Сергей Небренчин. Война под солнцем: тетралогия. – 2 е изд., перераб. и доп. – М.: МСАН, 2022. – 536 с.
Сергей Полторак. Alma-матерь: роман. – СПб.: Полторак, 2024. – 305 с.
Значительную часть обсуждаемых сегодня (по крайней мере, в Петербурге) книг можно условно развести по доминирующему идейно-содержательному подходу. Это прежде всего осмысление собственной судьбы в привязке к жизни своего поколения. Другой подход характеризует стремление к эпичности – в вариантах обращения к целой эпохе или исследования социально значимого явления.
Сегодня речь пойдёт о втором подходе. Мы о двух непохожих книгах, изданных литераторами с необычной судьбой. Это «Война под солнцем» москвича Сергея Небренчина и «Alma-матерь» петербуржца Сергея Полторака. Внимание к этим авторам обусловлено, прежде всего, формальной схожестью их жизненного пути. Оба имеют военные корни и весомый научный авторитет. Профессиональный критик уделит отдельное внимание каждой книге, но я воспользуюсь правом доброго знакомого обоих авторов и скажу об общих впечатлениях от прочитанного. Тем более что оба повествования вызывают схожие эмоции.
Профессор Сергей Небренчин – участник боевых действий в Афганистане, Таджикистане и других горячих точках. Доктор исторических наук, эксперт в области безопасности. После перехода к научно-исследовательской и преподавательской деятельности длительное время занимался спецпропагандой, работал во Временной комиссии Совета Федерации по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела РФ. Сегодня он признанный специалист в области социально-психологических закономерностей геополитических процессов. Характерная деталь: в 2002 году во время захвата заложников на Дубровке именно Сергей Небренчин появлялся на российском телеэкране в качестве комментатора и одновременно психотерапевта.
Профессор Сергей Полторак – один из наиболее известных отечественных историков, оценённых и за рубежом. Его главным достоинством является академичность при умении быть доступным и увлекающим не только эрудицией, но и человеческой открытостью.
Объёмная книга Сергея Небренчина – это, пожалуй, наиболее ёмкая попытка представить на читательский суд «Войну и мир 2.0». Сюжет книги охватывает события, по существу, мировой истории – с середины 1970 х годов до настоящего времени, то есть более 50 лет. Десятки персонажей от реальных и «обобщённых» «попутчиков» автора до представителей высшего эшелона власти и других узнаваемых лиц создают иллюзию погружения в дневниковые записи, а заодно и в разведывательные сводки.
Широкая география и незаконченность описываемых событий, публицистичность и правдоподобие раскрываемых при этом политических, ведомственных и межличностных коллизий вкупе с притягательным детективным (когда это уместно), а заодно романтическим флёром – всё это повышает доверие к автору и даже вызывает зависть к его судьбе. Главный герой «Войны под солнцем» – Фёдор Пашин – проходит долгий путь от курсанта, потом участника событий в горячих точках, разведчика-нелегала до политика. Каждый его шаг сопряжён с риском и непростыми жизненными развилками.
Теперь о книге Сергея Полторака «Alma-матерь». Это подробное художественное исследование проблем современной высшей школы. Сюжет книги таков: столичный профессор Рассохин в силу семейных обстоятельств оказывается в университете провинциального Кедрогорска. Там он вступает в сложные отношения не только с ректором Кагалымовым, но и с целым рядом коллег и студентов. Исход – исчезновение (в прямом смысле) ректора и психиатрическая клиника для Рассохина.
Чтобы представление книг выглядело весомее, я обратился к мнениям читателей, более компетентных, чем я. Все они имеют статус как минимум проректоров вузов, правда, они не гуманитарии и не литераторы. По этическим причинам – чтобы их не сталкивать – фамилии, наименования вузов и другие «разоблачающие» детали обойду. Вот их суждения в конспективном изложении. Питерский учёный считает книгу самой убедительной иллюстрацией происходящего в нашем академическом сообществе: всё, по его мнению, объективно и актуально.
Другой собеседник – провинциал, как и герои повествования. Он считает, что книга грешит излишней субъективностью: «Возможно, в Питере всё обстоит так, как пишет автор. Но в провинциальном вузе при неидеализируемой моральной атмосфере и уж точно без заграничного, да и федерального влияния главная проблема – в недостатке финансирования, следовательно, в скудости кадрового состава. Решение такого рода проблем во многом зависит от близости ректората (как правило, сугубо местного) к региональной власти. Хорошо, если те и другие находятся в родственной – в прямом смысле – связи… «Варяги» не приживаются, да и сами они «устремлены в столицы». Поэтому стараются избегать скандалов…»
В чём-то с этим согласен и третий критик, 14 лет возглавлявший нестоличный вуз: «Если отойти от художественных образов, часто утрированных и придуманных, необходима «привязка» вузов к работодателям в лице крупных компаний, осваивающих конкретный регион. Вот о чём надо писать. Всё остальное – беллетристика». Правда, справедливости ради замечу: книгу, подписанную мне автором, собеседник пока оставил себе.
Впрочем, о том, что побудило сесть за клавиатуру, скажу не только с комплиментарной интонацией. На память приходит диалог ведущего британского исследователя Второй мировой Дэвида Дилкса с его российскими коллегами Олегом Ржешевским и Николаем Барышниковым – в конце 1990 х я помогал им в качестве переводчика. Дилкс высказался приблизительно так: «Ничто так не мешает исследователю, как увлечение собственной беллетристикой (точнее – fiction, что имеет двойной смысл). Тут надо что-то выбирать: одно с другим несовместимо».
Читателя, опирающегося на собственный опыт, может удивить подчёркнутая детализация («измельчённость»?) фрагментов, даже целых сюжетных линий обеих книг: нюансы, типа кто, когда, зачем и в каком интерьере встретился с другим персонажем, на мой взгляд, не всегда оправданны. Это мешает цельному восприятию обоих повествований. То же и с детективным флёром (иногда – искусственным), да ещё и с неизменным вниманием, так сказать, к гендерной сфере. Для наброска синопсиса (даже не сценария) это оправданно: режиссёр сам отберёт нужное и отсеет лишнее. Но в книгах, претендующих на осмысление реальной жизни, такое обилие деталей, повторю, избыточно: стоит ли возводить в «наглядный абсолют» то, что и так понятно? Вопросы оставляет и заметно упрощённое противопоставление положительных и отрицательных героев: в жизни всё более «запутанно».
Но главное в любом жизнеописании – это достоверность, то есть выдержанная пропорция между реальностью, живо воспринимаемой большинством, и её интерпретацией в соответствии со вкусами и фантазиями автора. Если эта пропорция нарушается, возникает вопрос: зачем нужен гротеск, если речь идёт о сюжетах, изначально претендующих на поучительность?
Впрочем, ознакомьтесь с этими книгами сами…