Споры вокруг этого документа (известного как «Пакт Молотова–Риббентропа») не утихают. Можно ли считать соглашение дипломатической победой СССР? Каковы были бы военно-политические последствия для Советского Союза, если бы Сталин не стал заключать с Гитлером договор? Не поторопился ли Съезд народных депутатов СССР, осудив пакт в 1989 году?.. На эти вопросы отвечают историки, продолжая дискуссию, которая длится уже несколько десятилетий.
Это не победа, а ошибка Сталина
Николай Сванидзе, журналист, историк:
– Тогда, в 1939 году, заключение договора с Германией считалось важным тактическим достижением, иначе Сталин и не пошёл бы на эту сделку с Гитлером. Но это была ошибка Сталина, и «тактическая победа» обернулась стратегической катастрофой.
До сих пор многие историки и политики, следуя канонам советской историографии, утверждают, что Пакт о ненападении был «вынужденным шагом», поскольку Москве стало очевидным нежелание Англии и Франции заключать договор о противодействии агрессии нацистской Германии, и Сталин, таким образом, не только обеспечил Советскому Союзу передышку, но и сумел «отодвинуть» советскую границу на запад.
Однако, вопреки ожиданиям Сталина, и сам договор, и секретное приложение к нему не стали сдерживающим фактором для Гитлера. Они были нужны ему лишь для того, чтобы выиграть время и лучше подготовиться к войне. Пойдя на сговор с фюрером Третьего рейха, Сталин фактически дал Гитлеру передышку. Как только Гитлер был готов к войне, он просто выбросил этот документ в мусорную корзину, и 1 сентября 1939 года вермахт вторгся в Польшу. А вот Советский Союз в результате сговора с Германией не добился ни одной из своих целей, и никаких реальных гарантий мира Сталин от Гитлера не получил. Скормив ему некоторые территориальные приобретения, например, в Прибалтике, Гитлер обманул своего советского визави, и начал войну тогда, когда ему это было выгодно.
Уверен – если бы Сталин не пошёл на сделку с Гитлером в 1939 году, не было бы и Второй мировой войны. Гитлер просто не решился бы начать войну с Англией и Францией, не обеспечив хотя бы временного нейтралитета Советского Союза, в противном случае Германии пришлось бы воевать на два фронта. Вот почему Берлин так торопился заключить этот договор, и буквально забрасывал Москву телеграммами о готовности Риббентропа к немедленной встрече с Молотовым.
Некоторые историки и политики и сегодня утверждают, что Сталин, подписав договор с Гитлером и заняв часть Польши и страны Балтии, «отодвинул войну от советских границ». Но «отодвинув» границу на запад, Сталин лишил Советский Союз укреплённых границ, и после 22 июня 1941 года вермахт буквально «проскочил» эти западные территории. К тому же начавшиеся в Прибалтике в 1940 году репрессии, депортации и «коллективизация» быстро настроили население Литвы, Латвии и Эстонии против Москвы. Мы получили там «пятую колонну», считавшую Советский Союз агрессором и оккупантом и ждавшую прихода вермахта.
Ещё один трагический результат сговора с Гитлером – при всей предсказуемости неизбежной войны с Германией у Сталина появилась иллюзия, что верный договорённостям фюрер не нападёт на СССР. Советский вождь не верил донесениям разведки о скором начале войны, и для него нападение Гитлера действительно оказалось внезапным.
Сговор с Германией был постыдным, неэтичным решением. Сегодня нередко сравнивают Пакт Молотова–Риббентропа с Мюнхенским соглашением 1938 года. Но Мюнхенский сговор Англии и Франции с Гитлером при всей его трагической ошибочности был хотя бы открытым, его никто не скрывал, а Пакт Молотова–Риббентропа сразу строго засекретили, и только победа Советского Союза в войне не позволила Нюрнбергскому трибуналу осудить этот документ.
Безусловно, осуждение Пакта Молотова–Риббентропа в 1989 году Съездом народных депутатов было политически и исторически верным решением, и я не понимаю позиции некоторых нынешних наших политиков, упорно повторяющих зады советской историографии то о «вынужденности», а то и о сугубой «пользе и необходимости» сговора Сталина с Гитлером. Не было никакой пользы, а вот позор – был.
