Одним из первых проектов Вадима Левенталя стал двухтомник «Литературная матрица» – альтернативный учебник литературы. Сегодня он руководит премией «Национальный бестселлер» и выпускает собственную серию «Книжная полка Вадима Левенталя». Главная задача обоих проектов – поиск альтернативы, поиск «другой» литературы, которая заслуживает читательского внимания. О том, почему так важно сходить с проторённой дорожки и «гладить против шерсти», писатель рассказал «ЛГ».
– Вы возглавляете оргкомитет премии «Национальный бестселлер». Расскажите об этой награде. Что выделяет её среди других литпремий и в чём её главная цель?
– Премия вручается в Петербурге с 2001 года – совсем скоро у нас двадцатилетний юбилей. Основал премию Виктор Топоров – переводчик, критик и публицист, человек, известный своей бескомпромиссностью в вопросах вкуса. Бездарность он всегда прямо называл бездарностью, а талант талантом – не оглядываясь ни на какие сложившиеся иерархии, общественное мнение или конъюнктурные соображения. Более всего он ценил открытость и прямоту и презирал стремление узкого круга самоназначенных экспертов за закрытыми дверьми решать, какое «трудное, но необходимое» чтение сегодня нужно навязывать обществу.
Премию он создал в этом смысле такую же, как он сам. Открытую, неуправляемую – и этим многих раздражающую. Абсолютно все процессы внутри Нацбеста прозрачны – открыт список номинаторов, про каждую книгу известно, кто её номинировал, члены Большого жюри открыто обсуждают книги на сайте премии – каждый год появляется около 200 рецензий – и так же открыто голосуют: любой может зайти на сайт и посмотреть, кто как проголосовал. Малое жюри вообще голосует вживую, объясняя свой выбор прямо на глазах собравшихся. В этих условиях схитрить, протащить своего, накинуть голосов кому надо, а кого не надо незаметно замести в уголок – невозможно.
Именно поэтому Нацбест уже без малого двадцать лет последовательно и в высшей степени точно картографирует современную русскую литературу: нравится это кому-то или нет, но именно шорт-листы Нацбеста – это история русской литературы XXI века. Разумеется, это история самой литературы – но это ещё и история читательских предпочтений, история вкуса, история идей. Нацбест открыл десятки авторов, причём многие из них сегодня едва ли не живые классики.
– Что вы можете сказать об итогах этого сезона? Выбор Малого жюри удивил вас?
– Главным итогом этого сезона мне представляется сам Короткий список – все шесть книг, попавшие в финал конкурса, именно этот состав шорт-листа. Да, если бы букмекерские конторы принимали ставки на лауреата Нацбеста, то на победу Рубанова принимали бы с наименьшим коэффициентом. Но многие ставили и на Михаила Трофименкова, и на Евгению Некрасову – так что финал всё равно вышел драматичным. Тут дело вот в чём. Рубанов написал историю фантазийную, Трофименков предложил новый взгляд на реальную историю XX века, Некрасова подняла актуальную общественную проблему дня сегодняшнего, Упырь Лихой актуализировал для литературы проблему, ранее ей вообще незнакомую, А. Пелевин сконструировал новый жанр, а Етоев написал блестящий традиционный роман (ведь магический реализм уже почтенная традиция) – все шесть книг разные, как лёд и пламень. И при этом ни одну из шести не назовёшь проходной.
Раздавались голоса, недовольные победой рубановского «Финиста» – мол, и фэнтези, и вообще Рубанова уже все и так знают. На мой взгляд, победа Рубанова заслуженна в том смысле, что автор тут хотел написать именно народный роман, качественное «популярное чтиво», чтоб читали в электричках. И это ему, человеку опытному, мастеру, который пишет не по юному ветреному вдохновению, а сооружает роман, как архитектор, со знанием дела, не торопясь, – удалось. То есть у этой книги есть все данные для того, чтобы стать национальным бестселлером – так что премия нашла героя. А что до известности Рубанова, то она, в общем, относительна – давайте вернёмся к этому разговору, когда его книги будут носить по вагонам поездов книгоноши.
Меня лично обрадовала бы победа любого из шести финалистов – разве что «Калечина-малечина» Евгении Некрасовой мне показалась не столько кикиморой, сколько франкенштейном. Но в целом, повторяю, выбор нашего жюри меня не удивил. Если говорить об удивлении, то меня скорее удивил выбор анонимного жюри «Большой книги»…
– В чём, на ваш взгляд, заключается роль литературных премий в современном литпроцессе?
