Традиционный Парад памяти состоялся в Самаре. Седьмого ноября по главной площади города торжественным маршем прошли 92 расчёта. После парада гостям праздника показали реконструкцию значимого исторического события – битвы под Тихвином, одной из главных стратегических операций Великой Отечественной войны. В ней принимали участие военно-патриотические клубы, среди которых и «329 полк» из Тольятти. Мы поговорили с участником исторического клуба – нашим коллегой, сотрудником Тольяттиазота Андреем Сергеевым и выяснила, зачем взрослые мужчины играют в войну, откуда у реконструкторов настоящее оружие и как с помощью военно-исторических клубов подтянуть знания по истории.
– Зачем нужны такие реконструкции?
– То, что было в Самаре седьмого ноября, – не политическая акция, а историческая дата. До Дня Победы это был главный праздник нашей страны. Парад 7 ноября 1941 года в Куйбышеве продемонстрировал всему миру наличие свежих резервов, которые были хорошо вооружены и оснащены передовой техникой. Гостями того события стали члены дипломатического корпуса, английская военная миссия, военные атташе и иностранные корреспонденты.
На бой за Тихвин военные попали как раз по пути на фронт с этого парада. Реконструкция Тихвинского сражения – это дань памяти героизму советских солдат. Цель военно-исторического клуба «329 полк» – донести до народа историю, потому что люди в большинстве своём банально ею не интересуются и не знают своего прошлого.
– Почему на реконструкции вы выступали за вермахт, а не за красную армию?
– Потому что «немцев» не хватало. 100 человек за РККА (рабоче-крестьянскую Красную армию – прим. авт.) «воевать» собрались и только 25 – за вермахт. Я вообще начал как красноармеец одеваться, но организаторы попросили меня перейти на сторону немцев и дали другую клубную форму…
– Набрали в итоге в «вермахт» людей?
– Всего 26 человек со мной получилось, поэтому это, конечно, была инсценировка, а не реконструкция. Мне, на самом деле, не важно, за кого выступать на этом событии. На мой взгляд, нужно знать историю с разных сторон. Почувствовать себя и в обличье врага – это интересно!
– Что, например?
– Я послушал их команды, инструктажи. Ознакомился с тактикой немецкой армии и понял – противник у нас был мощный.
– А они по-немецки говорили?
– Все команды – да.
– Откуда вы берёте военную форму для реконструкции событий?
– Это большая бизнес-структура. Есть понятие «около футбола», когда производят различные товары для фанатов, начинающих спортсменов. А есть «около реконструкции» – работают артели, которые шьют форму прошлых лет. У таких организаций имеется документация, где указано, из каких тканей и шерсти должен быть тот или иной элемент одежды. По старым лекалам они создают изделия, максимально приближённые к выпускавшимся в те времена.
– Есть ли какое-то бюджетное финансирование военно-исторических клубов, как ваш? Или вам приходится всё делать на собственные средства, ту же самую форму покупать?
– Наш «329 полк» не является официальным. Мы просто клуб по интересам. Форму обычно люди покупают себе сами, потому что, как говорится, своя рубашка ближе к телу. Тем более что бывают такие моменты, как, например, на съёмках фильма «28 панфиловцев». Для актёров в специальных ателье заказали форму тех времён, выдали, а когда съёмки закончились, забрали обратно. Мои знакомые принимали участие в подготовке этого фильма – консультировали актёров, как правильно надевать форму, носить её. В основном люди, увлекающиеся историческими реконструкциями, сами покупают себе и одежду, и кожаные аксессуары, и технику, и оружие. Объединяются с единомышленниками и заказывают – так дешевле получается.
А вот масштабные реконструкции организовываются городской, областной или федеральной администрацией.
– Откуда у вас оружие? Оно настоящее?
– Это эхо войны – оружие тех времён, которое деактивировали и сейчас продают. То есть то, что чисто физически стрелять не может, попадает к нам, но его состояние оставляет желать лучшего.
– А деактивированными винтовками можно причинить вред другому человеку?
– Только по халатности, если не соблюдать технику безопасности. Нельзя в упор в человека стрелять, например. Минимум, с пяти метров.
– Чем ещё занимаются члены вашего клуба, кроме того, что ездят на реконструкции исторических событий?
– Мы устраиваем полевые игры – выходим по форме в походы с привалом, с окапыванием, отрабатываем тактику, организуем марши – красноармейцы с одной стороны, немцы – с другой, потом перестрелки. Всё это с кухней и бытом того времени.
– Что значит перестрелки? Звук есть, но до соперника больше ничего не доходит?
– Мы производим не выстрел, а имитацию. Шум есть, пороховой заряд есть, идёт дым, но поражающего элемента нет. Пламя вылетает из ствола – для этого используется свето-шумовой патрон. В стволах находятся специальные штифты, которые в принципе препятствуют заряжанию боевого патрона в эту винтовку.
– В группе вашего клуба во ВКонтакте всего семь участников…
– Да, нас только семеро.
– А можно к вам присоединиться?
– Не вопрос, но надо учитывать, что мы находимся на самообеспечении. Ребята могут помочь с информацией – рассказать, где и что можно приобрести, но за свои деньги.
– Почему взрослые мужчины повсеместно играют в войну? Одни – в виртуальные танки, самолёты, корабли, другие – в военно-патриотических и исторических клубах воюют?
– Может быть, им не хватает самореализации?! Хотят быть уверенными, что способны на те или иные нагрузки, поступки… Бои – это и адреналин. На протяжении первого года моего участия в инсценированных битвах меня трясло, я эмоционально вживался в это дело. Сейчас более или менее привык, стал спокойнее относиться. Меня теперь больше интересуют не «стрелялки», а тактика боевых действий. Тем более что бои в реконструкциях зачастую очень скоротечны. Вот, например, в Самаре 7 ноября он длился всего двадцать минут. Остальное время участники битвы общались, обменивались тонкостями, контактами.
– Дам в военно-исторические клубы принимают?
– Да, почему нет? Я, например, хорошо знаю одну активную женщину, сотрудника Сбербанка. Она занимается военно-исторической реконструкцией, у неё есть форма польского войска армии Крайова. Также она участвует как сестра милосердия в реконструкциях битв первой мировой войны как партизанка или как гражданский человек – в массовках второй мировой войны. Так что путь для всех открыт.
– Какие чувства вы испытываете во время реконструкций боевых сражений, парадов?
– Гордость, состояние торжественности, значимости… Вот в Самаре на параде небо носом царапал (смеётся). Чувствую приобщение к истории. Советую всем, кому интересно прошлое, участвовать в исторических реконструкциях и узнавать новое!
Анна Землянова