Не думаю, что сейчас возможно повторение подобного секретного сговора между какими-то диктаторскими режимами. Конечно, диктаторы могут тайно о чём-то договориться, но сегодня всё тайное быстро становится явным.
Нам нечего стыдиться
Юрий Никифоров, кандидат исторических наук, доцент МПГУ:
– Советско-германский договор о ненападении – это отправная точка, из которой исходят все антисоветские, антироссийские пропагандистские вымыслы и домыслы о Второй мировой войне: о «союзе Сталина с Гитлером», о «равной ответственности СССР и нацистской Германии», и т.п. Историкам, конечно, столь примитивные и поверхностные трактовки претят, но кто ж их слушает? Людям втемяшивают не знание, а идеологические штампы. Это не поиск истины – это информационная война.
Если же основывать своё мнение на фактах, то ни обстоятельства заключения договора, ни его содержание и последствия не должны сегодня быть для России ни политической, ни этической проблемой.
В пользу этого говорит, например, то, что к настоящему времени практически все документы о советско-германских отношениях, хранящиеся в Архиве Президента РФ и Архиве внешней политики РФ, рассекречены, причём наиболее значимые из них – опубликованы. То есть никаких секретов в наших архивах не осталось. Мы знаем достаточно, чтобы делать выводы.
Прежде всего мы знаем, что договор был заключён по инициативе немецкой стороны. Причём Сталин решил принять предложение Гитлера только тогда, когда в ходе московских переговоров с британской и французской военными миссиями окончательно выяснилась бесперспективность расчётов Кремля на создание антигитлеровской коалиции летом 1939 года.
Во-вторых, (это особенно важно!) документы Третьего рейха о подготовке к войне свидетельствуют: планируя военный разгром и уничтожение Польши, нацисты совершенно не связывали реализацию этого замысла с наличием или отсутствием каких-либо договорённостей с СССР. Удастся заключить договор со Сталиным или нет, для Гитлера это не играло решающей роли. Единственное, что могло его остановить, это создание новой Антанты, англо-франко-советского союза, причём с участием Польши. Но этот вариант был заблокирован не по вине СССР. Камнем преткновения стало нежелание Англии, а также Польши вступить в договорные отношения с Советским Союзом (и вообще рассматривать нашу страну как равноправного партнёра на международной арене).
В одном из выступлений Владимира Путина была сформулирована важная мысль – мировая архитектура безопасности должна гарантировать равноправный характер взаимодействия, подлинный баланс сил и гармонию интересов (принцип неделимости безопасности). Разве не из этого принципа (артикулированного в середине 30-х гг. наркомом иностранных дел СССР М.М. Литвиновым как «неделимость мира») исходила советская дипломатия, пытаясь уговорить Великобританию и Францию поставить барьер на пути реваншистских устремлений Германии, осудить агрессию Италии против Эфиопии, не допустить падения Испанской республики под ударами армий испанских и итальянских фашистов?
А Мюнхенский сговор? «Наверное, можно будет найти приемлемое решение для всех, кроме России», – эта фраза министра иностранных дел Великобритании Галифакса, по поручению Чемберлена вылетавшего на переговоры с Гитлером по вопросу о судьбе Чехословакии, хорошо перекликается с известным высказыванием З. Бжезинского о новом мировом порядке «без России и за счёт России».
Говоря о решении Сталина пойти на заключение договора с Германией, нельзя также упускать из виду глобальный международный контекст: мировая война летом-осенью 1939-го уже не была для СССР абстракцией. Вооружённый конфликт на Халхин-Голе с Японией был в самом разгаре, угрожая перерасти в полномасштабную войну. Так что в Кремле должны были думать не просто о том, как избежать столкновения с Германией здесь и сейчас, но – опасаться перспективы войны на два фронта. Заключение советско-германского договора сильно пошатнуло позиции той части японской элиты, что делала ставку на агрессию против СССР в союзе с Германией. Японцы сочли себя обманутыми, и в конечном счёте заключили с СССР пакт о нейтралитете, предпочтя выступить против Англии и США.
Кажется, с договором всё ясно, но есть же ещё «ужасный» секретный протокол, с этим как быть?
