Евгений Чепурных
Извне
Не поэт
Раздаёт имена облакам.
Не поэт леденит музыкальную воду.
Но когда облака прилипают к рукам,
Лишь поэт может их
отпустить на свободу.
Лишь поэт
Открывает калитку весне
И целует, смеясь, ей девчоночьи руки.
Ну а в целом вся жизнь –
Лишь беглянка извне,
Где отсутствуют страсти,
стихи и науки.
Где печати снимаются с тайн бытия,
Где печали нисходят
в туманы-истомы.
Так вот видится мне,
Так вот думаю я.
А поэты вам скажут совсем по-другому.
Не возлюбили мы врагов...
Впустую прожиты века
И выпиты златые чаши.
Не грош цена,
А полплевка
Благим намерениям нашим.
Плескалось горькое питьё,
Кровь, перелитая от змея.
Грешно Отечество моё.
Но прочие ещё грешнее.
Ронялись лживые слова
Дождём из капель осторожных.
Сгорали души, как дрова,
В огне желаний невозможных.
О, Господи, я подл и зол,
Как все мои земные братья.
Что Ты такого в нас нашёл,
За что не жалко – на распятье?
Что Ты такого разглядел
В слезах, расчётливо пролитых.
В кровосмешенье жарких тел
И обязательных молитвах?
Что в нас таится: стыд ли, честь?
Что это есть? Шепни нам в уши.
И если это всё же есть,
То отчего мы водку глушим?
И почему, в пыли веков
Промчав в бессилии и силе,
Не возлюбили мы врагов,
Да и друзей не возлюбили…
Олег Портнягин
Страна
Ребята, видно, мы не поняли,
Зачем нам Господом дана
От Балтики и до Японии
Раскинувшаяся страна.
Не поняли, зачем на нехристей
Водил дружины князь Донской,
Зачем с такой жестокой нежностью
Кутузов жертвовал Москвой.
А понимать и помнить надо бы
Всё, что пришлось перенести.
И ставить вновь стальные надолбы
У лихоимцев на пути.
Они, проныры закордонные,
И свой, отечественный тать
Марш похоронный нашей Родине
Готовы запросто сыграть.
Но мы живём назло всем выжигам.
Свой, хоть и горький, хлеб жуём.
И – дайте срок! – не просто выживем,
Не хуже прочих заживём.
Чтоб и они однажды поняли,
Зачем нам Господом дана
От Балтики и до Японии
Раскинувшаяся страна.
Евгений Семичев
* * *
Вот и закачалось мирозданье
Мерно, словно птица на лету.
Юность мне назначила свиданье
На летучем подвесном мосту.
Под мостом плывут вольготно утки.
Над мостом взлетают сизари.
Этот мост парит два раза в сутки
Высоко на уровне зари.
Ангельской своей улыбкой кроткой
В пламени горячих юных дней,
Плавающей лодочкой походкой
Выкликают девушки парней.
Этот мост, летящий над рекою,
Позволял подняться в полный рост
И дрожащей трепетной рукою
Доставать до самых ярких звёзд.
Где теперь те годы заревые
У небесной бездны на краю.
Здесь бесстрашно нежно и впервые
Целовал я девочку свою.
Здесь, пылая лихо и азартно,
Красный день за красную черту
В прошлое былое безвозвратно
Уходил по красному мосту.
Татьяна Кижайкина
* * *
Идут века – всё те же лица,
То сон как жизнь
Иль жизнь как сон?
Мне суждено было родиться
Под злое карканье ворон.
Чтобы, открыв однажды сходство
Деяний, помыслов, идей,
Вдруг ощутить своё сиротство
Среди трамваев и людей,
Борьбы сует, пустых стараний,
Молчанья, злобы и обид –
И мир жалеть, который ранен,
А завтра может быть убит.
Спешить, бежать, толкаться между
Домов безликих и машин,
Но знать, что где-то там надежда
Живёт на краешке души.
Она трепещет, словно птица,
Как света всполохи во мгле,
И ради этого родиться,
Наверно, стоит на земле.
Людмила Калязина
* * *
Ну а мы живём в России.
