тау, как прежде,
вдохновенной полна чистоты.

Здесь когда-то была я невинной,
а сегодня ошибок не счесть…
Стал ты, Изберг, мудрей, я – наивней,
но мне дорого то, что ты есть.

* * *
Всё есть в тебе –
и взгляд волнующий.
и нежность, ласковей цветка,
и голос голубя воркующий,
и мужественная рука.
Мне лишь одно в тебе не нравится,
и сердце оттого болит,
что с каждой встречною красавицей
твой взгляд безмолвно говорит. 

* * *
Состарилось моё село
и стало серым…
Но только всё, что там прошло
осталось в сердце.
В развалинах стоит мечеть
и лес редеет…
И я пока не знаю, чем
помочь сумею.
Могилы предков заросли
и покосились…
Прощенья у родной земли
мы не просили.
Когда-то зрячие сердца
вдруг стали слепы…
Но нет у родины конца,
как и у неба.

* * *
Казалось,
только вышла за порог,
А вот уже – и жизни середина…
Так мало ещё пройдено дорог,
А первые проклюнулись седины.

Не ожидала рано их, но вот
Они пришли незваными гостями…
Унёс надежду дней водоворот
И выпил юность жадными горстями.

Казалось,
до мечты рукой подать,
Но только зря до крови сбила ноги…
Мечта недосягаема опять,
А мне уже видать конец дороги.

* * *
Кизиловый куст нарядился в кораллы,
колышутся серьги его на ветру…
И все им любуются, все ему рады,
когда мимо сада идут поутру.

Как будто красавица-табасаранка,
накинув на плечи зелёную шаль,
кивает кизиловый куст спозаранку
прохожим и смотрит в туманную даль.

Похож на невесту он, что за оградой
стоит, дожидаясь желанных сватов…
Кизиловый куст – украшение сада,
и тополь седой молодеет с ним рядом,
не чувствуя тяжести прошлых годов.

Кизиловый куст, как осеннее чудо,
мой взор восхищённый ты приворожил,
как будто мне только семнадцать
покуда,
и там впереди –
ещё целая жизнь!

Перевод Марины Ахмедовой-Колюбакиной