Продолжать спекулировать на теме секретного протокола могут только те, кто до сих пор не удосужился ознакомиться с его содержанием. Не случайно несколько месяцев назад Министерство иностранных дел РФ опубликовало его фотокопии. Каким бы «ужасным» ни казались кому-то формулировки о разграничении сфер интересов, совершенно неоспоримо, – протокол не налагал на Советский Союз обязательств предпринять что-то против Польши или Прибалтики. И тем более не предполагал действовать согласованно с Гитлером. Всё, что произошло позднее – освободительный поход Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию, заключение договоров с правительствами прибалтийских государств и др. – было вызвано новыми обстоятельствами, сложившимися в результате военного разгрома Польши, и неспособностью (нежеланием) Франции и Англии оказать ей необходимую помощь. При этом мотивы действий СССР после пакта были исключительно рациональны: отодвинуть государственную границу, то есть будущую линию фронта, как можно дальше на запад, от жизненно важных центров страны, выстроить наиболее удачную для обороны конфигурацию этой границы.
Очевидно, что СССР в своей внешней политике руководствовался своими суверенными интересами. А чем ещё должно руководствоваться независимое государство?
Весьма показательно, что антисоветчики разных мастей, десятилетиями проклиная Сталина за решение пойти на «сговор» с Гитлером, крайне неохотно отвечают на вопрос об альтернативах: а ЧТО надо было делать?
Гордо отвергнуть немецкое предложение, храня верность идеологическим миражам вроде «ленинских норм внешней политики»? (Так, например, пытались рассуждать члены «комиссии Яковлева» на Съезде народных депутатов СССР в 1989 году, которым была поставлена задача во что бы то ни стало убедить делегатов осудить договор). В этом случае Германия оккупировала бы всю Польшу, затем ничто не препятствовало ей «взять под защиту» Прибалтику… При этом, отвергнув предложение Гитлера о ненападении, Сталин продемонстрировал бы свою враждебность – можно ли рискнуть повернуться к нему спиной и перебросить войска против Франции? «Странная война» на западе может длиться сколько угодно, поэтому танковые группы вермахта начинают наступление на Москву и Ленинград уже весной 1940 года – начинают от Минска и Пскова! С востока наступает Япония, где жаждут реванша за Халхин-Гол. Хороша альтернатива?
Подписать договор о ненападении, но без договорённости о «сферах интересов», т.е. без секретного протокола? Последствия те же самые. Разве что Гитлер, полагаясь на договор, может сначала всё-таки разгромить Францию. Но вторжение в СССР всё равно начнётся с рубежа старой границы. Успеют ли сибирские дивизии прийти на помощь осаждённой Москве?
Ещё вариант – проявить инициативу и объявить войну Германии после начала вторжения в Польшу. Ну и что, что польское правительство отвергает даже разговоры на эту тему, – вперёд, на Берлин! Пусть во всех мировых столицах вопят о «большевистской угрозе», почему бы не пожертвовать жизнями миллионов русских мужиков ради спасения «цивилизованного человечества»?
Если бы Сталин действительно был таким, каким его рисуют всевозможные ненавистники, и мечтал бросить Россию в костёр «мировой революции», он, наверное, так бы и поступил. Слава богу, что «такой» Сталин существовал только на страницах геббельсовских газет и листовок. Ну, может быть, ещё у Радзинского с Млечиным.
А если говорить об исторической реальности, то безмозглых и безответственных политиков в Кремле в те годы не держали.
Запад готовил Гитлера к войне с СССР
Евгений Спицын, историк, советник ректора МПГУ:
– Восьмидесятилетие заключения советско-германского пакта «О ненападении» стало поводом для разного рода пропагандистов вспомнить штампы времён перестройки. Тогда её главный идеолог Александр Яковлев на II Съезде народных депутатов СССР вынес расстрельный приговор «Пакту Молотова–Риббентропа». С помощью этой темы расшатывали ситуацию в Прибалтике, по сути, возня вокруг «Пакта Молотова–Риббентропа» стала одним из идеологических инструментов разрушения страны. Именно поэтому сегодня необходимо убедительно и аргументированно разоблачать манипуляции, отстаивать историческую правду.