Холода и всё такое…
Это здесь «Калинку» пляшет
дрессированный медведь…
Уходите, иностранцы,
и оставьте нас в покое.
Дайте нам родиться, спиться,
помолиться, умереть…
Если мы для вас такие,
то и вы для нас – картинка.
Та, где статуя Свободы
или лондонский Биг-Бен.
Вы – любители фастфуда,
мы – матрёшек и «Калинки».
Только Марью да Ивана
вам не взять в культурный плен.
Мы свои снимаем фильмы,
пишем книги, ставим пьесы.
И своих – не из пробирки –
честно делаем детей.
Это в нас нашли слиянье
грех земной и дух небесный.
Это мы приходим к Богу
или гибнем от страстей.
По России звёзды сохнут,
над Россией небо плачет.
Но росистые рассветы
искупают кровь и боль…
Ни за что вам, иностранцы,
не понять, как мало значат
Голливудские улыбки…
там, где наши хлеб да соль.
Татьяна Шишкина
* * *
Город над Волгой невзрачен и тих,
Будто рождён для безделья и сплетен…
Чтобы не путать чужих и других,
Вновь обхожусь чередой междометий.
День разрастается; вечер плывёт –
Парусник-призрак – всё дальше и дальше…
Кто не тоскует, тот просто живёт,
Словно под парусом весело машет
Сильной рукою, встряхнувшей закат,
Вспять повернувшей упрямую лодку.
Я, насмотревшись, как дышит река,
Вдруг расхотела быть вечной и кроткой.
Лучше бы – смелой и резкой, как дым,
Там, где углом режет парусник-вечер
Летнее небо и гасит следы
Утренних споров и слёз человечьих.
Небо опустится ровно на дюйм,
Знойная улица не шелохнётся.
Всё повторится – колдуй, не колдуй…
К первому завтраку выплывет солнце…
Будет мой день беспощаден и тих
В бегстве пустом от чужих и своих.
Софья Сыромятникова
* * *
Все дороги осилит идущий
только знать бы куда идти
впереди вновь маячит Пущин
в небе лёгкий Шагал летит
в травах роется Заболоцкий
Гумилёв на седом коне
сзади тихо бормочет Бродский
словно что-то забыл во сне
Чередуются по порядку
Ум за разум, душа за стих…
Я пошёл через пни и грядки
На рассматривая других.
Кёнигсберг
В этом городе каменные часы
Как весы
Между светом и дном
Я живу за прудом
На котором белые птицы
Рядом улицы
Словно спицы
Тонкие
Что с трудом
Проникаешь в них
Начиная ходить в одних
Невесомых как сеть одеждах
Забывая на тень смотреть
И оставив её конечно
В этом городе тихо тлеть
Андрей Хитёв
* * *
Здравствуй, край!
Прости, что я наскоком.
Я не мог, наверно, не прийти.
Снова возвращаюсь я к истокам
Своего вихристого пути.
Будто здесь и не было покоя.
Ошалело в воздухе звеня,
Запах лугового травостоя
Музыкой нахлынул на меня.
Я пришёл к тебе на шёпот вишни,
Чтоб спросить, представ перед тобой,
Почему ты мне так часто снишься?
Отчего зовёшь меня домой?
Не услышу каверзность в ответе
В беззаботном плеске огольцов,
Затаив дыханье, в поле ветер
Мне дохнёт презрением в лицо.
Словно хватит по миру скитаться,
Всё равно вернись с теченьем лет.
Родина не может не дождаться
Даже тех, кого на свете нет.
Дмитрий Ревякин
* * *
А Дон Кихот, конечно, победит
(Не в этой книге и не в этой серии)!
Он будет оклеветан и побит.
Но главное – чтоб вы в него поверили!
И будет миг, которого он ждал
Назло недугам, недругам и терниям,
И даже если подводил металл,
Он не терял надежды и терпения.
И в этом смысл:
Пока свеча горит,
Светить другим,
мир выгодой не меряя!
А Дон Кихот,
конечно,
победит!
(Не в этой книге и не в этой серии…)
Денис Домарёв
О хороших поэтах
Поэтом можно быть плохим,
А можно быть, как я, хорошим.
И повсеместно я любим,
И на цитаты я разложен.