– Литературная премия сегодня – точка сборки литпроцесса. Институция эта, как любая другая, не идеальна – мы знаем и примеры замечательных писателей, обойдённых крупными премиями, и примеры графоманов с премиальным «каре» в кармане, и всё-таки именно премии сегодня организуют литературный быт. Грубо говоря, историю литературы прошлого можно рассказывать как историю литературных салонов, как историю толстых журналов, как историю творческих объединений – сегодняшнюю литературу через сто лет будут рассказывать как историю премий.
– Ещё один ваш проект – «Книжная полка Вадима Левенталя» в издательстве Флюид ФриФлай. Как возникла эта идея? Как выбираются книги для «полки»?
– Мне никогда не нравилось, как составлена наша, так сказать, олимпийская сборная по литературе. Понимаете, если живые классики – это Улицкая с Рубиной, кандидаты в мастера спорта – Быков и Чижова, а подающие надежды юниоры – Яхина с Ганиевой, то мне такая сборная категорически не интересна, я не могу за неё болеть, я не узнаю в ней ни своей страны, ни живой жизни улиц, ни людей, которые живут со мной рядом.
Серия задумана и выстраивается как альтернативная – настоящая – сборная современной русской литературы. Где живой классик – это Проханов, выдающиеся мастера – это Крусанов, Носов, Трофименков и Горелов, а молодая шпана – это Упырь Лихой и Влад Ридош с Евгением Алёхиным. Я искренне убеждён, что это и есть живая современная русская литература.
– А ваше собственное творчество подходит под критерии серии? Например, ваш роман «Маша Регина»? Совпадают ли вкусы Вадима Левенталя-читателя и Вадима Левенталя-писателя?
– «Маша Регина» написана уже семь лет назад, и я не уверен, что мог бы внятно сейчас сказать, о чём эта книга, – с тех пор я несколько вырос, много чего прочитал и продумал нового – и сейчас я такой книги, конечно, написать уже не мог бы. Если мне удастся совершить последний рывок с одной новой книгой – вот тогда и поговорим. А что до моих читательских предпочтений, то мне претит только бесконечное пережёвывание жвачки так называемого психологического реализма – как по мне, традиция эта выродилась и вместо наливных яблочек даёт только солёные козявки. А так – я с удовольствием читаю и бодрые социально-политические детективы Ольги Погодиной-Кузминой, и меланхоличную онейрическую прозу Сергея Шикеры, и страстные песни песней Романа Богословского, и докуфикшн Эльдара Саттарова, и раблезианскую фантастику Михаила Харитонова – как читатель я вообще-то скорее всеяден.
– На презентации серии на «Красной площади» вы отметили, что произведение искусства должно «гладить против шерсти». Можно ли это считать глобальной целью литературы? Есть ли у неё некая сверхзадача в XXI веке?
– Я бы сказал, что если искусство не гладит против шерсти, то есть гладит по шерсти, – то у него, получается, вообще нет никакой ни цели, ни сверхзадачи. Ну, разве, может быть, сопровождать отход ко сну или быть фоном для шумного застолья – наподобие полуночных телеинтервью с глубокомысленным дураком в качестве интервьюера или телевизионных же концертов ко Дню милиции. Сверхзадача литературы в XXI веке остаётся той же, что и раньше, – взбудоражить человека, вернуть его из падения присутствия обратно в ясное и волевое «здесь и сейчас». Достигается это самыми разными методами, но никак не повторением в сотый раз дрожащими голосами песенок, которые у огонька под расстроенную гитарку пела пьяненькая советская диссидентура – типа «мы картошку со стены позовём» или «Колыма – родина нашего страха». Под это мурлыканье Базилио хорошо только засыпать, пока Алиса шарит по твоим карманам. Литература должна будить.
«ЛГ»-досье
Вадим Андреевич Левенталь – прозаик, критик, ответственный секретарь оргкомитета премии «Национальный бестселлер». Родился в 1981 году в Ленинграде. Окончил филологический факультет СПбГУ. Проза и критика публиковались в журналах «Звезда», «Октябрь», газете «Известия». Автор книг «Маша Регина» и «Комната страха». Автор идеи и составитель «альтернативного учебника литературы» в двух томах «Литературная матрица».