Михаил Фёдоров, Воронеж
Мы познакомились в ЦДРИ на показе фильмов режиссёра Василия Панина, к которым он написал музыку. Потом с Евгением Дмитриевичем встречался, бывал в его однушке в высотке в Крылатском, и мы подолгу разговаривали. Не раз писал о нём в «ЛГ»…
Восхищался мальчишкой, родившимся перед Великой Отечественной на земле Приднестровья, которому выпадали одни испытания за другими, а он вопреки всему поднимался, рос, учился, шёл вперёд. Он помнил, как в июне 1941 года немецкие самолёты расстреливали всё, что двигалось по земле, а мать накрывала его своим телом; как сызмальства старался дойти до сути, разбирая «до косточек» музыкальные инструменты. Заметив тягу сына к музыке, мама продала подаренный ей на свадьбу ковер, чтобы Женя мог поехать учиться в Кишинёв в музыкальное училище (отец погиб при освобождении Венгрии). Как два года проходил на занятия босиком (купленные мамой сапоги своровали); как на крошечную стипендию учился в консерватории по классу виолончели, впитывал как губка музыкальную и общечеловеческую культуру; как рано стал выступать с концертами, а когда проявился паралич руки, вновь поступил в консерваторию по классу композиции и её окончил; преподавал в музыкальном училище им. Шт. Няги музыкально-теоретические дисциплины и всё глубже погружался в мир музыки. Всегда стремился расширять кругозор, изъездив Советский Союз от края до края. Складывалось впечатление, что этот паренёк становится сыном мира и хочет вместить в себя весь мир. Когда его представили как молдавского композитора, Дога сказал: «Что ж вы меня обижаете. Нет, я не отставляю своё происхождение в сторону… Но не могу позволить сделать мне обрезание памяти… Я композитор из Молдавии. В России же я – российский композитор. Извините, чем я менее русский, чем все русские? У меня есть масса произведений, которых у моих коллег из Российской Федерации и в помине не существует… В России я могу жить и работать и чувствовать себя абсолютно равнозначным в этом огромном государстве». Вклад его в искусство огромен. Им написана музыка более чем к двумстам фильмам на студиях «Мосфильм», «Молдова-фильм», «Ленфильм», Свердловской, Одесской... Работал с Эмилем Лотяну, Василием Паниным, Станиславом Говорухиным и другими мастерами кино. Вальс для фильма Лотяну «Мой ласковый и нежный зверь» справедливо считается достоянием мировой музыкальной культуры. Музыка к фильму «Табор уходит в небо» звучит повсюду.
Он сказал мне: «Вещи, которые мною написаны залпом, лучше, чем те, над которыми я подолгу сидел. Записываешь под запалом, а потом начинаешь корректировать – и всё портится… Вальс к «Моему ласковому и нежному зверю» я написал буквально за полночи. А ноты к ленте «Табор уходит в небо» вообще потерял до записи. Забыл в такси. Но запись состоялась».
Он считал: «Кино для меня беговая дорожка, на которую я выхожу каждый раз, чтобы размять свои задремавшие мышцы, встряхнуть притихшие фибры души, попытаться постичь время, расширить амплитуду дыхания, наклониться к земле, чтобы потом выпрямиться и вытянуть свои руки, подобно космическим антеннам, вверх и обнять необъятное. Кино – это взгляд в моё прошлое, откуда проступают балканские ритмы и славянская нега, романская упругость и российская распевность… Через кино я иду в оперу или балет, в интимное камерное звучание или на многотысячную площадь, со студентами в поход или к мемориальным святыням. Кино – это моя жизнь».
Написаны симфония, квартеты, увертюры, балеты, хоры, песни, сонеты. Его концерты проходили в самых больших залах Советского Союза. Музыка Доги звучала на открытии московской Олимпиады, а в 2014-м – сочинской.
Он был депутатом Верховного Совета СССР от Чимишлийского избирательного округа в Молдавии. При числе избирателей в округе 95 314 за него проголосовало 95 302 жителей. Конкурентом выступал председатель колхоза. Какие только козни не строились: во время концерта, на котором Дога выступал с оркестром, вырубился свет, но концерт продолжился в темноте, и никто зал не покинул; когда Дом культуры оказывался закрытым – Дога с оркестром играли на улице. Депутат Дога с владыкой Питиримом помогали освобождать храмы от складов. Став заместителем председателя Комитета Верховного Совета СССР по культуре, Дога радел за законы, на малой родине восстанавливал церкви, помогал землякам. И говорил: «Я мечтаю устроить концерт на широком пространстве не для тех, кто может за него заплатить, а для тех, кто не может…»
На 80-летии Евгения Дмитриевича Кремлёвский дворец был переполнен. Вёл вечер Александр Олешко, исполнивший под бурные аплодисменты знаменитый «Мой белый город», аккомпанировал за роялем юбиляр. Метались к сцене поклонники с цветами. А на следующий день вся квартира Евгения Дмитриевича в Крылатском была уставлена цветами. Тогда, сидя на балкончике, слышал, как он шутил: «Наконец-то мои любимые занятия. Первое – ничего не делать – раз, кушать – два, третий приоритет – спать. Но мне никогда не удаётся это», – он задорно смеялся.
Дога мечтал, «чтобы последующие поколения не пришли на голое место… А раньше-то стремились под одной крышей жить не потому, что не могли построить себе, а потому что такой уклад был… Конечно, я не призываю к этому, сейчас другие условия, но крыша духовная должна быть ОБ-ЩА-Я, – произнёс с каким-то пафосом и повторил: – Она должна нас всех объединять. Мы должны все жить под одной ДУХОВНОЙ КРЫШЕЙ. Её нужно даже не строить, её нужно хотя бы сохранить… И я хотел бы находиться под этой крышей в гармонии и согласии!».
Осталось в нашей переписке с Евгением Дмитриевичем по электронной почте 6 февраля 2022 г.: «Дорогой Михаил, очень рад Вашему посланию. Время жуткое. Я недавно вернулся домой из больницы – ковид второй раз. Потрепал ноги, лёгкие, память. Сейчас стараюсь прийти в норму при помощи работы и друзей. Везде обстановка эпидемическая, пока глухо. Уже на два года засел в Кишинёве. Везде бушует зараза и уносит много моих прекрасных людей, с которыми работал. В Москву не знаю, когда вернусь. По Москве скучаю, по моим цветочкам на подоконнике… Берегите себя, надеюсь, зло устанет – так что увидимся».
Теперь уже не увидимся…