И все поклонницы мои
Хотят со мною быть бессрочно.
(«Стихи» рифмуется с «люби»,
Хотя, увы, не слишком точно.)
Они готовы навсегда
Забыть работу, дом и мужа.
Уже не как поэт – о, да! –
Я как мужчина больше нужен.
Не только ручку и листок
Поэт держать, поверьте, может.
Нерон когда-то Рим поджёг,
А он ведь был поэтом тоже.
И мне в натуре неслабо,
Мне это близко и знакомо:
Взять дома с мусором ведро
И вынести его из дома.
Но дело в общем-то не в том,
А вот – запоминайте – в этом:
Поэт быть должен мужиком.
И только после быть поэтом.
Ирина Мишутина
* * *
Пустая станция метро.
Гудит в ногах от неудобных туфель.
Колонны в белом мраморе и туфе
Объяты нитями ветров.
Прозрачный звук моих шагов
Разбит на сотню голубых осколков.
В груди ликующая радость смолкла,
Но пульсом бьётся у висков.
Мне дверь откроется в вагон,
И поезд вздрогнет, будто от озноба.
Роится в металлической утробе
То гул, ни то протяжный стон.
В туннель сжимается нутро –
Вы далеко, и я по вас тоскую.
Сердечный мускул бьётся вхолостую,
Как сердце поезда метро.
Александр Барвинок
Старик
А старик на окне зажигает свечу.
У него, как у всех, электрический свет.
У него все платёжки, талоны к врачу,
И для транспорта есть пенсионный билет.
Он к магнитным привык на подъездах ключам,
И вполне современно прилично одет.
Но зачем же ему восковая свеча?
У него, как у всех, электрический свет.
Восковые слезинки сплетутся в комок,
Он начнёт говорить непонятно кому:
«А когда ты отсюда забрать меня б смог?
Много света от лампочек мне одному».
В доме гасятся окна окрестных квартир,
Постепенно соседи отходят ко сну.
Смотрит он на пылающий свой ориентир,
И огонь от свечи отвечает ему.
Людмила Хаустова
* * *
Я разбужу тебя дождём
Прямым и сильным.
И нам захочется вдвоём
Бежать за ливнем,
Чтоб по спине и по щекам
Вода стекала,
А нам, как молодым богам,
Всё было мало!
Чтоб от холодных звонких струй
Горело тело,
И был горячий поцелуй
Смешным и смелым.
Небесной щедрости – моря!
Ни пяди суши.
Ну, повезло же воробьям
Купаться в луже.
Яков Фиш
* * *
Похожа жизнь на коромысло:
цель – равновесье сохранить;
коль слева чувства, справа смыслы –
ну, как же тут спине не ныть.
Вода отсюда и оттуда,
да так и плещет через край;
я в старости, как прежде, трудный –
в желаньях ад, а в мыслях рай.
Иду не вверх, иду под гору;
мне лечит душу сон-трава,
хоть не такой уж я покорный,
как может показаться вам.
С годами выглядим мы строже,
но, потеряв былую стать,
я лишь в движеньях осторожен,
чтоб воду всю не расплескать.
Вячеслав Харитонов
Синеокость
Чётко чередуя дни и ночи,
Со времён посконной старины
Волга подарила сини очи
Половине жителей страны,
Что вокруг раскинулась привольно
На её священных берегах.
С Жигулями породнились волны
От Валдая древнего в бегах,
Ширь степей легко перечеркнули,
Обходя причалов якоря,
К Каспию безбрежному прильнули,
Поцелуи щедрые даря.
...Пусть забыты перекаты, бури
И не вспомнить, кто сегодня чей, –
До сих пор в иных племён прищуре
Ощутима синь её очей.
Юрий Сизов
Где же край у земли?
Счастья я не искал:
На земле не бывает покоя.
Я хотел разузнать,
Утомившись от громких речей,
Где же край у земли?
И какого планета покроя,
И куда утекает
Времени быстрый ручей?
Где же край у земли?
Походил, побродил, пообъездил,
Ничего не нашёл,
Лишь прозрачные блики зари.
Где же край у земли?
Может быть, у далёких созвездий,
Где кончается всё,
Кроме Веры, Надежды, Любви.