Можно ли этот договор считать дипломатической победой СССР? Безусловно. Он стал крупнейшей дипломатической викторией советского политического руководства и лично Сталина. Западные «демократии», прежде всего Лондон, вели Гитлера к власти и «умиротворяли» его за счёт съедения «мелких европейских зверушек» только для того, чтобы, напившись крови, это чудовище бросилось на Советский Союз. Поэтому все попытки Москвы создать систему «коллективной безопасности» в Европе неизбежно терпели крах. Сталин, конечно, сознавал всю гнусность лондонских политиков и их парижских и варшавских агентов, но до последнего водил их за нос. Кстати, московские переговоры августа 39-го (после того как поляки окончательно решили не пропускать войска РККА по своей территории) преследовали ту же цель, поэтому заключение пакта с Германией стало «громом среди ясного неба» для всей британской политической тусовки. Хотя точно такие же пакты с Берлином ещё раньше – в 1934-м и в 1938-м – подписали те же Юзеф Пилсудский и Невилл Чемберлен. В результате после разгрома Польши Гитлер не пошёл на восток, о чём буквально бредили в правящих кругах западных «демократий», а Лондон и Париж были вынуждены объявить Берлину войну. Таким образом, самим фактом подписания этого пакта Сталин одним махом разрушил очень реальную возможность создания единого антисоветского блока западных держав.
Мы отодвинули границу, а значит, и будущую линию фронта и получили столь важные 22 месяца для подготовки к будущей войне. Правда, как установил Вилнис Янович Сиполс – один из самых авторитетных спецов по этой теме, – в сентябре 1939 года в планы Гитлера вообще не входило развязывание общеевропейской войны, на которую у него ещё не хватало силёнок. Так что англичане и Кє крепко «сели в лужу», поспешно объявив войну Берлину 3 сентября 1939 года…
Какие были бы военно-стратегические последствия для СССР в случае неподписания этого акта? Принято считать, что в истории нет сослагательного наклонения, и это действительно так. Однако в истории всегда есть альтернативы, которые историки обязаны изучать. Хорошо известно, и об этом многократно писали разные авторы, что отсутствие советско-германского пакта «О ненападении» было чревато многими проблемами для СССР. Однако об одной, ныне крайне актуальной проблеме до недавнего времени практически не знал никто. Как установили ряд историков, в частности Александр Дюков и Егор Яковлев, первоначально после разгрома Польши в планы гитлеровских стратегов входило создание на территории её восточных поветов, прежде всего в Галиции и на Волыни, марионеточной Украинской державы во главе с лидерами оуновского подполья, которые, без всякого сомнения, сразу же заключили бы нужный союзный договор со своими берлинскими кукловодами. Тем более Берлин, прежде всего абвер, уже давно опекали, обучали, тренировали и спонсировали украинских националистов, в частности специальный диверсионный «Украинский легион» Романа Сушко. В результате Гитлер получил бы шикарный плацдарм не только для начала будущей неизбежной войны с СССР, но и для оправдания своей очередной агрессии в глазах всего мирового сообщества. Ведь надо чётко сознавать, что создание альтернативной «нэзалежной державы» неминуемо вызвало бы острый конфликт с «оккупированной жидо-большевиками» Советской Украиной, а значит, и с Советским Союзом. Конечно, Сталин и другие члены Политбюро были в курсе этих планов гитлеровских стратегов и ни при каких условиях не могли допустить создания такого квазигосударства. Во многом именно поэтому сразу после краха польской государственности и был отдан приказ не мешкая начать Освободительный поход РККА в земли Западной Украины и Западной Белоруссии. В результате оуновские главари так и не успели даже огласить давно состряпанный акт о создании своей марионеточной державы, а Советский Союз, восстановив историческую справедливость, вернул себе земли, которые ещё в декабре 1919 года страны Антанты («Нота Керзона») признали за Советской Россией. Москве пришлось без малого двадцать лет ждать этого исторического дня, с тех самых пор, когда по Рижскому договору 18 марта 1921 года панская Польша оккупировала эти земли, установив по отношению к местному населению полуфашистский тиранический режим. Теперь то, наконец, эта тирания пала и единокровные народы соединились в рамках общей советской государственности.